Семен Данилюк - Бизнес - класс

- Третий месяц.

- Нет, я имею в виду вообще на гитаре.

- Так и я. Соседка, баба Маня, подарила. На чердаке нашла. Я ей тут по осени огород перекопал. Старая совсем.

- А баян?

- А, это давно.

"Давно" ему было неинтересно. Прав оказался Резуненко, - удивительный человек этот Женя Рейнер.

Они еще выпили. Рейнер, основательно пьяненький, вертел стакан, беспричинно улыбаясь. - Тебя, должно быть, люди сильно обидели, что в такой глухомани затаился? - Коломнин все время помнил о цели приезда.

Женя насупился.

- Люди злы. Во, глянь-ка! Каково?

Он приподнял рубашку, обнажив следы ожогов. Жестокие следы. На теле. И в глазах.

- Кто это тебя так?

Рейнер неопределенно повел плечиком, шмыгнул носом.

- Получается, пытали? И чего хотели? - Мало ли. Все равно не вышло по-ихнему. Я от них ночью утек.

- То есть убежал и - все? Неужто так и спустил? - вроде как не поверил Коломнин. Рейнер опасливо покосился. - Это ты зря. Такое нельзя прощать. Люди не все злы. Но зло оставлять безнаказанным нельзя. Иначе разрастется.

- Им и так воздастся!

- Так само собой ничего не воздается! Ишь как удобненько устроился. Ладно - тебя. А вот, скажем, если б жену твою так. Или - друга лучшего убили, тоже бы смолчал?

Рейнер наклонил голову.

- Нет, ты не уклоняйся! - Коломнин притворялся более пьяным, чем был на самом деле. - Вот знал бы кто! Тоже смолчал бы? Или - отомстил?! Да и больше скажу - если спустил, все равно тебя же и достанут.

- С чего бы это?!

- Да с того. А вдруг в другой раз не смолчишь. Спокойней тебя убить. Так-то.

- Что значит "убить"? Зачем убить? - пролепетал Рейнер, отворачиваясь к окну. Тельце его вроде само собой принялось подрагивать. И столько беспомощности проявилось вдруг в нем, что Коломнин не выдержал той игры, что сам же и затеял.

- Женя, я ведь на самом деле не охотник, - признался он. - Я с Салман Курбадовичем сейчас работаю.

Рейнер не обернулся. Просто затих. Даже трястись перестал.

- Понимаешь, чечены эти, что тебя пытали и Тимура убили, они после этого многих поубивали, - торопливо заговорил Коломнин. - И теперь процветают безнаказанные. Больше того - если мы их сейчас не победим, тогда и месторождение Фархадова разорится. А это, не тебе говорить, сколько людей. Мы договорились с милицией, но им нужны улики.

Он прервался, дожидаясь реакции. Ее не было.

- Твои показания нужны. Позарез, понимаешь? Я все продумал. Мы тебя не подставим. Привезем в Томильск. Допросят. И тут же увезем назад. Никто, кроме меня и Виктора, как не знал, так и не будет знать, где ты.

- А сейчас кто знает? - глухо произнес Рейнер.

- Говорю же: только я и Виктор. А вообще, как только дашь показания, их пересажают. Так что тебе и вовсе бояться нечего будет. В Томильск дорогим гостем приезжать станешь.

- Тебя когда-нибудь пытали?

- Нет. Но если бы со мной, как с тобой, я бы отсиживаться не стал, Коломнин обошел его, требовательно тряхнул.

- Тогда давай спать.

- Что?!

- Ты ж охотиться приехал. Вот завтра с утрева и тронемся. Спать что-то жутко тянет. Ты на кровати ложись, а я на полу постелю. Ничо, я привык. Когда и один на полу ложусь, - тараторя, Рейнер сноровисто разобрал диван. Кинул скатку себе на пол. Стремительно разделся и, явно торопясь избегнуть новых вопросов, нырнул под одеяло.

- Так что по нашему разговору? - Коломнин слегка потеребил лежащего.

Ответа он не дождался.

