Марина Алант - Границы достоинств

– Я готов дать триста тысяч, – начал клиент, – больше у меня нет.

Оксана взглянула на него так, что тот нашел себя смешным и сконфузился.

– Я ведь не хотела с вами торговаться, потому что думала, что это не достойно вас. В подобной роскоши имеет право жить тот, кто оценит её по достоинству. Как вы считаете, изысканность стиля, над которой трудились профессионалы не один месяц, использование самых дорогих материалов для длительного срока службы, панорамные окна и стеклянные потолки вы смогли бы оценить? Разбираетесь ли вы в этом?

Он смутился, подтянулся, и Оксана уловила на его лице испуг разочаровать её в собственном невежестве. Она украдкой глянула на часы. Пора было дядьку выпроваживать. Полина могла вернуться с минуту на минуту.

– Дайте хорошую сумму и закончим, наконец, официальную часть нашего знакомства.

Это были ключевые слова. Взмокший от азарта, дядька внутри себя утвердился в своем недавнем желании и отсулил четыре сотни.

– Как скоро вас ждать, Олег? – затеребив, будто от волнения, край короткой юбочки, почти прошептала девушка, и тот был сражен.

– Завтра же! Завтра же совершим сделку! – заверил замечательный покупатель, и что-то подсказывало ему, что в его жизни наступала полоса головокружительного успеха. И в этом была заслуга его: он выдвинулся в ряды избранных.

– Тетя не успела собрать вещи, и ей понадобится ещё дня три-четыре. Но я рада, что завтра вы станете хозяином. Лучше поскорее подтвердить свои намерения, пока тетя не привела других покупателей. А то знаете, какой криминал царит в сфере недвижимости. Немало сейчас любителей быстрым способом получить красивую жизнь, и мораль с законом при этом отдыхают. Я очень боялась за тетю. Пожилая вдова одна в таком шикарном доме, мало ли что. Теперь я совершенно спокойна.

– В этом вы правы. Такой творится беспредел. Работать не любят, а красиво жить хотят. Я полжизни в поте лица трудился, теряя здоровье и молодость, чтобы заработать достойные деньги. Поглядите, какой седой стал, а ведь мне всего сорок.

Похоже, дядька решил, что их не начавшиеся отношения уже перешли в стадию теплых и обоюдно доверительных.

– А я не дружу со сверстниками, Олег, мне с ними неинтересно, – Оксана снова скользнула взглядом по циферблату и начала волноваться. – В отличие от вас они не знают, что хотят в жизни, ни к чему не стремятся, и на уме у них – одни тусовки. Вы – другое дело. Именно такие как вы достойны лучшего. Ну, так что же, по рукам?

– По рукам, – дядька нагнулся над её ладошкой, коснулся влажными губами молодой кожи.

– Да, ещё кое-что, – вспомнила девушка. – Оплата производится в присутствии нотариуса, и за сделку ему отдается один процент со стоимости. Это получаются немалые деньги. Истинный грабёж, скажу я вам, и многие такими порядками возмущаются (она дождалась его кивка в поддержку своего якобы негодования)! И чтобы нам с вами не задаваться трудным вопросом, кто из нас расстанется с четырьмя тысячами долларов, предлагаю сумму занизить. Скажем, до сорока. Сорок – в присутствии нотариуса, остальные потом. Итого, за сделку – четыреста долларов, а не четыре тысячи. Вы не рискуете ничем, рискую я. Но как видите, я вам доверяю. Вы не против?

– Как я могу быть против? – воспылал дядька. – Ваше доверие для меня дорогого стоит!

Спустилась Соня, укорила одними глазами, мол, дольше оставаться опасно.

Дядьку пошли провожать. Он шел летящей походкой, широко окидывая счастливым взором чужие “угодья” и продолжал потеть от предвкушения. И лишь изредка оглядывался назад, где, покачиваясь черными мускулами, за ним следовал Рамир.

