Людмила Мартова - Кружевное убийство

– Тата, там внутри? В доме? – вскинулась мама. – Боже мой, она жива?

– Надеюсь, что да. И сосед ваш тоже там, оба привязаны к стульям. Но больше в доме никого нет. Так, черт с ним с замком!

Он половчее перехватил топор и вдруг со всего размаху бросил его в ближайшее окно. Звякнув, рассыпалось фонтаном осколков стекло, Зимин сорвал с себя куртку, обмотал руки и, подтянувшись на подоконнике, рыбкой нырнул в образовавшуюся дыру, расширяя ее своим мощным телом. Снежана вскрикнула, уверенная, что он наверняка порежется.

Время снова тянулось невыносимо. Снежана как будто замедленную съемку смотрела. Наконец, Зимин появился на пороге, открыв дверь изнутри, и махнул рукой, подзывая их с мамой.

– Давайте, быстро, возможно, понадобится помощь.

Снежана со всех ног рванула к дому, взлетела на крыльцо, ураганом ворвалась в прихожую и пробежала по коридору к комнатам, выходящим в сад. В одной из них она увидела сидящих рядком на стульях тетушку и Романа Юрьевича. Ноги и руки у них были обмотаны изолентой, во рту кляп, тела привязаны к спинке стула веревкой. У Татьяны Алексеевны глаза были закрыты, она то ли находилась в обмороке, то ли спала. Сосед же при виде Снежаны вскинул голову и что-то замычал.

– Роман Юрьевич, сейчас-сейчас.

Все же в первую очередь она подбежала к тетушке и кинулась отдирать клейкие полосы со рта, легонько похлопывая ее по щекам. От ее прикосновений та открыла глаза, словно очнулась.

– Снежинка, – не сказала, а скорее, выдохнула Татьяна Алексеевна, – я знала, я верила, что вы догадаетесь, где меня надо искать!

– Таточка, Тата. – В комнате появилась мама, бросилась к родственнице и встала на колени, чтобы снять липкие путы с ног. Снежана тем временем развязала ей руки, краем глаза наблюдая, как Зимин освобождает второго пленника.

– Роман Юрьевич, что случилось? – спросил он.

– А то и случилось, – отплевываясь и растирая затекшие запястья, ответил тот. – Ласка моя шум подняла, потащила к соседской даче, вашей, Ирина Григорьевна, значит. Смотрю, дверь открыта, зашел, а там эта дама, связанная, на диване лежит, все разбросано, как в прошлый раз. Не успел оглянуться, как и меня спеленали, чисто младенца. А потом, когда обыск-то закончился, сюда привели и к стулу привязали, значится.

– Он лжет, – тихо, но четко сказала Татьяна Алексеевна. – Снежинка, будь добра, дай мне попить. Больше суток не пила, думала, если и умру, так точно от жажды.

Снежана бросилась к столу, на котором стоял графин с водой, и налила в стакан, с досадой услышав звяканье – у нее дрожали руки.

– В чем именно лжет? – услышала она спокойный и уверенный голос Зимина.

– Так не вру я, вот те крест, не вру! – В голосе соседа Снежана расслышала визгливые нотки и удивилась, поскольку знала его как человека спокойного и уравновешенного.

– Тихо, будешь говорить, когда я спрошу. – Почему Михаил внезапно стал так груб с соседом, Снежана не понимала. – Вы рассказывайте, Татьяна Алексеевна.

– Он лжет, – повторила тетушка. – Этот человек появился в тот момент, когда преступник пытался взломать дверь. Он, конечно, пытался его остановить, но тот, молодой, грубо велел не мешать, и тогда этот, – она подбородком указала в сторону поникшего соседа, – дал ключи, сказав, что не собирается снова возиться с заменой замка. Они знакомы с тем негодяем, который заставил меня уехать с ним из гостиницы и привез сюда. Более того, они родственники.

– Что-о-о-о? – воскликнула мама. – Роман Юрьевич, мы же вас сто лет знаем! Как вы могли?

– Лапин Артемий Игоревич, одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения, вам кем приходится? – буднично спросил Зимин, хотя Снежана видела, что вынужденное спокойствие дается ему непросто. Кажется, Михаилу очень хотелось врезать их соседу по физиономии.

– Племянником, – понуро сказал Роман Юрьевич. – Но я ни в чем не виноват, честное слово! Вы же видите, меня он тоже связал. И Ласку увез, чтобы она лаем внимания не привлекала. Темка с детства такой был – внешне тихий, а внутри бешеный.

– Как? Тот племянник, которого вы пустили пожить в свою городскую квартиру, – это и есть Артемий? – уточнила Снежана.

Теперь, когда она убедилась, что Татьяне Алексеевне ничего не угрожает, волнение уступило место любопытству. Мама стояла рядом, держала родственницу за руку и слушала внимательно.

– Да, он.

– Вы знали, что и в первый раз именно он влез на дачу Машковских? – Зимин не спрашивал, а утверждал, и сосед лишь кивал в такт его словам, напоминая Снежане китайского болванчика. – Если ваша собака привела вас на шум в этот раз, то и в прошлый она бы сделала то же самое. Вы солгали, когда говорили, что не слышали, как вскрывали дачу.

– Солгал, да, – с неким вызовом в голосе сказал сосед. – А вы бы сына своей сестры в полицию сдали? Я его не оправдывал, ни тогда, ни сейчас. И планы его людоедские мне были неизвестны. Но выдать не мог.

Зимин снова внимательно обвел глазами комнату и задержал взгляд на одном из шкафов, с тускло поблескивавшими стеклами – книжном, старинном, явно доставшемся соседу от высокопоставленных родителей его жены. Он коротко усмехнулся, хоть Снежана и не поняла, почему.

– Роман Юрьевич, это вы были тем пассажиром такси, которому водитель Иван Некипелов рассказал о дневнике своего предка – каторжника?

Сосед отшатнулся, словно увидел змею.

– Да, я, откуда вы знаете?

– Предположил и, как мы видим, правильно. Вы со своей сестрой Светланой – потомки Пелагеи Башмачниковой. Именно вы узнали, что старинный сапфировый крест – не просто семейная легенда и существуют люди, у которых может быть кружевная карта, указывающая путь к нему. Роман Юрьевич, это вы были идейным вдохновителем преступления?

– Нет, богом клянусь, нет! – Сосед чуть не плакал, и Снежана отчего-то сразу ему поверила. – С таксистом я разговаривал, да, врать не буду. И Светке, сестре моей, я рассказал. Но все остальное – это не я, не я!

– Ладно, – неожиданно согласился Зимин, и Снежана уставилась на него, вытаращив глаза. – Татьяну Алексеевну мы нашли, ей, хвала богам, ничего не угрожает, поэтому ваши милые соседки, в принципе, свою задачу выполнили. А вот мне, как следователю, важно найти и задержать преступника. Так что, Роман Юрьевич, если вы действительно ни при чем, в ваших же интересах все мне подробно рассказать.

– Я согласен, я расскажу, – понурился сосед.

У Пелагеи Башмачниковой или Палашки, как звали ее подруги, было трое сыновей. Старший Андрей, рожденный в 1860 году, в свое время и нашел тело матери, умершей во время пыток. Уже тогда семья понимала: Пелагею мучили не просто так, но что именно искали, за чем охотились, так и оставалось тайной.