Татьяна Кошман - Слепое воскресенье

– Почему забрали, – удивилась Мила, – я им распечатала.

– Это хорошо, – обрадовалась сестрица, – а знаете что, мы ведь собирались сегодня на дачу, не будем отменять наши планы. Мила, бери с собой личное дело этой закройщицы, и поедем. Только в магазин забежим по дороге, а то у нас с Саней там мышь повесилась. Одни заготовки в погребе. И ни капли стрессоснимателя.

Мы уютно расположились в беседке. Марго нарезала сыр, яблоки и лимон, Инка откупорила «стрессосниматели», я открыла баночку острых баклажанов, а Мила разложила на столе ксерокопии личного дела убитой закройщицы.

– Значит так, – начала Милка, занюхав «Белого аиста» ломтиком лимона, – Субботина Екатерина, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения.

– Восемьдесят третьего, – сокрушённо покачала головой Инка, – тридцать семь лет, совсем молодая.

– Да, – согласилась Мила, и продолжила, – родилась, училась, окончила техникум, до моего дома моды работала в ателье «Модница».

– Почему уволилась? – подала голос Марго, – может ниточка оттуда тянется?

– Да вроде бы ничего особенного, уволилась по собственному, рекомендации хорошие…

– Есть чистый лист бумаги? – спросила Инка, наполняя рюмки коньяком, – записывай: номер один, ателье «Модница».

Я поморщилась от запаха коньяка, и налила себе в бокал красного вина.

– Записала? – спросила сестрица, – что там ещё про неё есть?

– Практически ничего, – Милка перебрала бумажки, – разведена, детей нет.

– Адрес есть? Запиши под пунктом два, место жительства, – командовала сестрица.

– Так, я не поняла, мы что ведём расследование?! – возмутилась я, сообразив к чему все эти записи.

– А ты что против? – удивилась сестрица.

– Я против, а главное, что Макар будет против, и ты прекрасно об этом знаешь!

– Так ты ему не говори, – посоветовала Милка, кажется, уже включившись в расследование.

– Бесполезно, – погрустнев, махнула Инка рукой, – Саня у нас врать не умеет. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

– А она что, правда так сильно на жену мэра похожа? – заинтересовалась Марго, – почему вы сначала подумали, что это Пестрова?

– Совсем не похожа, – фыркнула Милка, – я сама удивилась: ладно платье, но у неё цвет волос всегда был русый, а у Алины чёрный. Выходит, что она нарочно покрасила волосы, чтобы быть похожей на Алину.

– Интересно, зачем ей это? – задумалась Инка, – и какого лешего, она делала у тебя в кабинете, в выходной?!

– Ума не приложу, – Милка снова перебрала листочки, затем сложила их в стопку, – всё, больше никакой информации.

– А это что, фото? – Инка потянула лист за уголок.

– Угу, – сунув в рот кусочек сыра, подтвердила Милка, – я укрупнила и распечатала.

– И правда, совсем не похожа, – сестра передала листок мне.

С него на меня смотрела молодая женщина, с пухлыми губами и крупным носом, глаза почти полностью закрывала чёлка.

– Совершенно другой тип лица, – согласилась я, передавая снимок, потянувшейся за ним Марго.

– Слушайте, – разглядывая снимок, заявил Марго, – так я же её знаю. Ну да, точно знаю!

Инка бросила на неё подозрительный взгляд, и покачала головой.

– Какая-то, я бы сказала, нездоровая тенденция намечается, ты не находишь?

– Какая тенденция? – пожала плечами Марго.

– Такая, – многозначительно заявила сестрица, – как только где-то обнаруживается труп, так сразу выясняется, что ты с ним водила знакомство. Это как-то настораживает. Я бы даже сказала, пугает.

– Да какое там знакомство, – принялась оправдываться Марго, – она у меня в аптеке лекарства для сестры покупает. У нее сестра больная, она за ней ухаживает.

– Так, – заинтересовалась Инка, – выкладывай.

– Да нечего выкладывать, – Марго помахала снимком, – сестра попала в аварию, передвигается в инвалидной коляске. Больше ничего она не рассказывала.

– А это уже интересно, – подумав, сообщила сестрица, – за это можно зацепиться. Ладно, девочки, давайте отдыхать, погода сегодня просто чудесная!

Мы до самых сумерек засиделись в беседке, наслаждаясь последними, тёплыми лучами солнца, а когда оно спряталось за лесом, пошли в дом, разожгли дрова в камине, пили вино и старались не думать об убийстве.

Инка позвонила мне ближе к обеду.

Утром я развезла всех, кого куда и поехала домой отсыпаться. Засиделись вчера до трёх, потом не могла уснуть, всё вертелись в голове мысли об этом загадочном убийстве. В самом убийстве, как таковом, ничего загадочного не было. Убили закройщицу выстрелом в упор с близкого расстояния. Но, что означает весь этот маскарад с платьем, это загадка.

Я только что проснулась, и намеревалась в компании пса Лорда и кошки Фроси попить кофейку. Звонок сестры застал меня на самом неподходящем моменте, когда шапка кофейной пены начала стремительно подниматься к краю турки.

– Саня, – загадочно произнесла сестрица в трубку, – я знаю, с чего мы начнём.

– Не знаю, как ты, – я перелила кофе в чашку, и устроилась с ногами на диване, – а я начну с чашечки кофе.

– Я сейчас, Александра, к тебе приду, будет тебе тогда и кофа, и ванна, и какава с чаем! – угрожающе процитировала она Лёлика.

– Инна, ты меня опять втягиваешь в какую-то сомнительную авантюру, – слабо запротестовала я, – что я Макару скажу, он ведь ещё не знает, что у нас опять труп.

– Не паникуй, Саня, – подбодрила она меня, – что-нибудь придумаем. Ты, главное, не проколись раньше времени. Короче, мы сейчас поедем в это ателье, как оно там называется, «Красотка»?

– Модница, – недовольно буркнула я, – приезжай тогда быстрее, мне нужно в пять часов быть дома.

– Будешь ты дома, не волнуйся, – заверила меня сестрица, – мы быстро, одна нога здесь, другая тоже здесь.

По дороге в ателье выяснилось, что на дело Инка идёт одна, без меня. Мне это решительно не понравилось.

– Саня, тебя там могут узнать, ты у нас в городе достаточно известная личность, – аргументировала своё решение сестра, – а я прикинусь клиенткой и попробую что-нибудь разнюхать.

Инка повела носом, принюхиваясь.

– Чем это у тебя тут так позорно воняет?

– Освежитель воздуха, – я мотнула головой в сторону болтающейся на зеркале зелёной ёлочки, не без оснований прозванную в народе «вонючкой», с запахом зелёного яблока, – вчера селёдку купила, весь салон ею провонялся, пришлось повесить.

– Сними, Саня, – посоветовала Инка, – сними и выбрось, селёдка куда приятней пахнет, чем эта гадость.

– Не сниму, – отрезала я из чувства протеста, хотя, на самом деле меня и саму мутило от искусственного аромата.

Инка осуждающе покосилась на меня, но промолчала.

В ателье она пробыла минут сорок. Я, томясь в ожидании, отнесла «вонючку» в ближайшую урну, опустила стёкла в машине для проветривания, и прохаживалась рядом. Потом мне это надоело, я села в машину, оставив одно окно открытым, и включила музыку. Инка плюхнулась на сиденье, и отогнув козырёк над лобовым стеклом подкрасила губы.