Марианна Соломей - Банши

– возможно.

– в тебе даже есть какие-то мужские черты характера. Ты улыбаешься…Но это твои плюсы.

– никогда не думала об этом.

– женщины всегда чего-то ждут, хотят, чтобы мужчина заботился о них, и в материальном плане тоже. Уже на первом свидание, если мужчина понравился, женщина будет представлять его в образе своего потенциального жениха, мужа, отца детей. А если что-то не соответствует ее гениальному плану, то она будет требовать, требовать…

– потому что у женщин почти с самого детства развит материнский инстинкт. Женщинам сложно жить без ожиданий… А что же мужчины?

– а мужчины довольствуются тем, что есть сейчас. Если ему хорошо в этот момент, он не будет думать о том, что будет дальше. В плане личной жизни. Поэтому мы и легче переживаем расставания. Легче относимся к отношениям между мужчиной и женщиной.

– как я поняла для мужчины любовь – это просто, когда ему хорошо, когда его все устраивает в интимном, бытовом плане. А потом наступает привязанность. Да? Это эгоистично…

– но только не отрицай, что ты и сама принимаешь такую позицию. То, о чем я тебе говорил. Ты живешь разумом. Или просто пытаешься, – Павел Владимирович посмотрел мне в глаза и слегка улыбнулся. – Ведь если бы я сказал тебе, что ты мне очень нравишься, что я хочу быть с тобой сейчас, и плевать что будет завтра, то ты бы согласилась. Я бы сразу тебе сказал, что я женат уже четырнадцать лет. У меня двое сыновей и я никогда не оставлю семью, даже несмотря на то, что моя жена уже не способна вызвать у меня тех чувств, которые пробуждаешь ты. Не твое тело или молодость, а твое мышление, шарм. Моя жена хорошая женщина, верная, добрая, но слишком предсказуемая, простая. А ты просто наслаждалась бы тем временем, что мы проводим вместе, приобретала необходимый опыт. А потом мы бы расстались. Ты бы не устраивала истерик и не говорила, что я тебе что-то должен. Ведь это правда? Я был бы благодарен тебе за то, что мне не нужно мучится, представляя, как ты страдаешь и плачешь ночами. А ты, наверное, была бы благодарна мне, но ты не будешь привязана, – Павел Владимирович сделал паузу. – Но только если бы я тебе нравился, если бы ты согласилась…

– а ты спроси у меня об этом, – я не знаю, как набралась смелости сказать такое.

В его улыбке и глазах промелькнуло одобрение и надежда.

– ты согласна на такие отношения?

– да, согласна, – уверенно ответила я, как девушка, заждавшаяся предложения руки и сердца от своего нерешительного жениха.

Во мне не говорила корысть, когда я согласилась стать любовницей женатого человека. Я понимаю, что многие могут осудить меня, сказать, что я лживая и лицемерная. Но у меня есть оправдание, по крайней мере, для себя. Я не преследовала какие-либо свои хитроумные планы по поводу карьеры, я не собиралась разрушать семью. Я просто хотела быть рядом с этим интересным мужчиной, узнать его, чтобы он помог мне понять саму себя. Им я бы проверила себя на крепость чувств, закалила свой характер. Ведь Павел Владимирович так точно угадал то, в чем я сама не могла себе признаться! Меня к нему тянуло. Второй раз за двадцать лет моей жизни (первый раз было с Костей). Но теперь это не была та бесшабашная влюбленность, страсть наивной девчонки. Мое новое чувство было более зрелым, не таким дурманящим, но более рассудительным, притягательным.

За тот год, год моей love story №2, я изменилась: стала увереннее, взрослее, начала лучше понимать себя. И все благодаря Павлу. Эти преобразования и стали самым главным его подарком для меня. Других материальных презентов от Паши я не принимала, потому что сама мысль, что я стану одной из продажных женщин, которые терпят ночи, прикосновения своих богатых любовников только ради новой шубы или золотого браслета, была мне невыносима.

Паша говорил мне, что я обладаю шармом, строгой элегантностью, которую я должна проявить, и я верила ему. Он говорил, что я не должна останавливаться на ступени «автор статей в журнале», а должна попробовать себя на писательском поприще, и я начала писать свою первую (и пока единственную) книгу. Павел был моим первым читателем и именно он заставил меня не прятать рукопись в стол, а показал ее своему знакомому редактору в издательстве. Многие могут предположить, что именно благодаря такому знакомству и вышла в свет моя книга. Но я знала Павла Владимировича. Он никогда бы не стал изменять своего истинного мнения в угоду чьих-либо интересов. Паша бы просто сказал мне:

– неплохо, но, милая, это не твоя стихия. Попробуй себя в чем-нибудь другом.

Я знала, что у него были любовницы и до меня (и будут, конечно же, после), и среди них было немало таких же начинающих журналисток, которые надеялись продвинуться по карьерной лестнице, став протеже Павла Владимировича. Но их надежды не были оправданы. Хотя выгоду из этих отношений они, безусловно, получили в виде дорогих подарков, знакомств и тому подобное.

– я не буду рисковать мнением о себе как о хорошем профессионале ради каких-то бумагомарателей, – сказал он мне как-то вечером, – но ты совсем другое дело. В тебе, дорогая, я могу быть уверен на все сто процентов. Я могу за тебя поручиться.

Я же наоборот была к себе более критична. Как и сейчас.

Павел приезжал в мою однокомнатную квартиру два раза в неделю. Он всегда выражал недовольство тем, что я не соглашаюсь переехать в комфортабельную квартиру, которую он хотел купить для меня. Но я была непреклонна. Я не желала ничего менять в своей жизни, потому что знала, придет время, когда нам придется расстаться и я не смогу жить в чужой квартире, я буду чувствовать себя должницей.

Поздно ночью Паша уезжал, а воспоминаниями о его присутствии служили только запах сандалового дерева, невымытая кружка на столе и смятые простыни. Я не ощущала себя брошенной или униженной. Меня все устраивало, как странно это бы не прозвучало.

На работе я называла его, мужчину, который всего несколько часов назад целовал меня, пил кофе, сидя на моей кровати, чьи очки в дорогой оправе лежали на моей прикроватной тумбочке, по имени-отчеству. После нашей первой ночи я волновалась, думая, что не смогу скрыть нашего «секрета», что мой взгляд, когда Павел посмотрит, все выдаст. И, если честно, я была поражена актерскому мастерству, которое он продемонстрировал. Павел Владимирович безразлично взглянул на меня, вежливо поздоровался, как и с другими сотрудниками и ушел в свой кабинет. Позже я поняла, что для него это было не впервой, так притворяться. Для Павла это стало привычкой: делать вид, что его ничто не связывает с женщиной, с которой он провел ночь. Поэтому мне было легче ничем не выдать наших отношений. Я просто подыгрывала, хотя это иногда больно било по самолюбию.