Анна Зимова - Убийство с гарантией

Иван у Кирилла теперь не сходил с языка, и хоть это и раздражало, кое-что в новом знакомом брата ей все-таки нравилось. Кирилл заразился от дружка бациллами солидности. Здание, которое Иван переоборудовал под торговый центр, имело нагрузку — никого не заинтересовавшую пристройку. Огромных размеров кирпичный аппендикс не прельщал владельцев салонов красоты и саун. Иван пытался сбыть это помещение под склад, но на него неожиданно для всех позарился Кирилл. Об автосервисе он и его напарники мечтали и раньше, но абстрактно, все усилия сводились лишь к разговорам под рюмку о том, что было бы хорошо открыть свою мастерскую и нанять туда пару хороших умельцев. Машины, которые они подрезали и били, нуждались в ремонте, и сервис стал бы хорошим подспорьем. Человек, которого ты убедил в том, что ДТП произошло по его вине, будет признателен, если ты ему подскажешь, где можно подлатать тачку ловко и недорого. Жертве можно сунуть визитку хорошего, а главное — проверенного автосервиса. Таким образом, бизнес-план приобретал размах и завершенность. «Рабочие» иномарки Кирилла и его друзей, в конце концов, тоже нуждались в ремонте. А потом клиенты и сами пойдут, убеждал ее Кирилл, и можно будет спокойно стричь купоны, не век же бить чужие машины. Иван получит, наконец, арендатора, а она, если, конечно, захочет — образцового мужа. Схема Кирилла подразумевала, что счастливы будут все.

В конце концов решающую роль во всем этом сыграл не голод, а скука.

В отсутствие полезных занятий у нее появились шальные мысли. Иногда она вставала с мыслью: «Сегодня я напишу письмо Андрею, в котором изложу все-все честно. Объясню ему, что моя жизнь — сложная штука и что я не хотела его унизить. Может быть, я и не смогу объяснить, но попрошу прощения». Но желание очень скоро испарялось, как память о странном сне. Снова диван, снова книги. Мысль: «Как он там?» — жужжала мухой, с которой со временем свыкаешься. Андрею она так и не написала.

Дни проходили в апатии. Наконец она решила взглянуть на Ивана. Кое-какие из зерен, оброненных Кириллом, все же проросли, но ничего особенного она в виду не имеет. Она просто приедет в торговый комплекс и будто случайно на них наткнется. Кирилл представит их друг другу, и, может быть, Иван подаст ей руку, когда она будет садиться в машину. А может, она к ним даже не подойдет. Нельзя, чтобы Кирилл принял это за капитуляцию. Ей, например, туфли-лоферы нужно забрать из ремонта, вполне понятная и уважительная причина. Оделась продуманно неброско, чтобы не выглядеть расфуфыренной.

Ивана она увидела только вскользь, он садился в черный «мерседес». Он действительно очень высокий, но масса тела у него идеальная, при своем росте он исхитряется не выглядеть ни жердью, ни буйволом. И как-то старше она его представляла. Проводив машину взглядом и вздохнув с облегчением, что знакомство не состоялось (теперь-то этот поход казался полной авантюрой), она отправилась к Кириллу, чтобы уговорить его выпить с ней чаю. Сердце мелко выстукивало, с ума сойти, до чего она докатилась, подглядывает за незнакомыми мужиками. Кирилл вальяжно вышагивал по своему автосервису, который пока что выглядел как поле битвы, так что невозможно было представить это место разумно оформленным и функционирующим. Но весь этот хлам и беспорядок заставили Кирилла буквально расцвести, он выглядел озабоченным, но таким довольным, что она ему позавидовала. Чай, который она принесла в бумажных стаканчиках, уже заканчивался, а разговор о машинах грозился продолжаться еще очень долго, поэтому в первую же крохотную паузу она бросилась как в прорубь с вопросом: не Ивана ли она сейчас мельком видела?

— Его, наверное. — Странно, Кирилл ответил так равнодушно. Не он ли просил ее обратить на его друга самый пристальный взор? А теперь Кириллу будто и дела нет.

— И как у него… бизнес? — Она не сдалась сразу.

— Нормально у него бизнес.

— Он такой… ничего… действительно, высокий. — Ей это не снится? Она сама наводит разговор на Ивана, да еще и так заискивает?

Кирилл швырнул свой стаканчик в дальний угол. То, что в нем оставался чай, дало понять — брат зол, а не просто пренебрегает чистотой в помещении.

— Поздновато ты пришла, — сказал он. — Жених тебя ждал-ждал, да не дождался.

Кирилл не смог отвезти ее обратно, был занят. Домой она шла, надеясь ступить в глубокую яму с прутьями арматуры на дне, присыпанную снегом. Может быть, та огромная собака сжалится над ней и разорвет на части? Лечь на снег и дождаться пневмонии? Или пусть нога, обутая ради Ивана в неудобные, но красивые сапоги, уколется о ржавый гвоздь? Да гори оно все синим пламенем. Дело даже не в том, что у Ивана завелась подружка, а в том, как Кирилл ей об этом сообщил — беспечно, деловито, едва не злорадствуя. Мол, пока ты кочевряжилась, душенька, свели твоего жениха, так что топай домой. И сразу же стал разговаривать с кем-то по телефону насчет новых дверей, а сам смотрел на нее украдкой — сильно ли расстроилась. На прощание едва махнул. Де-юре виновник ее унижения — Кирилл. Он, а не кто-то, подцепил этого Ивана и стал с ним якшаться. Он помог Ивану найти того дяденьку из Комитета. Он его с этим дяденькой усадил за стол бухать. В результате все у Ивана путем сложилось — и комплекс спас, и друга нашел, а еще закрутил роман с помощницей дяденьки из Комитета. Симпатичная она, видите ли, и умненькая. Выходит, план Кирилла, при всей своей элегантности, оказался не безупречен. Не все счастливы, она вот огребла лишь порку.

Пока она на Ивана пялилась, та девица, наверное, у него в машине сидела, она просто не заметила. Что ей стоило, перед тем как ехать в комплекс, поговорить с Кириллом по телефону? Брат знал, что Иван вместе с этой девицей всюду таскается, и предупредил бы ее, она бы не позорилась. Она никогда, ни разочка в жизни не бегала за мужчинами. Решила один раз пробежаться, и пожалуйста, такой конфуз. Туфли забыла забрать, но зачем они ей, все равно зима и работы нет. Дома посмотрела в зеркало. Продуманные прическа и макияж обмануть не могли. От лежачего образа жизни побледнела кожа. Белки глаз нездоровые, лицо, хоть и округлилось, выглядит изможденным. А самое обидное, что Иван-то и правда оказался очень симпатичным.

Он сошел с автобуса на остановке «Железнодорожная станция Угловка», когда уже смеркалось. Свобода навалилась грубо, не дав опомниться, стала пугать. Знакомые звуки за время его отсутствия будто выросли. Выхлоп машины звучал пушечным выстрелом, гудок электрички разил наповал, листья под ногами шуршали зловеще. Навстречу по дороге от станции шли старик со старухой, разговаривали громко и угрожающе, хотя слов было не разобрать. Заорала над головой ворона, и чуть не остановилось сердце. Не получилось эйфории, которой он ждал, ликования. Пугаешься большого яркого мира, как попавшее на свет насекомое, как таракан, что жил под камнем. Перевернули камень, и вот ты понимаешь, какой ты слабый и беспомощный и что камень был тебе не только темницей, но и защитой. Свобода — это не только радость, но и ответственность за то, куда пойти и что делать. Тюрьма — мучительная, унизительная, но определенность.