Андрей Терехов - Волк в ее голове (сокращенная версия)

Ну да.

Я краснею не то от стыда, не то от смущения и удаляю группу.

– Сын мой, это ты там устроил? – спрашивает Валентин. – Не успел написать.

В ответном «угу» мне с трудом удаётся скрыть досаду.

Секунды две я ещё разглядываю телефон, затем выдираю листок из тетради и быстро, наплевав на размер букв, пишу сверху: « где кто видел л фролкову. за информацию помогу на химии или физике ».

Да, я упрямый.

– Ты решил всех довести? – спрашивает Сырок с робкой улыбкой.

– Да потому что нефиг…

Сырок со вздохом пишет: « У гимназии, Кирилл », подчёркивает раз шесть и обводит жирным квадратиком. Под квадратиком появляется роспись, сбоку квадратика – изящная печать с гербом. Наконец моя анкета перекочёвывает на соседнюю парту.

За окном с мягким шорохом накрапывает весенний дождь – будто рис насыпают в кастрюлю. Прозрачные тельца капель распластываются на стекле и размывают полицейскую машину. Колёса её разбрызгивают грязь; свет фар облизывает окна противоположного крыла гимназии, мигает и гаснет.

Кажется, будто полицейская машина привезла Веронику Игоревну, и она вот-вот выйдет. Конечно, это неправда, и автомобиль исторгает из себя лишь взъерошенного мужчину, который вскоре исчезает за краем подоконника.

– Ну, что про роботов? – задаёт риторический вопрос Богиня. – Было время, когда в Союзе потребляли картофеля 30 кг на душу. Когда 30 кг… Тогда как Америка – 100 кг. При этом одним из ведущих направлений у нас была боевая парапсихология. Дальше большими буквами: «БОЕВАЯ ПАРАПСИХОЛОГИЯ».

– Пожалуй, запостю это в группу, – замечает Валентин. Богиня обводит взглядом класс и… – за исключением звука голоса – пропадает, потому что ко мне возвращается листок с опросом о Диане.

– При этом от попытки воздействовать на мозг при помощи психотропных генераторов наши учёные отказались. Была разработана концепция солдат будущего. Не как биоробота-убийцы, а… напишите с большой буквы: Воина духа. Написали? С большой буквы!..

Сердце так колотится, что его пульсация в ушах заглушает остальные звуки. Я глупо моргаю и сосредотачиваюсь на анкете.

Кто-то поставил перед «когда» красную запятую, другой умелец нарисовал какаху, а третий написал по этому поводу «фу-у-у».

Ниже дрожит тень моей левой руки, которая зловещим надгробием перекрывает ответы:

У гимназии, Кирилл

В «Повешении, потрошении и четвертовании», сам помнишь, твой Валентос

В жопе!

Кто здесь?

В гробу в белых тапочках, запарил уже!

Фролкову давно не видела, но я бы с тобой позанималась… химией… физикой УГАДАЙ КТО Я

Для помощи в учёбе нужно хотя бы уметь писать без ошибок слово «информация».

Афган.

Какую? Пошла она на…

«Повешение, потрошение и четвертование» вроде? Объясни, как ты гвоздь тогда покрасил!!! (Маша)

Стесняюсь спросить: ошибки в вопросе, это так и задумано?

Она разве не обещала прийти сюда и бойню устроить?

Около заводских складов. С тебя – диагностическая, Менделеев

Этой суке трюфель надо молотком расхерачить

Да кому нужна его помощь? Вы чё? Про конденсатор ответить не может

В прошлом месяце, в гимназии, не помню, где / Серый

В Афгане, Митяй

Она ещё не сдохла?

Реально, в анал такую помощь. Фальшивые пятёрки мы и сами можем получить

У вокзала, дня три назад Аня

В ушах гудит. Листок буквально источает вампирическую злость: мигом лишает сил и приносит глухую обиду. Я не обманывался, будто меня считают гением, но откуда такое отношение? Может, слово «инфармащия» у Артура Александровича и не получается с первого раза, но химия и физика мне нравятся, они легко даются – что плохого, если я предлагаю помощь?

Что?

Так, сосредоточились: гадости о Диане, гадости обо мне; один человек упомянул гимназию.

«Твой Валентос». «Угадай, кто я».

Валентос.

Раньше он не тыкал меня в спину. Или тыкал, но редко, так, дурачась. А сейчас… сейчас в этих пытках прорывается некая злость. На что?

Я уже не обращаю внимания на звуки класса, потому что снова и снова прокручиваю в голове ответы о Диане.

Склады. ППЧ. Вокзал. Афган…

Афган?..

Меня охватывает дрожь.

«Афганом» у нас называют район вокзала и складов за ним. Взрослые говорят, будто раньше там кипела жизнь – в советское время, когда заводы Северо-Стрелецка вовсю работали. Теперь это место пользуется дурной репутацией. Там постоянно избивают, насилуют, втыкают отвёртки в шеи, и ни одна живая душа не понимает, кому принадлежит это кладбище северо-стрелецкой промышленности.

Трое… нет, четверо написали об Афгане, о вокзале или складах.

Четыре, блин, человека.

Помните ту фразу, которую писали на средневековых картах, когда обозначали неведомые земли?

«Там обитают драконы».

Наверное, так же пометили бы путешественники и наш Афган.

Вообразите себе железнодорожный вокзал, а вокруг него – улицы покрасивее, улицы, полные людей, улицы-модницы с кафе и неоновыми вывесками. Рабочий день. Звучат десятки голосов, шумят машины, пищат клаксоны. А потом, будто жилы во время пытки, из этого винегрета вытягивается всё яркое и живое – вытягивается, пока не остаются лишь два цвета: серый и запёкшейся крови.

Нависают одинаковые кирпично-красные постройки: окна заколотили досками, двери замуровали штукатуркой. Зловещие бетонные заборы перекрывают небо, прячут угрюмые пакгаузы и котельные. Отметки наводнения напоминают об уровне воды 5 октября 2014. Граффити на стенах предупреждают: «Это не страна, это ёбаная декорация».

Мои ноги уже третью неделю утаптывают местный асфальт, и настроение даёт сбои. Пока все гуляния вылились в дюжину пропущенных вызовов – от некоего человека, которого я записал под ником «Валентос».

Кто бы это мог быть? Хм-м-м.

Взгляд цепляется за новую деталь в однообразии кирпича и бетона: на пустыре между двумя цехами скопилось с десяток человек. Я вглядываюсь, и по моей спине проползает холодок, дыбом поднимает волосы – на грязной земле лежит труп под чёрным пакетом. Полиэтилен дрожит, хлопает углом на ветру, приоткрывая лужу засохшей крови – до странного тёмной, будто не человека убили, а маляр уронил ведро бурой краски. Рядом с мертвецом заполняет бланк молодой парень: форма полицейского отливает тёмно-синим, глаза осоловели от усталости.

Пытаясь не замечать труп, я подхожу к толпе.

– Простите! Вы не видели её?

Несколько человек смотрят на фото Дианы, несколько голов качаются в знак отрицания.