Наталья Солнцева - Иллюзион для скептика

— Что там происходит? Может, охрану вызвать?

— Все в порядке! — громко ответил мужчина, делая коротышке знак угомониться.

— Проклятие… — едва слышно повторил тот. — Что за невезуха…

— Да ладно, успокойся. Обещаю не обращаться к тебе без крайней необходимости.

— Меня это не устраивает!

— А кто тебя спрашивает? — приподнял брови мужчина, пряча железки обратно в карман. — Ты мне много крови попортил, фокусник. Пришло время расплаты…

Незадолго до описанных событий, Москва

Звонок бывшей жены застал Илью в постели.

— Слушаю, — сонно проговорил он в трубку. — Кто это?

— Не узнал? — возмутилась женщина. — С глаз долой, из сердца вон? Мы, кажется, не чужие, Самбуров!

У нее была отвратительная манера обращаться к нему по фамилии. Илья спросонья хлопал глазами, пытаясь понять, чего от него хочет бывшая в такую рань.

— Ты на часы смотрела? Все так же бесцеремонна и эгоистична!

— А ты все тот же циник и подлец! — не осталась в долгу она.

— По-моему, с «подлецом» перебор…

— По мне — в самый раз! — отрезала женщина. — С тех пор, как мы расстались, ты забыл о моем существовании и развлекался в свое удовольствие.

— Мы больше шести лет в разводе, — парировал Илья, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на кнопку отбоя. — Чего тебе надо, Маша?

— Грубиян!

Мария Стефанская работала дикторшей на канале, где он запускал свои первые проекты на телевидении, осваивался, писал сценарии для шоу. Они познакомились и сразу воспылали страстью друг к другу. Илье тогда было двадцать шесть, Маше — тридцать. Она выглядела потрясающе, — стройная, уверенная в себе красавица: натуральная блондинка с бездонной синью в очах и мягким грудным голосом. Он потерял голову и спустя месяц сделал ей предложение.

В те безумные дни любовной лихорадки время остановилось, жизнь протекала словно в тумане. Илья опомнился через полгода, пришел в себя и посмотрел на жену трезвым взглядом. Характер у нее оказался скверный, фигура слишком худой, кожа — бледной, а ее супружеские ласки заметно охладели. Она была помешана на овощных диетах и чуть не довела мужа до язвы. Ее синие глаза казались Илье стеклянными, когда они ссорились. Как он мог полюбить недалекую, в сущности, женщину, которая была озабочена исключительно своей внешностью и деньгами? Что за затмение на него нашло?

«Ты тоже не ангел! — бросала ему злые упреки жена. — Научись сначала зарабатывать, а потом будешь качать права!»

Илья усвоил ее уроки и решил, что семейные отношения не для него. Теперь он будет умнее.

Раздор они переживали по-разному. Для Маши это был второй брак и вторая неудача. Она напивалась по вечерам, чтобы не плакать от разочарования и тоски, и укладывалась спать в одиночестве. Илья вопреки ее ожиданиям не шел на примирение, не валялся в ногах, не выпрашивал прощения. Он не чувствовал себя виноватым. Вообще.

— Ты чудовище, Самбуров! — прозвучал в трубке ее сердитый голос. — Наглый похотливый самец! Равнодушный к чужому горю!

— А ты совершенно не изменилась, — усмехнулся он. — По-прежнему сама любезность и очарование.

— Хам!

— Ты для этого позвонила? Чтобы напомнить, кто я такой?

— Нам надо поговорить, — после небольшой паузы заявила Маша, сбавив градус недовольства.

— Серьезно? О чем же? Я слышал, ты живешь с продюсером Трошкиным. Вы расходитесь?

— Скотина, — всхлипнула она в надежде вызвать у бывшего мужа угрызения совести. — Всегда бьешь по самому больному месту! У тебя нет ни капельки жалости.

— Значит, я угадал? Трошкин не выдержал твоей беззаветной любви и рвется на свободу?

— Тебе не стыдно?

— Нет, — чистосердечно признался Илья. — Я успел тебя изучить за пару лет наших взаимных мучений. Трошкин, очевидно, тоже разобрался, ху из ху.

— Это я наконец разобралась, с кем связала свою жизнь! И хочу уйти! Ты мне поможешь?

— Уйти от Трошкина? — рассмеялся он. — Весело… Что за новую игру ты затеваешь?

Маша обиженно сопела в трубку, молчала. Илья ощутил привычное раздражение. Бывшая давно ему не звонила. Неужели, будет просить денег? Он слышал, на ее канале трудности с финансированием. Может, она попала под сокращение?

— Как у тебя дела на работе?

— Неважно, — вздохнула Маша. — Денег нет, проекты нещадно режут, людей увольняют. Но Трошкин пообещал, что меня оставят на месте. Задействовал свои связи. Хотя я не просила!

— Ты не боишься, что после ухода от него вылетишь с канала?

— Есть вещи пострашнее. Я тебе все расскажу, только не по телефону.

— Даже так? Ладно, давай встретимся, — согласился Илья. — В кафе «Рандеву», как обычно. Сегодня в семь вечера устроит?

— Ты помнишь наше кафе?

— Не наше… просто кафе. Что было, того не вернуть.

— Ты в своем репертуаре, — упавшим голосом промямлила Маша. К концу разговора спесь с нее слетела, и она приуныла. — А я сохранила теплые чувства к тебе. Из песни слов не выбросишь, Самбуров. Мы горячо любили друг друга… Такое не забывается.

— Горячка не пошла нам на пользу. По крайней мере, мне.

Она не стала возражать, попрощалась и первая отключилась. Илья лежал, глядя в потолок и недоумевая, что произошло между его бывшей и Трошкиным. Побили горшки и не могут цивилизованно разойтись? Дело житейское. Впрочем, на Машу это не похоже: плачет, просит помощи. С чего бы? Детей у нее нет, делить им с Трошкиным особо нечего. Тот, насколько Илья знал, не скряга, не скандалист, не забияка. Раньше попивал, правда, потом вроде завязал. Вполне адекватный мужик.

— Ну, это еще как сказать, — пробормотал он, прислушиваясь к свисту вьюги за окном. — Порой за себя нельзя поручиться, не то, что за другого…

Аня Радунцева стояла у приоткрытой двери кабинета, где вели беседу двое мужчин. Она их не видела, только слышала голоса.

— Я скоро погашу свой долг, — оправдывался хриплый басок. — Обязательно! Я работаю над этим.

— С процентами? — осведомился вкрадчивый баритон. — В срок?

— Неужели, несколько дней играют роль? Чуть раньше, чуть позже, какая разница?

— Мы обговорили условия, и ты на них согласился.

— Да я же не отказываюсь! — вспылил басок. — Я все помню! Но мне нужна еще неделя! Невозможно вот так сразу…

— Нет, — оборвал его баритон. — Ожидание затянулось. Ты обещал достать денег к выходным, а уже вторник.

— Я знаю, знаю. Думаешь, это просто? Спонсоров днем с огнем не сыщешь, друзья сами на мели. Банки, куда я обращался, не дали мне кредита.

— У тебя дурная кредитная история, — усмехнулся баритон. — Ты банкрот, Валера! В долгах, как в шелках, и набираешь новые.

— Дела идут из рук вон плохо. Кризис!

— У тебя давно кризис, дружище. Причем в голове. Тебе бы голову взять взаймы у кого-нибудь поумнее. Не пробовал? Ха-ха!