Мария Фомальгаут - Клюв/ч

Город, запутанный сам в себе.

Улицы, ведущие одновременно вверх и вниз.

Дома, непонятно как держащиеся друг на друге вопреки всем законам гравитации.

Река, которая течет, как мне кажется, вверх.

Надкушенная луна, опрокинутая в реке.

Думаю, куда мне идти, и вообще какого черта я здесь делаю…

– …дохлый номер, – старый городок сочувственно смотрит на меня, – ишь, чего выдумали! Нет, это же надо же было додуматься… таверну… в нашем городе… таверну…

Смеется сухим шелестящим смехом, будто рассыпаются осенние листья.

Не выдерживаю:

– А… а что не так?

– Он еще спрашивает! Серьезно? Таверну? Да вы сами-то посмотрите…

Смотрю сам на ласковое сияние таверны, приютившейся на вымощенной площади, таверна манит огоньками фонариков, запахами чего-то запеченного в чем-то, чего-то мясного, сладкого, пряного, все вперемешку, хочется все, и сразу.

– Ну вот… кивает городок, – а вы… таверну…

Оторопело смотрю на объявление, которое привело меня сюда, какого черта в самом-то деле, – Требуется хозяин таверны…

– …ну, понимаете, таверны, как таковой, еще нет… – голос в трубке какой-то непривычный, пугающий.

– В смысле… нет?

– В смысле, вам все с нуля придется делать. Искать заброшенное здание, у нас в городке много их, ремонтировать там все, делать кухню, зал, развешивать фонарики, резать луну на тонкие ломтики, мазать на тосты, печь сентябри в последних лучах лета, набросать нот, чтобы приманить скрипки, пусть играют себе… справитесь?

Понимаю, что отступать некуда:

– Справлюсь.

– И вот еще… – продолжает все тот же женский голос, – вы там диванчики поставьте, чтобы уютно было… хорошо?

Киваю кому-то невидимому и неведомому:

– Обязательно.

Таверна…

– …да не нужна нам никакая еще одна таверна, понимаете вы? – добавляет городок.

– Понимаю.

Проклинаю кого-то, кто сыграл со мной дурацкую шутку, проклинаю самого себя, что повелся на этот идиотский розыгрыш, ну что поделать, ну не у всех есть мозги, не у всех…

– Да вы останьтесь, переночуйте… у нас при таверне гостиница есть, мы гостям всегда рады…

– А вы все-таки решили… – городок презрительно смотрит на меня, как я зажигаю фонарики в маленьком домике, который так долго доводил до ума, перестилал крышу, конопатил стены, подбирал причудливый флюгер в виде черного кота на метле, долго думал, убрать плющ со стен или оставить, решил оставить стены, увитые плющом…

Светятся чайно-янтарные фонарики, порхают скрипки, зовут в таверну на запахи рагу из ранней осени и жаркого из полуночи.

Прохожие презрительно косятся, не менее презрительно фыркают, расходятся по домам, еще бы, время позднее, пора уже домой, к теплым постелям, а этот в кои-то веки в это время открывает свою таверну, да кому она здесь вообще нужна…

Я жду.

Луна проваливается в чащу леса.

Когда городок стихает, в мою таверну приходит та единственная, которую я жду, ради которой я делал все это…

– Доброй ночи.

– Доброй. Как насчет запеченной осени?

– Спасибо… не откажусь…

Устраивается поудобнее на диванчике, куда тут же слетается стайка скрипок.

– Отлично… чудесно у вас получилось…

– Да я и сам не ожидал, что так выйдет…

– А я в вас не сомневалась… не прогадала… – таверна сидит на диванчике, смотрит на меня, торжествующе улыбается, – иногда и таверне… в таверне посидеть хочется…

Нет, мне, конечно, грех жаловаться, мне еще повезло – всех сегодня будут вспоминать, а я и еще несколько человек пойдут в город, который не город, но это неважно.

– …подскажите, пожалуйста, как пройти на улицу Снов?

– Идите до перекрестка, потом направо до трамвайной линии и налево, – тараторит прохожий, – хорошего дня!