Не успела закрыться калитка, как плутовки ринулись в дом, столкнувшись в дверном проеме, и, заметая следы, затеяли бег по этажам с чемоданами. Они уже закрыли входную дверь и спокойно выдохнули, когда спохватившись, Оксана понеслась назад и сорвала портрет Анны Даниловны, вдовствующей миллионерши, не ведающей данного факта о себе. Табличка на калитке благополучно открепилась, а старая – с указанием настоящего адреса – водрузилась на место.

Алкоголик Веня послушно ждал девушек в Борисовской роще. В качестве аванса ему были выдана пачка сигарет, а сосуд необходимого продукта гарантировался по окончании предприятия. Он сидел на поваленном дереве и курил себе беззаботно. Рядом лежал выкопанный им собственноручно столб с прямоугольным указателем населенного пункта “Зареченка”, назначенный на это место государственной дорожной службой.

Лиза оставила записку перед тем, как отправиться на свою экзотическую работу: “Девочки, буклеты и газеты с нашим объявлением отнесла в книжный магазин. Осталась незамеченной”.

Прекрасно! Теперь осталось самое трудное: заставить руководство знаменитого магазина клюнуть на приманку. Денег было истрачено немало. Помещение на территории завода сняли дорогое, потому что был нужен телефон. С завтрашнего дня очень нуждающаяся в средствах девушка (найденная в самом захолустном общежитии и не имеющая прописки в столице, впрочем, как и в области) будет сидеть на телефоне и ждать звонка. Такая непыльная работа стоит любых денег. Это будет реклама премьерного спектакля.

Кому под силу провернуть подобное? Заморочек миллион. Считайте. Найти помещение под офис и избежать маломальской регистрации у администрации предприятия. Раз. Обзавестись компьютерами для солидности и другими крутыми замашками, иначе крупный магазин бытовой техники не удостоит вниманием понурый склад после добротного многолетне посещаемого. Два. Соблазнить клиентов перспективами нового склада, а это – создать конкуренцию закоренелому лидеру. Три. Произвести впечатление на месте и подвигнуть на покупку. Четыре.

Вы не пойдете на все это, потому что сказали себе, что это трудно. А это всего лишь вопрос вкуса. Вам трудно, вы и не идете. Вам невкусно, вы не едите. Вы равнодушны к Майами, потому что оно вам не светит. А мы идем не туда, куда идти легко, а туда, куда нам захочется. Поэтому мы любим не то, что имеем, а имеем то, что любим. И живем мы не эмоциями-реакциями, а эмоциями-реактивами, опережающими ситуации их собственного возникновения. Не так, как принято – сначала ситуация, а за ней эмоция, радостная или наоборот, в зависимости от подброшенной судьбой монетки. А по-другому: сначала радостная, переполняющая теплом эмоция, а следом нужная ситуация, которая и должна была привести к ней. Вот так смыкаем прямую линию. Гнем железный прут. Это просто. К тому же покупатели никогда не разглядят фикцию и не будут пытаться, потому что понимают, что постановка такого спектакля – большая заморочка и никому не нужна.

Оказалось, разорившиеся заводы и фабрики с радостью делились пустующими площадями со всеми желающими арендаторами. И что самое ценное, руководство не закрепляло такой союз официально, так как сидело на позиции разорения, не платило налоги и лишние доходы скрывало во благо собственного кармана. А компьютеры нашлись сами, списанные в утиль и сложенные в пыльную кладовую. Старые, покоцанные, неработающие (а кто об этом узнает?) теперь стоят на офисных столах (найденных в красном уголке), даже не включенные в розетку. Зато их много, как в очень успешной компании. Диван и два кресла привезли из съемной квартиры – лучшее из всего интерьера. Дешево и оригинально. Ещё ни один оптовик не догадался создать в рабочей обстановке домашние условия. Покупатели это оценят. Дальше – дело красивых глазок и техничного ухаживания за клиентами, чтобы последним не было дела до сомнений.