Татьяна Ларина - Тайна Оболенского Университета

8 часов 10 минут 11 секунд до выстрелов

Дима жадно целовал меня. Не давая сказать ни слова, он стал раздевать меня прямо у входа в спальню. Кофта, брюки, лифчик – все оказалось на полу к моменту, как мы опустились на кровать. Страсть, отчаяние, любовь и страх слились воедино. Я чуть приподняла бедра, позволяя ему стянуть с меня трусики, и совсем не смутилась, когда он припал в откровенном поцелуе, пробуя меня на вкус. Я хотела отдать ему свое тело, сердце и душу и чувствовать, как он берет всю меня без остатка.

Легкая приятная судорога, мое частое дыхание и приятная истома – это был не конец. Смирнов снова превратился в зверя, а я – в его добычу, и с радостью сдалась на растерзание.

7 часов 5 минут 32 секунды до выстрелов

– Я боялась, что не увижу тебя больше, – прошептала я, рисуя кончиком пальца узор на груди своего возлюбленного.

– А я был уверен, что так просто не отделаюсь от такой занозы, как ты, – усмехнулся Индюк.

– Эй, – я легонько шлепнула Диму по губам, и мы рассмеялись.

– Но… что ты тут делаешь? Операция будет только вечером.

– Меня отстранили, – процедил Смирнов, убирая руку из-под моей головы, которой прижимал меня к себе, и насупился, как воробушек на морозе.

– Как?! – прикрывая обнаженную грудь простынею, отчего-то все еще стесняясь Диму, я приподнялась и серьезно посмотрела на него.

– В управлении знают о наших отношениях, мне пришлось рассказать, а значит, я являюсь заинтересованным лицом. В операции не могут участвовать сотрудники, у которых есть личные интересы, – ответил Смирнов.

– Тогда как ты вообще тут оказался?

– Лера, я не мог тебя оставить совсем одну. Мне нужно было лично убедиться, что с тобой все в порядке. Когда составляли план штурма, отметили, что со стороны кладбища есть дыра в оцеплении. Так я проник на территорию. По форме уборщика ты могла догадаться, каким образом до твоего дома добрался незамеченным.

– Ты так рисковал! Дима, а если бы тебя узнали? Если бы кто-то зашел ко мне?

– Ты недооцениваешь меня, Ланская. Между прочим, на церемонию я пойду с тобой!

– С ума сошел?! Тебя убьют и не моргнут глазом, если заметят!

– Я так думаю, что инициация будет напоминать их обычные сборища в маскарадных костюмах. Меня не узнают, а я буду спокоен за тебя.

– Нет, Дима! Ты никуда не пойдешь! На этот раз все испортить можешь ты и твоя самодеятельность! На мне будет камера, жучок, как только церемония начнется, и появится Верховный, ваши люди из ФСБ возьмут Оболенку штурмом!

– Ты знаешь, что такое штурм? Они будут в бронежилетах, с оружием, а ты? Сможешь надеть броню под свой маскарадный костюм? Далеко в нем убежишь, когда начнется бойня?

– Что ты хочешь сказать?

– Лера, у них есть приказ спасти тебя, но главное – ликвидировать шайку. Риск слишком велик. Я не могу допустить, чтобы из-за этого чертова маскарада ты пострадала. Я пойду в подземелье, затеряюсь в толпе и постараюсь пробраться к тебе ближе. У меня будет оружие и, как только начнется штурм, я выведу тебя из зала. Пусть эти сектанты думают, что я один из них и пытаюсь защитить, как они выражаются, ценный экземпляр.

Я боялась за Диму, боялась за себя. Но на все мои «нет» он все равно нашел бы миллион «да». В этом мы были похожи.

– Я боюсь за тебя, – прошептала я, опуская голову ему на грудь.

– Знаю, Ланская, меня самого не особо прельщает идея идти на сегодняшнюю вечеринку, но зато уже к рассвету все кончится. А потом поедем в Москву, все равно первое время Оболенка будет закрыта для студентов. Кстати, мама по тебе соскучилась, все уши про тебя прожужжала.

– Она у тебя замечательная, – улыбнулась я, чувствуя необычайную гордость, что покорила сердце мамы возлюбленного.

– Во вторник она ждет нас на кроличье рагу. Одно из ее коронных блюд.

– М-м-м… Уже слюнки текут.

– Еще бы…

Почувствовав приятную сонливость, я прикрыла глаза и задремала, слушая биение сердца самого дорогого человека и предвкушая мирный семейный вечер, которому, как оказалось, не суждено состояться.

3 часа 36 минут 48 секунд до выстрелов

Серов зашел за мной точно в назначенное время. Он держал в руке громадный сверток, в котором нес костюмы для инициации. Дима притаился в кабинете отца, а я молилась, чтобы он никак не выдал себя.

– Лера, ты пойдешь без маски, – сказал ректор, критично осматривая меня с ног до головы.

На мне было простое однотонное платье в пол из темно-красной грубой ткани, похожей на самотканую, и черный плащ, как и у других членов Калокагатии. Из обуви мне полагались какие-то туфли-тапочки, явно носимые кем-то до меня. Но главное, что Серов не возразил против того, чтобы я оставила кулон на шее.

– Вы подобрали этот наряд в секонд-хэнде? – усмехнулась я.

– Готова? – игнорируя мой вопрос, Серов до боли сжал мой локоть. – Идем!

3 часа 15 минут 31 секунда до выстрелов

Коридоры подземелья, как и в ночь той отвратительной оргии, были освещены факелами и устланы коврами. Подойдя к главному залу, где уже начали собираться оболенцы, Серов передал меня двум девушкам из обслуги и что-то им шепнул. Они отвели меня в небольшую комнатку, где, как сказали, я должна была дожидаться своего выхода. Это были единственные слова, которые я от них услышала. На все мои вопросы о том, что меня ожидает и как долго тут сидеть, девушки отвечали молчанием.

Больше всего меня страшило, что Дима будет в зале совсем один. Я знала, что штурм не начнется, пока меня не приведут к Верховному, ФСБ следили через камеру в кулоне за происходящим, но мой возлюбленный, скорее всего, явится раньше. Заламывая руки, меряя шагами помещение, я никак не могла найти себе места. Казалось, прошли долгие часы, прежде чем за мной явился Серов и повел на церемонию.

1 час 33 минуты 16 секунд до выстрелов

Зал был полон людей в плащах и масках, и все они внимательно наблюдали за мной, пока я шла по узкому проходу, минуя массивные каменные глыбы, прямиком к Верховному. Вблизи он выглядел еще более пугающим: непропорционально огромный – настоящий великан, с широкими, как размах орлиных крыльев, плечами в кроваво-красном плаще и золотой маской. Я посмотрела в его глаза, надеясь узнать этого человека, но увидела лишь яркий отблеск многочисленных свечей, украшавших зал. Рядом с Верховным встал глашатай, которым, как я догадалась еще раньше, был наш ректор. Верховный подозвал его и заговорил:

– Сегодня мы собрались, чтобы принять в наше общество нового члена! Валерия Андреевна Ланская, этой ночью ты станешь плотью и кровью Калокогатии!

Зал взревел. Все стали аплодировать, выкрикивать мое имя, свистеть… Они были похожи на диких зверей, загнанных в тесный сарай. Я попятилась назад, боясь, что они ринутся на меня и растерзают.