Леа Рейн - Бал виновных

– Сеньорита чего-то желает? – учтиво спросил Йон и зачем-то взглянул в сторону дона Хавьера. Тот выглядел обеспокоенным и бледным, но неожиданно улыбнулся Йону и отвел взгляд. Йон ничего не понял, но предпочел сделать вид, что ничего не произошло. Главное правило официантов – не смотреть клиентам в глаза. Йон это правило благополучно нарушал с того момента, как стал официантом, и от этого повидал много странного, вроде того, что было сейчас.

– Да, поменяйте мне салфетку. – Альба протянула смятую шелковую салфетку юноше и повернулась к семье, старательно делая вид, что Йон для нее безразличен.

Йон кивнул и послушано пошел на кухню за новой салфеткой. У дверей он встретил Ивана, который нес на серебряном подносе несколько бокалов шампанского.

– Как продвигается работа? – иронично поинтересовался Йон.

– Отлично. Какое-то прожорливое семейство, ни минуты покоя.

– Думаю, Гарсиа им не переплюнуть, в особенности сеньора Лукаса, – усмехнулся Йон. – У тебя бабочка кривая, – заметил молодой человек и поправил другу бабочку.

– Спасибо, застежка там совсем плоха, ну да ладно, главное, чтобы она продержалась до конца вечера. Кстати, о сеньоре Лукасе, ты видел его друзей?

– Это тот сеньор со щетиной и сеньорита с рыжими волосами?

– Да.

– Ты знаешь, кто они?

– Услышал, как донья Валенсия приказывала Виктории приготовить им номера. Они приехали сегодня. Это сеньор Рафаэль Фернандес и сеньорита Эухения Фернандес.

– Семейная пара и живут в разных номерах? – удивился Йон. Весь вечер он хотел узнать, что это за люди и почему они сидят вместе с семьей Гарсиа. Как же повезло, что Иван очень любопытный и слышит каждое слово, что произносят экономка и дворецкий.

– Нет, это брат и сестра.

– Они совсем не похожи.

– Сводные.

– А, тогда понятно.

– Сеньорита Эухения прекрасная, не правда ли?

– Друг, ты что положил глаз на сеньориту? – хохотнул Йон.

– Почему тебе можно, а мне нельзя?! К тому же я-то понимаю, что мне ничего не светит.

– Господи, Эррера, только этого нам не хватало! – воскликнул появившийся из ниоткуда дон Мигель. – Лучше разносите ужины, а не заглядывайтесь на сеньорит!

– Извините, дон Мигель, – смутился Иван, покраснев до ушей, и тут же поспешил уйти, пока дворецкий еще чего-нибудь такого не сказал, отчего ему бы стало стыдно и неловко.

– А мне, дон Мигель, ничего не хотите сказать? – с вызовом сказал Йон.

– Послушайте, Вергара, я бы не советовал вам становиться еще наглее, чем вы есть. Если дон Хавьер заступился за вас сегодня, это не значит, что вы теперь имеете право отлынивать от работы. Так что идите выполнять заказ.

– Уже бегу, – произнес Йон и не спеша скрылся в кухне.

По дороге в прачечную Йон заметил, что в салфетку завернут небольшой лист бумаги. Он вытащил его и развернул. Там оказался текст, написанный ровным и красивым почерком Альбы.

«Выйди на балкон, пожалуйста. Надо поговорить».

Йон вскинул от удивления брови и стал оглядываться, судорожно придумывая, что можно сделать, чтобы уйти со своего поста официанта.

– Мартин! – радостно воскликнул юноша, завидев его на кухне. – Ты сейчас что делаешь?

– Работаю. В отличие от тебя.

– Мартин, можешь взять ненадолго стол семьи Гарсиа? Все равно ужин уже почти закончился, и скоро начнутся танцы. Вряд ли будет много заказов. Пожалуйста! Мне очень нужно отлучиться.

– Зачем? Опять собираешься бездельничать?

– Ну, Мартин, соображай, – сказал Йон, выжидающе смотря на официанта, но тот лишь хмурил брови. – Мне надо отлучиться в уборную, – пояснил Йон.

– Понял, – смутился Мартин. – Ладно, иди. Если ты недолго.

– Постараюсь побыстрее.

Йон побежал по коридору в сторону служебных помещений, но спешил он отнюдь не в уборную, а в прачечную, где наверняка должны были быть белые бабочки. Ему повезло, потому что в прачечной на вешалке висел целый костюм, но одалживать его он все же не решился. Бабочки было бы вполне достаточно. Во время танцев свет приглушат, а ему нужно будет всего лишь проскочить через зал в сторону балкона. Йон сменил бабочку, и, как партизан на оккупированной противником территории, проскочил через кухню в ресторан. Сейчас самым главным было не попасться на глаза дону Мигелю, официантам и семье Гарсиа – словом, всем, кто его знал, а это примерно четверть находящихся в зале людей.

Однако сегодня ему на удивление везло. Он подобрался к балкону незамеченным никем из знакомых и таким же незамеченным прошмыгнул через дверь.

Балкон представлял собой огромную пристройку из камня с двумя широкими лестницами с каждого бока. Такое сооружение правильнее было бы называть террасой, но все привыкли звать это балконом, потому что, видимо, архитектор отеля таковым его и задумывал, но спустя время кто-то посчитал нужным его увеличить и построить лестницы.

Альба стояла там, сложив руки на каменных поручнях и глядя куда-то вдаль на спящий изумрудный сад.

– Альба, – тихо позвал Йон, опасаясь, что кто-то посторонний может его услышать.

Девушка развернулась и удивленно спросила:

– Ты что, взял чью-то бабочку?

– Я ее одолжил, – улыбнулся юноша. – Ты хотела со мной о чем-то поговорить?

– Да, я хотела тебе сказать, что вчера ты так быстро убежал, а я даже не поняла почему. Но потом я осознала, что, возможно, мои слова показались тебе неприятными. Но я не хотела тебя обидеть, понимаешь? Тебе нравится Виктория, а я так про нее сказала. В общем, с моей стороны это было очень некрасиво. Извини, – проговорила Альба, в душе сетуя на себя, потому что она скомкала все своё отрепетированное и продуманное извинение.

– С чего ты взяла, что мне нравится Виктория? – удивленно спросил Йон.

– Я нашла только такое объяснение твоему поведению.

– Это объяснение неверное.

– Тогда что произошло?

Йон не знал, что ответить. Как ему было объяснить то, что он почувствовал в тот момент? Социальное неравенство, место в обществе, так чётко обозначенное девушкой, в которую он влюблен, – вряд ли она поймёт. Но он нашёл выход – в конце концов, он находил выход из любой ситуации.

– Мне вчера с самого утра нездоровилось, а дон Мигель ещё нагрузил работой. Прости за эту выходку, – проговорил Йон. Что он понял, когда невольно слышал разговоры людей из высшего общества, так это то, что в любой сложной ситуации можно списать все на плохое самочувствие. На удивление, это всегда работает.

– Надеюсь, что сегодня ты чувствуешь себя хорошо? – беспокойно спросила девушка.

– Да, спасибо, сегодня все отлично.

– Я очень рада этому.

Неожиданно дверь ресторана распахнулась, и на балконе очутился Мартин с подносом в руках. Йон тут же повернулся лицом в сторону сада, делая вид, что он мечтательный сеньор, который любуется вечерним пейзажем. А Альба, слегка взволнованная, подскочила к официанту и воскликнула «Мартин!», перетянув тем самым все внимание на себя