Людмила Мартова - Кружевное убийство

– Да потому что Дарья Степановна уже успела познакомиться с Некипеловым, и тот ей понравился. Он был первым, кто пришел к ней с расспросами о прошлом, поэтому, когда появилась неизвестная женщина и стала спрашивать про кружевной сколок, Дарья Степановна сказала, что отдаст его только Ивану Петровичу! – воскликнула Снежана. – Это же совершенно ясно.

– Тогда преступники предлагают Дарье Степановне вместе отправиться в Фетинино, чтобы отдать сколок Некипелову, завозят ее по дороге в лес, убивают, оставляют тело в чемодане, который, к примеру, просто валялся в багажнике, но, к их огромному разочарованию, старый сколок, бережно хранимый Дарьей Степановной, оказывается всего лишь рисунком кленового листа, покрытого морозным узором. – Зимин вел нить рассказа, словно кружево плел, Снежане даже на миг показалось, что она слышит привычный звон коклюшек.

– Зачем они оставили рисунок в чемодане? – спросила мама.

– Думаю, их разочарование было столь глубоко, что они вышли из себя, – пояснил Зимин задумчиво. – Кроме того, ничто не привязывало рисунок ни к жертве, ни к Некипелову. В его дневнике про кружево, как мы помним, нет ни слова. Это было чистое совпадение, что мы, найдя сколок, обратились за консультацией именно к тебе, Снежана. В результате нападения на твою дачу и ателье мы стали рассматривать в совокупности с совершенным убийством.

– Да, это потому, что пять лет назад Лиля Лаврова заказала у меня кружевное свадебное платье и с тех пор стала моей любимой клиенткой, – согласилась Снежана. – Все-таки жизнь закладывает такие петли, что куда там кружевам! Вот только как найти этих самых потомков Пелагеи Башмачниковой?

– Найдем, – с уверенностью в голосе сказал Зимин. – И думаю, что как раз в этом нам сможет помочь твоя Лида.

– Лида? – удивленно спросила мама. – Она-то тут при чем? И главное, почему мы все сидим и не бежим спасать Тату?

– Ирина Григорьевна, мне не хочется вам этого говорить, но мы не можем ее спасти, пока не узнаем, где преступник ее прячет. Для этого надо понимать, кто он. А Лида… Тут вам Снежана лучше объяснит. Снежинка, только давай побыстрее, я думаю, нам нужно уже быть в ателье, чтобы поговорить с этой самой Лидой.

Снежана быстро объяснила маме, почему заподозрила подругу: та была единственной, кто знал о том, что Татьяна Алексеевна забрала сколок-карту.

– Именно за ней преступник заявился в гостиницу, искал карту в номере и, скорее всего, нашел, потому что сейчас ее там нет. А это значит…

Снежана вдруг осеклась и поднесла руку ко рту. Пугать маму совершенно не хотелось.

– Ты хочешь сказать: если он нашел сколок, то Тата ему уже совершенно не нужна? – спросила мама на удивление спокойным голосом. – Думаешь, что он ее уже убил?

Именно так Снежана и думала еще со вчерашнего вечера. Ей только по-прежнему было непонятно, зачем уводить Татьяну Алексеевну из гостиницы. Если он нашел сколок, то после того, как она застала его в своем номере, он должен был убить ее и исчезнуть. Боялся, что тело найдут слишком быстро? Хотел сделать это в тихом месте, например, в лесу? Но, черт побери, почему тетя добровольно с ним пошла?

– Мама, я не знаю, что думать, – в отчаянии сказала Снежана. – Если рассуждать логично, то он должен был избавиться от тети сразу после того, как забрал карту.

– Но он ее не забирал!

– То есть как не забирал? – не поняла она. – Тетя выбрала сколок и унесла его с собой. В номере его нет, значит, преступник нашел то, за чем пришел.

– Тата оставила сколок здесь, в квартире, – торжествующе сказала мама. – Он у нее в сумочку не помещался, она же ходит с этой новомодной буржуйской, в которую не влезает ничего, кроме телефона, ключа и носового платка. Она боялась его помять и собиралась купить какую-нибудь плотную папку, типа чертежной. Только нам с ней так и не попался на глаза канцелярский магазин, поэтому сколок лежит в моей комнате на подоконнике.

– Мама! – простонала Снежана и стремглав сорвалась с места. За спиной она слышала тяжелые медвежьи шаги.

Подоконник в спальне был задвинут тяжелой шторой – мама любила полумрак и почти никогда ее не открывала. Старый пожелтевший лист бумаги оказался там – Снежана развернула его, убеждаясь, что это именно сколок странного панно с куполами, крестами и, кажется, могильными плитами. Впрочем, что именно изображено на рисунке, ей сейчас было совершенно неинтересно.

– Сколок здесь, – прошептала Снежана, поворачиваясь к Зимину, и неожиданно уткнулась ему в грудь.

Он подошел слишком близко, и теперь она стояла, чувствуя носом шероховатую поверхность его трикотажной толстовки, защищающей так же надежно, как медвежья шкура. Пахло, впрочем, вовсе не шкурой, а смесью горьковатого одеколона, стирального порошка и еще чем-то, незнакомым, очень мужским и немного пугающим.

Зимин чуть отстранился, и Снежана тут же испугалась, что мешает ему невольным нарушением личных границ, но отойти не успела, потому что он взял ее лицо в ладони и вдруг поцеловал. От неожиданности Снежана начала захлебываться свалившейся на нее лавиной ощущений, частично забытых, частично новых, никогда до этого не испытанных.

В глазах мелькали точки и черточки, сплетающиеся в дивный кружевной рисунок. Какие-то бабочки, звездочки и невиданные птицы таились в нем. Снежана не помнила, когда в последний раз целовалась, но райских птиц при поцелуе точно не видела никогда. В груди у мужчины что-то клокотало, словно рвался наружу запертый в клетке человеческого тела медведь. Интересно, а вдруг от ее поцелуя он действительно превратится в медведя? Хотя нет, она же не принцесса. От собственного «пролетарского» происхождения Снежана успела немного расстроиться, но тут же забыла об этом, растворяясь в поцелуе без остатка.

– Снежинка, звонила Мариночка Светлова, сказала, что у меня отрицательный результат анализа. Я же тебе говорила, что у меня нет никакого коронавируса. Ой! – Мама зашла в спальню, и Снежана с Зиминым отшатнулись друг от друга, но было поздно. – Простите, я была уверена, что в свою комнату могу заходить без предупреждения.

– Мамочка, это ты нас прости! То, что тест отрицательный, это просто отлично. А то я волновалась. – Щеки у Снежаны горели.

– Зато я за тебя совершенно спокойна, – заявила мама, повергая дочь в еще большее смущение. – Вы нашли сколок, как я вижу.

– Да, Ирина Григорьевна, – по-военному отчитался Зимин, только что каблуками не щелкнул, хотя у носков их и нет. Пожалуй, надо все-таки купить в дом мужские тапочки. – И, пожалуй, с большой долей уверенности могу сказать, что родственница ваша пока жива.

– Это прекрасно, но почему вы так считаете, Мишенька?

– Наш злодей не нашел карту, а ваша Татьяна Алексеевна, как я успел заметить, очень умная дама, и я уверен, что она все это время умело морочит ему голову. Он не убьет ее до тех пор, пока будет думать, что она скажет ему, где сколок.