Елена Михалкова - Тот, кто ловит мотыльков [litres]

– Слушайте, когда я шла к вам, никакого водителя возле церкви не было. И бригады, которую Аметистов собирался привезти. Там тихо.

Полина Ильинична отрешенно улыбнулась.

– Тут вот какое дело, Машенька, – ласковым голосом, от которого у Маши мурашки побежали по коже, начала она. – Водителя кто-то огрел по голове, оттащил в сторону и уложил в кустах.

– Что вы такое…

– Да, а Аметистов начал звонить ему с полдороги, – продолжала Беломестова, не обращая на нее внимания, – чтобы узнать, как дела. А водила трубку-то не берет! Аметистов развернулся и погнал обратно. Примчался сюда, а тут такая картина: водитель лежит в кустах с мешком на голове. А в дубягинской могилке никого и нету. Не-ту! – Она с преувеличенным удивлением развела руками.

– Вы оглушили водителя и вытащили тело? – Маша смотрела на нее, не веря себе.

– А ты думала, я буду под дудку Аметистова плясать? На крючке у него болтаться, за губу зацепленная, как уклейка? – Полина Ильинична выпрямилась. – Пока он пыжился возле церкви и раздавал указания, Бутковы вырыли новую могилу. Уж там-то этот прохвост Марину точно не найдет. Отвезти, засыпать, вернуться – дело быстрое. Когда он приехал сюда, мы уже все закончили и разошлись по домам.

Нехорошая догадка озарила Машу.

– Откуда вы так подробно знаете планы Аметистова?

Беломестова молча улыбалась, глядя на нее.

– Полина Ильинична!

– А он сюда прибежал, голубчик, – спокойно сказала она. – Как только понял, что я его перехитрила, сразу примчался. Даже машину возле церкви бросил, в такое впал буйство. Ну, мне же проще. Прибежал, припер меня к стенке. Ты, орет, старая сволочь, разрыла могилу! А мне что, спорить с ним, что ли? Разрыла, грешна. После того, что мы сотворили, невеликое преступление. А этот весь пенится и бурлит, как выгребная яма с дрожжами. Ух он верещал! В конце концов заявил, что жизни мне не будет, он меня сдаст с потрохами, полиция найдет по следам, где я зарыла труп, и всякое такое… Я-то отпустила бы его с миром. Никуда бы он не побежал. Напился бы и завалился к гулящим девкам, вот и весь его протест. Но вот Альберт… А, я тебе не сказала, что Бутковы были у меня, когда прискакал Аметистов?

– О господи, – выдохнула Маша.

– Вот и он не знал. Вика до его прихода успела шмыгнуть в коридор, а Альберт стоял за дверью. Все-все-все слышал: и угрозы Аметистова, и что он всех нас под суд отправит и закроет на двадцать лет…

– Что они с ним сделали? – похолодев, спросила Маша. Если предпринимателя убили, за свою собственную жизнь она сама не дала бы и копейки.

Беломестова хмыкнула.

– То же, что и с водилой. Альберт на нем руку набил. Огрел сзади этого поганца по голове. Тот упал; мы его скрутили. – Она помолчала, задумчиво крутя в пальцах карамель. – Я бы не дала его ударить, если бы он не разбил папину чашку. А разбил… что ж тогда жаловаться.

У Маши снова мурашки побежали по коже от ее мелодичного голоса.

– Он живой? – тихо спросила она, боясь услышать ответ.

– Альберт хотел его сразу… унять, – задумчиво проговорила Беломестова. – Но я выгнала их обоих. Понимаешь, Машенька, я очень многое сделала наспех. Когда торопишься, ошибаешься. Насчет Аметистова мне нужно было поразмыслить. Бутковы ударились в крик, верещали, что я всех нас угроблю… Альберт клялся, что сделает все аккуратно, чисто, Аметистов ничего и не почувствует. Он свиней когда-то резал, Альберт, так что, может, насчет аккуратности и чистоты сказал правду. Они с женой сильно разозлились. Для них теперь все стали врагами. И Колыванов с его хитро устроенной памятью, и я, а про тебя и говорить нечего. Знаешь, я вот думаю, – она доверительно протянула руку и накрыла Машину ладонь своей. – Если бы не карабин, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Хорошо, что я его держу так, чтобы был под рукой. Альберт с Викой до того взбесились, что могли устроить здесь бог знает что. Я, честно говоря, ждала, что они вернутся… Снова станут уговаривать меня прикончить Аметистова. А явилась ты. Гений чистой красоты. – Она внезапно хихикнула. – Ишь, поэзия лезет, смотри-ка. Помню еще со школы.

– Где Аметистов? – спросила Маша.

Беломестова небрежно махнула рукой:

– В сарае, где ему еще быть! Я его туда затащила и бросила. Надеюсь, от кляпа он не задохнется. А если задохнется, значит, такая его судьба.

Маша перевела дух.

– Его надо выпустить, Полина Ильинична.

– Думаешь? – сощурилась Беломестова. – А по-моему, надо выстрелить ему в лоб. Если его выпустить, он все разорит. Не останется ни Таволги, ни нас.

Маша постаралась отогнать мысль о том, что смерть Аметистова неизбежно повлечет и ее собственную. Если Полина Ильинична решит избавляться от свидетелей, она уберет всех.

«Макар, скажи что-нибудь».

«Дымом пахнет», – сказал Илюшин.

«А по делу?»

Макар молчал. Наверное, думал, что Маша справится сама.

– Вы не сохраните Таволгу, – сказала она.

Беломестова подняла голову и впилась в нее взглядом.

– Не сохраните, – спокойно повторила Маша. – Вы цепляетесь за то, чего у вас уже нет. В том виде, в котором Таволга существовала, она закончилась. Не нужно множить смерти. Неужели не видите, как вы всех искорежили убийством Марины?

– Никого я не искорежила… – глухо отозвалась Беломестова.

– Да откройте же глаза! – повысила голос Маша, перестав бояться и рассердившись не на шутку. – Посмотрите, на кого вы стали похожи! Несчастный Колыванов едва не сошел с ума. Создал принудительно искусственную реальность взамен существующей и чуть не умер, защищая ее. Бутковы осатанели: намерены убивать всех подряд, лишь бы сохранить тайну Марининой гибели. Ладно – меня, но они ведь и своих готовы прикончить! От Пахомовой и Кулибабы не знаешь, чего ожидать. Одна принимает меня за труп, вторая ублажает покойницу, выколачивая ее половики. Ваш Климушкин понял все сразу, понял – и ушел от вас в лес, только бы не оставаться рядом с вами. А вы, вместо того чтобы прекратить это все, сидите тут и рассуждаете, не застрелить ли Аметистова! Даже если вы убьете нас обоих, даже если нас с ним никогда не найдут, хотя это фантастика, неужели вы думаете, что таким образом восстановите Таволгу?

Беломестова тяжело поднялась.

– Пойдем.

Маша внезапно успокоилась. Староста вышла на крыльцо, сунула ноги в калоши.

– Карабин забыла. Подожди.

Она скрылась в доме и вскоре появилась с оружием. Маша терпеливо ждала.

«Дымом пахнет», – настойчиво сказал Макар.

«Отстань, не до тебя».

Беломестова, постаревшая за последние несколько минут, доковыляла до сарая.

– Забирай его и уводи, – без выражения сказала она. – Только, если увидите Бутковых, драпайте. Карабин, извини, я тебе не дам, он мне самой может пригодиться, если у Альберта крышу снесет. Мы тут все, как ты верно заметила, с приветом.