Наутро Коломнин проснулся от звука ритмичных ударов. Сидя за столом, Рейнер кухонным ножом рубил свинец, - готовил заряды картечи. Тут же стояло привезенное ружье, - очевидно, подверглось проверке. Был Женя не то что хмур. Скорее - не по-утреннему задумчив. - Пора, - объявил он. Коломнин, хоть и хотелось еще с часик поспать, рывком соскочил на пол. И - поймал на себе внимательный, исподволь взгляд.

Наскоро перекусив, вышли из дома. Но даже на улицу доносился могучий храп изнутри, - водитель все еще отсыпался после автопробега.

У крыльца стоял снегоход "Буран", возле которого крутилась тронутая паршой лайка.

При виде хозяина собака принялась нетерпеливо повизгивать. Лизнула подставленную руку. Но Рейнер, к несказанному огорчению пса, ухватил ее за ошейник и затащил в дом, где и запер. Удивленный Коломнин быстро замотал рот шарфом, - стояло не менее двадцати пяти градусов. Сам Рейнер, несмотря на отчаянный мороз, вышел в тулупчике на распашку.

В сумрачном рассвете потихоньку проявлялись соседние, полуразваленные бараки. На ближайшем вообще оказалась снесена часть крыши. Но из-под нее струился дым. Удивительно, но там жили люди. Меж бараками возвышалась водонапорная башня, на крыше которой было что-то нахлобучено.

- Гнездо это под снегом. Аист сюда каждую весну прилетает. Красивый такой. Но - нахалюга! Целыми днями по поселку побирается, - Рейнер забрался на снегоход. Дождался, пока сзади устроится гость. Застегнул ворот байковой рубахи. - С Богом!

Они углубились в тайгу, свернули с ухоженной трассы на порошу. Коломнин оглянулся, - кругом тянулся лес, и ничто больше не указывало на близость человеческого жилья.

Минут через тридцать, попетляв, Рейнер заглушил снегоход.

- Здесь оставим, - объявил он. - Дальше на "Буране" не проедешь. Пешком погуляем. В самом деле тайга загустела. Сумрак в чаще неохотно отступал перед нарождающимся днем.

- А найдем? - опасливо засомневался Коломнин.

Рейнер недоуменно оглянулся, - он попросту не понял вопроса.

- Да нет, это я так.

Пожав плечом, Рейнер двинулся первым. Коломнин поплелся следом, старательно глядя под ноги.

- Тебе страшно здесь не бывает? - произнес Коломнин, пытаясь звуком собственного голоса заглушить собственный, нарождающийся страх, - тайга его откровенно пугала.

- Страшно? Это в тайге-то? - Рейнер по-особому хохотнул: то ли удивляясь предположению, то ли напоминая о вчерашнем разговоре. - Хотя всяко бывало. Тут по декабрю заплутал как-то. И так, и эдак. День истоптал. Вышел - не поверишь - к цыганскому табору. Они возле соседнего райцентра на краю тайги встали. Это аж за двадцать километров забрел. А ночь на подходе. Оставайся, смеются, все равно от нас никуда не уйдешь. У нас, мол, место заколдовано. Старуха там была такая. Ага, себе думаю: как же, - не уйду. Держи карман. Пошел. Только через три часа и впрямь опять на них вышел. Круг, понимаешь, оказывается, описал. Ну, что за напасть? А эти гогочут: ложись, мол, к костру. Ну нет вам, здрасте: чтоб я в своей тайге и не вышел? Опять пошел. Другие ориентиры взял.

- Это все по ночи?! И - дошел?

- Дошел-таки. Только сперва под лед провалился.

- Как под лед? - при одной этой мысли Коломнина охватил озноб.

- Да река попалась подзамерзшая. Не доглядел по темноте.

- И как?

- Да ничо. Костерок развел. Одежду поснимал живо. Подсушил кое-как. А там и - до дома. Главное - цыганский сглаз преодолел. Потом подсчитал - это я километров с пятьдесят, считай, накрутил. А то еще как-то волки достали. Такие приставучие попались... О, глянь-ка! - Рейнер вдруг остановился возле кустарника, взял в руку надломленную ветку. Лизнул. Достал скотч, собираясь обмотать.