Эла Хартвиг - Размытое

– Нет, ничего такого. – Я знал, что ее задача – задавать вопросы, а не отвечать на них, но все же отважился прощупать почву: – Вы предполагаете, что ее кто-то столкнул с балкона?

– Ей вполне могли помочь в этом. – Россум лукаво улыбнулась мне и продолжила что-то записывать в блокнот. Я не смог разобрать, что именно. Хотя очень хотелось.

То, что она ответила мне – было тактическим действием, знаком, что мы в одной команде. Пока. Пасом партнеру, шагом навстречу в обмене личной информацией: я тебе, а ты мне.

Но от ее слов я весь похолодел. Точно такие же слова произнесла Джаки, когда мы наконец «нашли» Джейн. Не дословно, конечно, но все же… Твою мать.

Могла ли Джаки знать что-то? Слышать? Нет, не могла. Совершенно точно нет. Я помню, что нашел ее в одном из номеров на противоположном конце коридора. Хотя она вполне успевала перепрятаться… Если так, то дело дрянь. Ее уже допросили, и она вполне могла, да что там, она наверняка поделилась своими сведениями с Россум! И та теперь сидела и забавлялась со мной, как кошка с мышкой, а пара полицейских у входа только и ждали от нее специального знака, дающего команду задержать меня.

Мне показалось, словно мое судно потерпело кораблекрушение и вот он я, из последних сил хватаюсь за раскачивающийся плот, который неумолимо уносит в открытое море.

Я ясно представил, как я сижу на скамье подсудимых, а потом – в тюремной камере и поймал себя на том, что мое учащенное дыхание можно вполне принять за доказательство вины.

«Сейчас бы помереть скоропостижно», – мелькнуло в голове.

В этот миг я был близок к тому, чтобы вскочить со стула и кинуться прочь, и только чудовищное усилие воли удержало меня на месте. Физически я был совершенно спокоен. Прямо бодхисатва. Но внутри я весь вопил и трясся от страха.

Успокойся, чертов параноик.

Женщина молчала, старательно записывая что-то в блокнот.

– Я могу еще чем-то помочь? – поинтересовался я, нацепив на лицо маску максимального участия.

Каро Россум оторвала взгляд от чернил, подняв голову, и на секунду пристально взглянула на меня. Я не был уверен, что она поверила хоть одному моему слову.

– Спасибо. Можете идти, – сказала она.

«На данный момент» – мелькнуло в голове.

Я обнаруживаю ее в бассейне, где она, в гордом одиночестве и в своем нелепом костюме плавает на спине. Джейн неподвижно лежит на воде, раскинув руки в стороны и смотрит в потолок.

Я неподвижно стою некоторое время и молча наблюдаю за девушкой. Вода вокруг нее так спокойна, что на одно мгновенье кажется, будто Джейн парит в воздухе. Она либо не знает о моем присутствии, либо игнорирует.

Я кладу телефон на бетонный бордюр рядом с ее сапогами и шляпой, сбрасываю туфли и снимаю носки. Затем, закатав штанины брюк до колен, сажусь и опускаю ноги в воду. Рябь на потревоженной мной поверхности воды касается Джейн, но она не обращает на это никакого внимания.

Здесь царит полумрак, тихо и прохладно. Я ловлю себя на мысли, что впервые за этот бесконечно долгий день в мои планы не входит самоубийство.

Джейн лежит на воде еще несколько минут, а потом она закрывает глаза и ее тело полностью погружается под воду. Она исчезает из виду, плавно достигая самого дна бассейна.

Я вижу, как она отталкивается от него ногами и, рассекая руками воду, выныривает на поверхность, пронзив водную гладь. Смахнув воду с лица и волос, она смотрит прямо на меня.

Смотрит так, словно ждет от меня каких-то действий.

– Ты всегда все портишь? – спрашивает она, облизывая воду с губ.

Мне жаль ее, ведь она погрязла в этом болоте вместе с нами. Из-за нас. Наверное, надо отблагодарить ее.

– У тебя такой вид… – Держась наплаву, медленно болтая ногами и посылая руками волны по воде, Джейн подплывает чуть ближе ко мне. – Будто ты убил человека.

Я резко передумываю осыпать ее благодарностями. Вместо этого я отталкиваюсь от бортика и полностью погружаюсь в воду. Вынырнув, я встряхиваю головой и внимательно слежу за девушкой.

Джейн настораживается, но не пытается отплыть подальше или выбраться из бассейна. Склонив голову немного в сторону, она с интересом следит за тем, как я начинаю неспешно сокращать разделявшее нас расстояние.

– Спасибо, – все-таки говорю я, но это получилось резче, чем я планировал.

И это явно не то, чего она ожидала. Несколько секунд Джейн смотрит на меня осовелым взглядом, будто не может вспомнить, где она находится.

Дернув головой, словно выйдя из оцепенения, она произносит:

– Знаешь, что мне в тебе особенно нравится?

Я не спешу с ответом. Мы начинаем плавать, неспешно кружа и старательно избегая прикосновений.

– Мой шарм? – в конце концов спрашиваю я.

– Ты гораздо умнее, чем может показаться на первый взгляд.

– Нашла время заигрывать.

Джейн останавливается в тридцати сантиметрах от меня. Мы напротив друг друга. Я смотрю на ее слипшиеся от воды длинные прямые ресницы, пока она медленно говорит:

– Только вот я искренне не понимаю, почему каждый твой новый поступок тупее предыдущего?

С этими словами она резко отплывает назад, выбирается из бассейна и, схватив свои вещи, уходит, оставив меня в полной растерянности.

Шторы были задернуты, но восходящее солнце пробивалось по краям тонкими полосками света, и в нем танцевали золотистые пылинки. Вчера вечером, после того, как у всех взяли показания, нас отпустили по своим номерам. К счастью, при этом нас – ну, по крайней мере меня, – не уведомили, что на время следствия, что ведется во всех направлениях, нам не рекомендуется покидать пределы страны.

Это был хороший знак.

Было еще слишком рано, но я больше не могла лежать в постели и разглядывать потолок. За ночь мне почти не удалось нормально поспать, я то погружалась в странные видения, то выныривала из них.

Я встала, стараясь не разбудить Джаки и направилась в ванную. Смыть с лица макияж после плавания в бассейне я не удосужилась, и теперь вокруг глаз у меня чернела размазанная тушь. Приведя себе в более-менее человеческий вид, я надела леггинсы, спортивный топ и, немного подумав, повязала на бедрах толстовку цвета бедер испуганной нимфы и тихо выскользнула из номера.

Можно было бы спуститься вниз по одной из гравийных дорожек, плавно спускающихся к пляжу аккуратной сетью, но для этого пришлось бы сделать большой крюк, точно как и до лестницы, врытой в склон холма, поэтому я воспользовалась узкой песчаной тропинкой, которую отыскала в зарослях неподалеку от отеля.

Трава была влажной от росы и попадала в кроссовки, пока я взволнованно спускалась на пляж, изгибающийся тонким полумесяцем. В столь ранний час вокруг не было ни души. Ни единая птица не летала в необъятном сизом небе, на котором еще были видны полная луна и самые яркие звезды. Ни единый звук не нарушал тишину и покой.