Leo Vollmond - Принцип домино

– С нами, Либерсон. «Этот», – Эванс нарисовала пальцами в воздухе кавычки, – учился с нами на одном курсе, и зовут его Лиам. И он, на минуточку, заноза в заднице, – в голосе девушки появилось раздражение после упоминания старого друга.

– Странно, я думала, вы дружили, а сейчас он вдруг стал «занозой в заднице», – удивилась Мира, ставя кавычки в воздухе, как сделала это Эванс. – Вспомнила! – щелчок пальцами в перчатках неожиданно удался. – Мы еще на латыни в одной группе были, – утвердительно указывала она на подругу указательным пальцем. – Или на химии? – а после задумалась на пару секунд.

– Латынь, – констатировала Эванс. – И Ли всегда был занозой, но раньше ему нужно было у кого-то списывать. И нет, я не пускаю слюни на его брата. Хотя он приятный внешне. И не тупой.… Временами, – последнее было добавлено тише. – Что весьма странно, учитывая, что он бывший спортсмен, – вот за эти слова Мира, имевшая за плечами спортивное прошлое, ущипнула подругу. – И глаза у него такие… – не могла подобрать нужного описания Эванс, будучи поглощенной поисками той самой крышки, и настал ее черед щелкать пальцами.

– Какие такие? Подбирай же эпитет, ну? – Либерсон закатила глаза. – Синие, серые, зеленые, карие, блеклые, красные от недосыпа, умные, большие, маленькие, – быстро накидала она варианты и готова была подбросить еще пару сотен. – Выбери уже что-нибудь, а? – теперь уже Либерсон вела речь не о глазах босса Амелии, а намекала на нечто более определенное, способное принести хоть какую-то стабильность в жизнь одинокой подруги.

«Радиоактивные», – единственное, что приходило Эванс на ум, но озвучивать этого она не станет, особенно перед любопытной и эмоциональной Либерсон.

– Зелёные, обычные зелёные глаза, – подытожила Миа. – И чего ты привязалась. На таких, как я, такие мужчины не смотрят, да и как ты, кстати, тоже. Без обид. Мы для него бесполезная, легко заменяемая и возобновляемая биомасса, – с силой отбросив очередной бак, начала занудствовать Эванс. – Я и сейчас работаю в их компании, потому что помогла Лиаму с парой-тройкой проектов в колледже. Крис, кстати, привет передавал, – она едва вспомнила про Оулли, почти забыв передать Мире его горячее, буквально пламенное приветствие.

– О, доктор Крыс, как он, кстати? – Либерсон скривилась, услышав имя общего знакомого.

– Все тот же «Крыс», как и раньше. Недавно предлагал мне сделку, чтобы я продала свою бессмертную душу Ларссонам, – в тон Мире ответила Эванс, продолжая разгребать мусорные баки.

– А разве они ее тебе вернули? – злорадствовала Либерсон, с силой отшвыривая пластиковый контейнер, – и, Эванс, красное полусладкое, пожалуйста.

– В смысле? – Эванс вопросительно посмотрела на подругу.

– Да в прямом. Я пью красное полусладкое, – сказала Мира указывая на противоположную сторону подворотни, где между пожарной лестницей, стеной и водосточной трубой торчала помятая крышка мусорного бака.

Эванс рванула с места к ней и попыталась вытащить, но крышка застряла, что называется, на совесть. Использовав кирпичную стену в качестве упора для ноги, девушка потянула крышку на себя, но все было без толку. Кусок железа застрял намертво.

– Отойди уже, а? А то реально бесишь-раздражаешь, – Либерсон сняла кожаную куртку и передала подруге. Взявшись за крышку и уперев ногу в туфле на высоком каблуке в кирпичную стену, Мира дернула крышку, что есть мочи, и та поддалась, издав противный скрежет и поцарапав водосточную трубу.

– Ну? Кто сказал, что спорт для тупых? Держи уже «свою прелесть», – последнюю фразу Мира сказала голосом Голлума из Властелина колец и вручила Эванс драгоценную крышку.

Придирчиво осмотрев крышку, Эванс засунула ее в заранее приготовленный стерильный пластиковый пакет.

– Ты ведь так и не расскажешь, зачем она тебе, да? – Либерсон смирилась, что ей уже не суждено узнать всех вкусных подробностей, но все еще надеялась.

– Отчего же, – и Эванс оправдала ее надежды. – Здесь произошла драка, которую я видела, на крышке могут остаться следы крови или ДНК одного человека, который очень не хочет, чтобы его нашли. Теперь я буду его шантажировать, получу повышение и уволю Крыса, – она выложила все, как на духу, что было весьма странным, ведь откровенность по натуре ей была несвойственна. Хотя, возможно, Эванс просто шутила, а Мира не разобрала этого из-за отсутствия интонаций в голосе подруги и от нахлынувшего счастья из-за перспективы увольнения хвастунишки Криса.

– Да ты, блин, шутишь? – Либерсон в итоге все же перешла на ультразвук, и только долгие годы тренировок позволили Эванс не оглохнуть.

***

На заседании намечалась скука смертная. Крис впервые, наверное, на памяти Эванс пришел в костюме, но старательно создаваемый им образ взрослого и серьезного человека портили хипстерские очки и джинсовые кеды. Эванс же была в строгом черном платье, которое она не надевала уже два года. Оно слегка висело на девушке, что было неудивительно, учитывая ее потерю в весе более двадцати фунтов, но платье было выбрано, что называется «к случаю».

– Вы готовы, доктор Эванс, – с напускной важностью позвал ее Крис, который зашел за ней пораньше, чтобы успеть занять удобные места на заседании.

– Еще не совсем, – складывая документы в стопку, Эванс покачала головой, а Крис закатил глаза, едва не ткнув ее стереотипом, что девушки всегда долго собираются.

Быстро проверив все необходимые бумаги и файлы, Эванс скинула обувь и надела черные туфли на высоком каблуке. Туфли были одной модели, но от разных пар: левая из коробки, что хранилась дома в кладовой, а правая – из ящика рабочего стола.

– Оу, каблуки! Ягодка, ты никак прислушалась к моим словам. Я что-то пропустил и покинул вас с Адамом Ларссоном раньше времени? – тон Криса был игривым и немного ехидным.

– Оу, Крыс, мне казалось, это мне следовало уйти раньше времени, чтобы вы не упустили возможности побыть наедине с Адамом Ларссоном, – передразнила его девушка, и Крис густо покраснел от ее слов, уткнувшись взглядом в пол.

– Что, так заметно было, да? – нелепое смущение Криса немного разряжало нервозную обстановку, царившую сегодня во всем офисе.

– Только бы слепой не увидел, напряжение между вами можно было ножом резать, – заговорщически шепнула она ему в ухо, привстав на цыпочки. Оулли зажмурился и потряс головой, абстрагируясь, будто ничего и не слышал. Для Эванс же это была сладкая месть за слова Криса при их последней встрече.

Войдя в конференц-зал, Эванс и Оулли заняли места подальше от мест, где должны были сидеть руководители и правление, чтобы незаметно для всех зевать в кулаки. Имевшиеся опасения по поводу скуки подтвердились и даже немного превысили ожидания. Когда Оулли перепутал страницы из подготовленного Эванс доклада, никто этого и не заметил.