Владимир Array - Доктор Чистота

Анфиса, сообразив, что здесь надо слушаться, в два прыжка перескочила клумбу и, не обращая внимания на испачканные туфли, бросилась к машине «скорой помощи». Может, и выйдет из нее толк, подумал Сергеич.

– 38-й канал, что вы можете сказать о состоянии задержанного? – напористо набросилась она на врача в синем комбинезоне.

Тот с досадой повел головой. Но Анфиса была по-настоящему красивой, секси. Надменная мордашка, осанка стервы. И молодость. Иногда это настоящее преимущество, которое никаким опытом не перекроешь. «Почему мы, мужики, всегда на что-то надеемся? – подумал Сергеич. – Вот идиоты».

Поэтому врач ответил вежливо:

– Мы только что прибыли, вы разве не видели?

– Но вам же наверняка описали по рации ситуацию? Говорят, у пострадавшего пулевые ранения…

«Неплохо», – оценил Сергеич. Дебютантка блефовала, но делала это удачно.

– Пулевые? – удивился врач. От удивления он забыл, что Анфиса красивая, и стал самим собой. – Просто порезы, это уж явно не пулей…

Полицейский выскочил из дверей и, оттолкнув журналистку, потянулся к камере.

– Назад, я сказал! – заповедный ментовский вокал, можно сказать. Этот рык у нас песней зовется.

Сергеич профессионально, в одно движение, снял с плеча камеру, прикрыл ее всем телом и отшагнул назад.

– Да ты понимаешь, с кем разговариваешь?! – Анфиса дерзко взглянула на полицейского и тут же отошла в сторону, не поворачиваясь к нему спиной.

«Быстро учится», – подумал Сергеич.

– Что теперь? – спросила Анфиса громким шепотом. Сергеич покосился на нее. Вот теперь мы еще и заговорщики.

– Ладно, давай допишем текст, а потом я поснимаю перебивки, может, и в окно кого удастся подснять.

Ведущая кивнула.

Анфиса проверила макияж, глядя в камеру айфона, и затараторила заготовленный текст:

– Сейчас я нахожусь у отдела полиции, где временно находится штаб по розыску беглецов. Лучшие силы полиции, Федеральной службы исполнения наказаний и ФСБ собрались здесь, чтобы найти их как можно быстрее. «Черный аист» – одна из самых охраняемых тюрем России, многие заключенные содержатся здесь пожизненно. Рано утром, когда город еще спал, трое заключенных проникли в соседнее здание, захватили приехавшую на вызов машину «скорой помощи», взяли в заложники медперсонал, протаранили заграждение и скрылись в неизвестном направлении… Позже одного из беглецов удалось задержать. Сейчас ведутся поиски остальных. Нам известны их имена. Это некто Азамат Дунгаев, осужденный за мошенничество и сбыт наркотиков, и… – Анфиса сделала драматическую паузу, – Тимофей Ребров, «Доктор Чистота»… серийный убийца и, возможно, людоед… В интернете его прозвали российским Ганнибалом Лектером…

Сергеич вдруг почувствовал страшную усталость. Кого он обманывает? Никогда он не снимет свой фильм, никогда. До конца жизни – ладно, до пенсии – он будет снимать эти дубли и проходки, эти перебивки, этих безмозглых красивых ведущих одну за другой. Он словно столб у дороги, который они должны миновать, чтобы добраться до места назначения. А кто-то не поленится и обоссыт.

«Вот и эта…»

В следующий миг его толкнули под локоть, камера дернулась. Сергеич едва удержался на ногах.

– Эй! – возмутился он.

– Извините, – сказал парень равнодушно и прошел мимо. Высокий, лобастый, с короткой стрижкой. «Боксер, что ли? – подумал Сергеич. – Или ММА-шник?» Однажды он два месяца работал в команде, которая снимала документалку о бойцах смешанных единоборств. И теперь мог опознать боксера даже с километра – по характерной манере двигаться, по наклону головы. «Точно боксер», – подумал Сергеич. И замер.

С забинтованной руки парня сорвалась капля. Разбилась о нагретый солнцем асфальт. Почти черная.

Сергеич моргнул. И вдруг понял, что затылок у него стиснуло – ледяной рукой плохого предчувствия. Ведущая что-то ему выговаривала.

– Заткнись, – приказал он. Анфиса от неожиданности послушалась. Сергеич оглянулся, он был весь как охотничий пес, натянутый и резкий.

«Но молодой вожак… поставил точку так…»

– Ты охамел? – спросила Анфиса и замолчала, увидев его лицо. Сергеич обернулся.

Вот оно. Цепочка кровавых пятен тянулась по асфальту в сторону дороги. Сергеич выпрямился, крылья носа подрагивали. Словно он скинул два десятка лет и перестал ощущать вес тяжеленной «Арри Алексы» на плече. Он пригляделся. Так. Парень явно пришел от уазика-«буханки». Машина была грязная, пыльная… и жутковатая. Словно темное холодное пятно посреди нагретой солнцем улицы. Сергеич представил, что на рессорах у «буханки» рыжеет слой ржавчины и это будет хорошо смотреться в кадре. Четкая фактура.

– Что? – спросила ведущая.

– Видишь машину? – сказал он Анфисе. – Работаем.

Что-то в его голосе подсказало ей, что спорить нет смысла. Они побежали. Сергеич видел, словно в рапиде, как вылетают из-под ее каблучков комья земли. «Может, и выйдет из нее толк».

– Дверь! – приказал он.

Она схватилась за ручку и потянула вниз. Наивная. Сергеич частенько имел дело с «буханками». Уазик – военная машина, тут порой здоровый мужик не сразу справится.

Дверь не открылась. Анфиса прикусила алую губу – и налегла двумя руками, всем весом. К-кррак!

Дверь отворилась. Анфиса замерла, отступила на шаг. Глаза ее расширились. «Отвернется», – подумал Сергеич. Он краем глаза видел побелевшее лицо ведущей. И тут ему в лицо ударил запах крови – и стало не до Анфисы.

В машине лежала девушка.

Рыжие волосы рассыпались по полу, пол вокруг залит кровью. Сергеич застыл на мгновение. «Неужели это действительно происходит?» Мгновение прошло, и он вскинул камеру на плечо. Работаем.

«Проклятая профессиональная деформация», – подумал он мимоходом, продолжая снимать.

Тарковский, чистый Тарковский.

Сцена с самоубийством Хари. Там, где она выпила жидкий азот. Нет, это даже лучше.

«Это мой фильм», – подумал он.

А потом Анфиса закричала.

«Это точно не мой фильм», – подумал Денис.

Ему казалось, что со вчерашнего вечера он существует в кошмарном сне… Нет, не так, поправил он себя. В абсурдном нескончаемом сериале ужасов. Что-то вроде «Ходячих мертвецов», какой-нибудь шестой сезон, только все вокруг – русские.

Изуродованная рука пульсировала, словно больной зуб. Горячие толчки крови отдавались в изуродованной кисти. Он потянул железную дверь и вошел.

Бум! За его спиной захлопнулась дверь на автоматической доводке. Денис вздрогнул.

После яркого солнца он словно окунулся в темную прохладную воду. Даже дыхание перехватило. В первый момент Денис ничего не видел, перед глазами скакали электрические дуги – словно выжженные солнцем на сетчатке. Денис поежился и огляделся. Он чувствовал, что его «штормит» – словно лег спать пьяным, а наутро не до конца протрезвел.