Елена Михалкова - Тот, кто ловит мотыльков [litres]

От сгоревшей избы валил густой белый дым. Огонь еще выплясывал то тут, то там, но это уже была агония. Пожар закончился.

Сзади ее обвили за шею. Удивительно, но мокрая насквозь Маша почувствовала, что ручонки, обхватившие ее, какие-то особенно мокрые.

– Теть Маша, вы чего здесь сидите, пойдемте в дом, – скороговоркой проговорила ей на ухо Ксения.

– Дом сгорел, – сообщила Маша.

Девочка плюхнулась в мокрую траву и привалилась к ней.

– Типун вам на язык! К Валентинборисычу пойдемте! Наши все уже там, меня отправили за вами, а еще пожарная машина застряла под Анкудиновкой, оттуда звонили, там дождь раньше полил, чем у нас.

– Вытолкают, – сказала Маша.

Сколько времени прошло с той минуты, когда они с Беломестовой открыли дверь сарая? Туча уходила к лесу, за ней тянулась светлеющая полоса неба. Она не заметила, что ливень почти закончился.

– Ксеня, ты не успела взять телефон, да?

Фырканье было ей ответом.

– Я все успела, – обычным своим пренебрежительным тоном сказала Ксения. – Если бы меня Клим не вытолкал, я бы еще что-нибудь забрала! Там, кстати, совсем и не жарко было! А почему вы про Аметистова не спрашиваете?

– Аметистов… – пробормотала Маша. – Ничего с ним не будет. Такие, как он, в огне не тонут, в воде не горят.

– Наоборот!

– Он лежал на полу. Если и надышался, то не сильно. Меня больше волнует, где Бутковы.

– Наверняка драпают! – Ксения махнула рукой куда-то в сторону Анкудиновки. – Я к ним домой забегала, там нет никого. И машины нету.

– Даже близко не вздумай подходить к их дому! – взвилась Маша. – Ксения, они опасны! Ты не понимаешь! Они с тобой могут сделать что угодно!

– Кто же сделает, если нету никого! Нате!

Маша собиралась разразиться воспитательной речью, но девочка протянула ей телефон, и у нее вылетели из головы все наставления. Это был сотовый Марины.

– Так. – Маша, пошатываясь, поднялась. – Жди здесь.

– А вы куда?

– Мне нужна зарядка от него. Я знаю, где она лежит.

Она поплелась к пожарищу. Дорога превратилась в реку, пришлось переходить ее вброд. Ксения бежала за ней, поднимая тучу брызг.

– Вы куда это собрались? Вы что? Зачем? Серьезно, за зарядкой? Ее можно на любом рынке купить!

– Я не дотерплю до рынка, – ответила Маша, и это было правдой. – Мне нужно сейчас же узнать… У меня есть одна догадка…

Когда они выбрались на обочину, девочка преградила ей путь.

– Рассказывайте, где ваша дурацкая зарядка! Я принесу.

– Сиди здесь и жди меня, – приказала Маша. – Если крыша обвалится или проломится пол, позовешь взрослых.

Телогрейки не было. Климушкин унес ее с собой, а она даже не заметила. От дома шло тепло, как от печки; это было бы приятно, если бы не запах. Здесь пахло не свежестью и водой, а сгоревшим деревом, пластиком, тканью – внутренностями дома, которые уничтожил огонь. Маша посмотрела на осколки, торчащие из рамы, и вспомнила окно на чердаке. Сняв рубашку, она скатала ее, сделав нечто вроде прокладки, и собралась лезть. Собственное тело было вялым, тяжелым и как будто набитым поролоном.

– Поранитесь, – независимо сказала снизу Ксения.

Маша замерла. Что за ребенок! Лишь бы сказать под руку.

– Подождите минутку!

Быстрый топот, удаляющееся «плюх-плюх-плюх» по воде. Маша приподнялась на цыпочки, пытаясь заглянуть внутрь. Белые и черные струйки дыма просачивались из-под закрытой двери. Наверняка и она придавлена чем-то с той стороны, подумала Маша. Что там было в коридоре? Холодильник. Ну, вот холодильником и придавлена. Альберт и Вика хорошо подстраховались: затащили Аметистова внутрь, найти ключи им не составило труда, Кулибаба так и держит их в своем детском ведерке, подвешенном на стене… Затащили и подожгли дом снаружи, где остатки сухого сена. Наверное, рассчитывали, что никто не докажет поджог. Внешнюю дверь они приперли шкафом, чтобы мы не смогли ворваться в дом со стороны главного входа. Если бы не Клим, Аметистов задохнулся бы в дыму. Правда, экспертиза все равно установила бы, что двери были забаррикадированы… Глупые люди. Злые и глупые.

– Это вы о ком?

Ксения стояла рядом и вопросительно смотрела на нее. Маша не заметила, что последние слова произнесла вслух.

– Об Альберте и его жене. Ого! Где ты это нашла?

Девочка держала в руках рваный детский матрас, из которого торчали клочья ваты.

– Где надо, там и нашла!

Они вдвоем бросили матрас поверх Машиной рубашки. Она вскарабкалась наверх, мысленно благодаря Клима, расчистившего оконный проем от осколков. Вокруг закрытой двери расползалась черная рама копоти. На полу валялись опрокинутые стулья.

Маша взяла из ящика свернутый черный проводок. В комнате, несмотря на разбитое окно, стоял запах гари, и она поспешила выбраться наружу.

– Ксения, иди к своим, скажи, что у меня все в порядке.

– Вас там ждут! И Дорада, и Валентин Борисович!

– Я приду попозже.

Добежав до дома, Маша, не переодевшись, поставила телефон Якимовой на зарядку, затаив дыхание, и облегченно выдохнула, когда на панели замигало красным схематичное изображение батарейки. Заряжается!

– Заряжается, слышишь? – сказала она Цыгану.

Пес встретил ее в дверях, скулил и волновался. Подозрительно обнюхав мокрую одежду, которую она сбросила на пол, он чихнул, как кошка, и улегся неподалеку, наблюдая за Машей.

Она волновалась так, как не волновалась даже на пожаре. Переоделась в сухое, постоянно бросая взгляд на индикатор заряда. Выпила горячий чай.

Что сейчас делают Колыванов, Беломестова и все остальные? Они должны были вызвать для Аметистова «скорую».

Телефон заряжался, но очень медленно. Спустя час батарейка показывала всего два процента. Маша больше не могла ждать. Она вытащила штекер зарядки и включила сотовый.

Ничего не произошло. «Аккумулятор сел», – поняла она. Предстояло где-то искать новый аккумулятор для этой модели, ехать, покупать, менять… Сердито прошипев сквозь зубы ругательство, Маша вновь поставила телефон на зарядку и попыталась включить.

Экран замерцал – и вспыхнул.

– Цыган! Кажется, получилось, – сказала Маша, не веря себе.

Только бы он не был запаролен…

Она облегченно выдохнула, увидев, что пароля нет.

Загрузилась фотография. Маринина – та же, что на портрете. «Каждый раз, беря в руки телефон, видеть собственное лицо, – свихнуться можно», – подумала Маша, у которой на заставке стояло зеленеющее дерево во весь экран, такое убедительное, что иногда ей казалось, будто она слышит шелест ветвей. Она открыла папку с видео. Штекер выпал из гнезда, и экран тотчас погас. Маша терпеливо повторила все заново.

Экран. Папка с фотографиями. Последним в этой папке, как она и ожидала, лежало видео.

Маша включила клавишу воспроизведения и замерла.