Владимир Array - Доктор Чистота

Денис открыл глаза. Во рту сухо, сердце стучало ускоренно и как-то натужно, с замираниями. Подташнивало.

Обезвоживание, подумал Денис. Надо было залить в себя жидкости и электролитов перед сном. С таким остаточным после пьянки идти на тренировку – это смертельный трюк, не каждому по плечу. Сегодня же тренировка? Придется идти, а то Паханыч будет возбухать. И так уже две недели пропустил.

Паханыч – Павел Иванович – был тренером старой советской закалки. Новые методики он не признавал (хотя и отслеживал), а старый способ у него был один – иди в зал и вкалывай до потери пульса.

Сердце билось в груди, с натугой перекачивая загустевшую, тяжелую кровь. Денис поморщился. Пульс все так же оставался частым. Стресс? Может быть, стресс. Черт знает. Выходной же вроде? Денис повернулся на другой бок, натянул одеяло. И вдруг вспомнил.

Денис резко открыл глаза. Перед глазами был белый потолок, по нему бежала неровная трещина.

Запах крови и гнили лез в нос… Денис моргнул. Трещина исчезла. Запах тоже исчез, сменился на стерильно химический. Похоже, измученный стрессом мозг продолжал подкидывать свои фокусы…

Едкий запах больницы. Денис вспомнил, как в детстве лежал в больнице – один, с мамой. Видимо, тогда ему было года три-четыре. Чем он болел? «Не помню», – подумал Денис. Какая уже разница… Он вдруг ясно увидел, как маленький Денис встает и выглядывает в окно. И видит отца.

Отец стоял под ветвями и ждал. Маленький Денис закричал ему, но было понятно, что отец не слышит.

Отец стоял, смотрел по сторонам, а в один момент задрал голову. И взглянул на Дениса.

«Просто совпадение». Ага-ага.

Из детства Денис запомнил только отдельные кусочки. И один из них как раз этот: больница, окно, отец стоит под деревом и ждет. А потом поднимает голову.

И взгляды их – и отца, и маленького Дениса – выстраиваются в единую линию.

«Если бы так было… – подумал Денис с горечью. – Если бы…»

У входа с той стороны двери дежурил здоровенный полицейский. Денис видел, как сквозь стекло просвечивает его силуэт. Черная бейсболка… Денис скривился, вспомнив, как приложил такого же, в кепке, с правой руки… «Дурак, что я наделал…»

Где-то рядом, на кровати, завибрировал телефон. Денис долго приходил в себя, не понимая, где он находится и откуда идет этот мучительный, болезненный звук. Потом сообразил. «Телефон». Огромный черный смартфон, что оставил адвокат. Денис сквозь сон нащупал телефон и вытащил. Усилием непослушных пальцев смахнул экран вверх – и увидел, кто звонит. Надпись на экране вывела знакомый ряд цифр. Номер отца. «Папа».

Пальцы казались толстыми и неуклюжими, словно чужие. Да что ж такое! Денис с трудом удержал телефон в руках. Поднес к уху, едва не уронив.

– Папа? – сказал Денис хрипло. Прокашлялся, прочистил горло: – Папа, это я.

Полицейский на входе едва заметно повернул голову. Денис видел его размытый черный силуэт сквозь матовое стекло двери. Слушает, понял Денис.

– Папа, мне нужно тебе… сказать… – он сглотнул. «Как объяснить, что Кеши больше нет? Что его убили… что он сам себя убил?»

– Привет, поросеночек, – сказали в трубке. Голос был не отцовский. – Как твое ничего?

Дениса пронзило насквозь – словно чудовищным разрядом молнии. Затылок пробило ледяной иглой – от макушки до пальцев ног.

Комната вокруг покачнулась.

Денис не видел себя, но чувствовал, что кровь отхлынула от щек. Скулы словно занемели на морозе.

– Что ты… где? – прохрипел Денис. «Где мой отец?» – хотел спросить он, но в глотке пересохло.

– Пока с ним все отлично, – голос хмыкнул. – И будет так же… В общем, слушай.

И голос объяснил, чего хочет от Дениса.

Когда голос закончил, Денис стиснул зубы так, что они чуть не раскрошились.

– Хорошо, – выдавил он.

– Знаю, ты не поверишь, но я рад, что с тобой все в порядке, – продолжал ненавистный голос. – Как рука? Не болит?

Это было уже слишком. Волна пришла и снова накрыла его с головой. Денис закричал в трубку:

– Я убью тебя! Понял?! Найду и убью, урод!

Смешок. Гулкий и отдаленный.

– Я знал, что мы договоримся, – сказал голос. И Дениса пронзило ненавистью так, что нечем стало дышать. Грудь распирало от ярости и желания уничтожить эту тварь. Денис затрясло.

– Найду и убью!! – он заорал так, что оглушил сам себя.

Открылась дверь. В проеме показался полицейский – здоровый «шкаф» два на два. Денис размахнулся и швырнул телефон в стену. Тот разлетелся на куски. Пластиковые осколки полетели в стороны, один больно ударил Дениса в лоб.

Полицейский отшатнулся. Через мгновение он спохватился и бросился к Денису. Профессионально заломил ему руки, хотя Денис и не сопротивлялся.

Вбежала медсестра. Денис на мгновение увидел ее встревоженное лицо. Пока полицейский удерживал Дениса в захвате, она быстро закатала ему рукав и вколола что-то. Тонкая боль пронзила руку. Денис провалился в красно-черную знакомую темноту, полную криков и ярости, и вспышек мертвенного электрического света.

По мере того как успокоительное начало действовать, Денис перестал дергаться и вздрагивать. Лицо его разгладилось. По лицу текли слезы.

Он закрыл глаза. И снова увидел: топор взмывает вверх. На лезвии вспыхивает отблеск света.

Топор опускается.

Мерзкий звук. Мерзкий. Словно рубят плоть.

Паря в отрешенном успокоении, Денис видел это снова и снова, как трейлер одного и того же фильма. Раз за разом. Вот отрубают топором мужскую руку. Дикий крик за кадром. На железной кровати лежит человек: девушка, ее лица не видно, к кровати подключены провода, они ведут к огромному желтому аккумулятору, разряд, треск электричества. Гладкие красивые ноги бьются в конвульсиях. Чудовищный крик. Другая девушка, сидя за столом, приставляет к голове пистолет и несколько раз нажимает на курок (пусто-пусто-пусто… щелк, щелк… и…) Беззвучная вспышка. Висок девушки бесшумно разлетается, как в замедленной съемке… летят куски черепной кости и ошметки мозга… брызги крови… Белки глаз девушки медленно заполняются темной кровью, словно чернилами…

А потом включилась нормальная скорость. И все понеслось вскачь. Девушка упала изуродованным лицом в стол… Бум!

Гулкий звук выстрела погрузил Дениса во тьму.

От больницы, окруженной полицией, пожарными, эмчеэсниками и репортерами, валил густой серый дым. Огонь только что потушили. Пожарные машины перекрыли все подъезды, в стороне встали несколько «скорых» и полицейские джипы. Зачем-то подогнали бело-голубой автобус с «космонавтами», омоновцами, – видимо, кто-то из начальства перестраховался.

Юрьевна остановила машину, заглушила мотор, вынула ключ из замка зажигания.