Кажется, я сделал что-то не так, кажется, надо было что-то уточнить, только я не пойму, что именно уточнить, пока не заблужусь в этом городке напрочь. Спохватываюсь, в какую сторону мне идти до перекрестка, иду куда-то в никуда, утыкаюсь в кирпичную стену, иду назад, добираюсь-таки до трамвайных путей, поворачиваю налево, спохватываюсь, а что делать дальше. Щелкаю пальцами, показывая, что мне нужен очередной прохожий, из переулка выходит девушка, я спрашиваю про улицу снов, девушка бормочет на каком-то непонятном языке, из всей тарабарщины понимаю только, что она сама не местная, и сама тут ничего-ничего не знает. В какой-то момент уже собираюсь пойти за ней, помочь, но девушка уже исчезает в лабиринтах улиц. Вместо неё улицы выпускают рыжего увальня, он вразвалочку идет мимо меня, я снова спрашиваю:

– А где улица Снов, не подскажете?

– Чего-о?

Настораживаюсь, как бы он не достал нож, или что похуже.

– Где улица Снов, не знаете?

– Да вон, за углом.

– А-а, спасибо.

– Да не за что.

Уходит в сторону трамвайных путей, вваливается в подъехавший вагон. Ныряю в переулок, да что он мне врал, это же переулок, а не улица, нет, так и есть, улица Снов… высматриваю магазинчики, натыкаюсь на вывеску с котенком, спящим на месяце.

Звякает колокольчик, когда я вхожу.

– Здравствуйте, – чеканит продавец.

– Здравствуйте.

– Что-то подсказать?

Уже хочу ответить, что просто смотрю, тут же спохватываюсь:

– А… мне бы сон какой подобрать.

– Снотворное?

– Да нет, сон.

– Это… это как? – вся вежливость скатывается с продавца одним махом, – ты где видел, чтоб сны продавали?

– Так у вас же улица снов.

– А ведь точно, ё-моё… чёрт… а снов-то у нас нету.

– А завезут?

Продавец снова входит в роль:

– Да, я обязательно сделаю заявку, чтобы завезли.

Наконец-то смотрю на список покупок, часы с кукушкой, головку тихоокеанского сыра, колесо для велосипеда, шляпу с пером, чучело белки, таблетки от кашля. Терпеливо соображаю, где все это может быть, вижу прямо над собой часы, но без кукушки, не то…

…выбираюсь с улицы Снов, нагруженный непонятно чем, щелкаю пальцами, показываю, что хочу домой. Кто-то никто недоуменно показывает мне на трамвайную остановку. Я не согласен, я настаиваю, я хочу домой, ну пожалуйста-пожалуйста, ну что вам стоит. Они сдаются, из переулка выруливает такси, мне тактично напоминают, что у меня кончились деньги, еле-еле хватит на трамвай, но так уж и быть. Нет, я не согласен, я снова прошу – домой, домой, ну пожалуйста, ну последний раз. Дом появляется передо мной, резко, гневно, обиженно, подавись своим домом. Давлюсь домом, то есть, захожу в прихожую, раскладываю часы, колесо, шляпу, осторожно, чтобы не помять, чучело белки, черт, надо было упаковать…

Вечером нам устраивают разбор полетов, мне выговаривают, что вы сны просите, не продаются в магазинах сны. И учитесь, наконец, добираться домой, ну и что, что устали, люди устают, и домой едут, на трамвае, на такси, сами за руль садятся, да, уставшие, и ничего. Продавцу тоже выговаривают, что вы на клиента срываетесь, ну спросил про сны, ну ответили бы, это что, шутка такая… Достается и хозяину маленького кафе, как вы не понимаете, часы с кукушкой, они у вас для красоты висели, а не продавались, и вы тоже хороши, говорят работнику музея, чучела в музее не продаются, а за чучелом белки надо было в охотничий магазин идти… Киваем, запоминаем, повторяем как мантру, за хлебом в булочную или универсам, за чучелом белки в охотничий магазин…