Маша Ловыгина - Нет в лесу страшнее зверя

Казалось бы, никто не должен был услышать ее слова, кроме соседа, но нет! Все тут же замолчали, уставившись на Полину в молчаливом недоумении.

– Это моя вина! – пришел к ней на выручку Костров. – Прошу не судить нашу милую гостью! Она в отличие от нас совершенно нормальный человек. Далека от мира кино и уж тем более, от подобного жанра.

– Вы что, телевизор не смотрите? – слегка растягивая гласные, произнесла Мара, обращаясь к Полине.

– Ну почему же, смотрю. Редко, правда… – пожала плечами Полина. – Старые фильмы в основном, экранизации. "Собачье сердце", "Девчата"…

Мара закатила глаза, а потом и вовсе прикрыла их ладонью.

– И правильно делает! – поднял вверх палец Костров. – Ничего стоящего в современном кинематографе нет! Одна амре… амри… американщина! – Язык его уже заметно заплетался.

– Веня, ну ей-богу, – поморщился мужчина с блокнотом, – завязывай со своими умозаключениями. Ты вот обещал нам найти что-нибудь действительно оригинальное мистическое, где оно?

– Так ведь я за этим в библиотеку и пошел, – стал объяснять Костров. – А там она! Да разве ж я мог пройти мимо?

– Ты – нет, – усмехнулся мужчина с блокнотом, а затем кивнул Полине. – Кушнер.

– Что, простите? – не поняла она.

– Кушнер. Режиссер и директор проекта.

– О… – стушевалась Поля. – Полина Скороходова.

– Вы тоже журналист? Как ваш отец?

– Нет, что вы, я простой библиотекарь…

– Это многое объясняет. И кстати, делает вас на порядок выше большинства из нас. – Не дав возразить, он продолжил. – Мы снимаем мистический сериал, основанный на реальных событиях. Вы как вообще относитесь к подобному жанру?

Полина отвела глаза:

– Даже не знаю, что сказать… Кино – это ведь всегда немного выдумка.

– Немного? – рассмеялся Геннадий Викторович.

– Ну вы же понимаете, что реальность обычно страшнее любого вымысла? – упрямо заметила Полина. – На мой взгляд, мистика – это то, что никто не может объяснить. В силу определенных причин. Ну, скажем, потому что люди, не знакомые с научными выводами, не способны адекватно воспринимать какие-то вещи. Если задуматься, то мистика не более чем непознанное отдельно взятым индивидуумом.

– О как! И что же, вам приходилось сталкиваться с чем-то подобным? – спросил Кушнер.

– Да! – заявила Полина, прижав руки к груди. Ей вдруг нестерпимо захотелось поделиться своими мыслями с режиссером, но она осеклась, поняв, что ни к чему хорошему это не приведет. – Мне не стыдно признаться в том, что я тоже многого не знаю. И поэтому в свое время восприняла увиденное как нечто… Не важно. На самом деле, это всего лишь фантазии, которые не стоят вашего внимания. Мне, как и многим, свойственно делать неправильные выводы. И называть это мистикой.

– Андрюша бы с вами не согласился, – с легкой усмешкой возразил Кушнер. – В его мире мистика является основным звеном к познанию человеческой природы.

Полина с удивлением взглянула на темноволосого молодого человека. На его губах играла высокомерно-презрительная улыбка. Только сейчас Полина заметила, что перед ним стоит бутылка минеральной воды. Обхватив красивыми длинными пальцами бокал, он неторопливо помешивал в нем соломинкой, избавляясь от пузырьков.

– Ну его-то вы узнали? – не отставал Кушнер.

Полина на автомате покачала головой:

– Нет… И кто он? – игнорируя этикет и забыв о воспитании, спросила она.

Над столом пролетел вздох, кажется, полный искреннего восхищения ее непроходимой дремучестью.

– Господь всемогущий! – взвыл Геннадий Викторович и едва не свалился со стула. Развернувшись к Полине, чтобы получше рассмотреть ее, он потрясенно цыкнул языком. – Вы так невинны, дитя мое, что можете позволить себе говорить самые страшные вещи! Это же Андрей Сайганов! Звезда проекта "Темное Зазеркалье"! Колдун, ёшки-матрёшки!

Не сдержавшись, Полина прыснула в кулак, но тут же дипломатично откашлялась:

– Колдун? Вы серьезно? Как в сказках?

Они пересеклись с Сайгановым колкими взглядами. Щеки и шею Полины внезапно обдало странным холодком, но в следующее мгновение она заметила неподалеку официанта с пультом, настраивающего кондиционер. Нет, определенно, этот Сайганов умел произвести впечатление. Вон как на него смотрит молоденькая Мара! А он словно не замечает этого. Действительно, следовало сначала побольше узнать о фильме, чтобы не выглядеть полной дурой…

– Значит, ваша история про колдовство? – обратилась Полина к режиссеру Кушнеру.

– Не совсем, – помялся тот. – Скорее экранизация легенд в естественном антураже. Вот, к примеру, следующий эпизод будет о Чертовой горе.

– Серьезно?! Представляете, а я была там! Но знаете, это место уже такое исхоженное, что вряд ли сохранило свою настоящую мистическую суть, – довольно резво понесло Полину. Видимо, три капли шампанского возымели свое действие, развязав ей язык. «Эх, Варвара, теперь понятно, почему каждый раз ты приносишь с собой бутылочку… Посмотрим, как тебе удастся общаться с клиентами на сухую». – Там теперь, наверное, столько туристов, что яблоку негде упасть – сплошь кемпинги и походные палатки, – вздохнула она. – Раньше было по-другому…

– Э… – Кушнер полистал в блокноте, – Почему туда едут? Потому что это место популярно?

– Вот именно! На слуху. А знаете, сколько еще есть неизученного и по-настоящему страшного? Да в той же Вологодской области. И практически рядом с этой Чертовой горой!

– Вот как? – заинтересовался режиссер. – И вы знаете такие места?

Полина сглотнула и снова прикусила губу. Ну вот кто тянет ее за язык?! Отец частенько говорил о том, что только природа никогда не врет, старательно оберегая свои владения, прячущие нечто необъяснимое… Но разве люди готовы прислушиваться к ее словам? Их манит неизведанное, страшное… Костров прав – божьим детям хочется вкусить блюда поострее…

– Знаете, мои слова могут показаться вам глупыми. И, наверное, вы будете правы. Однажды, когда я была ребенком, мы с отцом были в одной деревне…

– Где она находится? – приготовился записывать Кушнер.

– В нескольких километрах от Чертовой горы. Там же, в Заемье… Повторюсь, я была ребенком. И довольно впечатлительным… Когда вы сказали, что ваш фильм называется «Черное озеро», я подумала…

– Это собирательный образ, – заметил Костров, орудуя вилкой в салате.

Остальные тоже вовсю налегали на еду, и лишь Сайганов смотрел на Полину своими невозможными черными глазами, словно просверливая дырку.

– Я видела это озеро. И оно действительно черное… Может, потому что там вокруг болота и дремучий лес. Но мне потом всегда казалось, что именно в тех местах поселилось настоящее зло…

– Как романтично! – воскликнула блондинка постарше.