Дмитрий Кодарский - Китайский капкан

У Брагина в кабинете затрещал телефон.

– М-да. Слушаю. Спасибо, – сухо поговорил он с кем-то, положил трубку и сообщил товарищам по несчастью: – Заехали в часть! С КПП позвонили.

Владислав, достигший такого уровня профессионализма, что мог получать информацию, не выходя из кабинета, и здесь оказался впереди. Он без суеты доиграл в карты, выключил компьютер и сделал отметку в «журнале наработки часов ПЭВМ» – незаменимая вещь для высчитывания амортизации компьютера.

Прошло уже два часа, но комиссия так и не появилась. Владислав нервно протопал по серому коридору, сложив руки за спиной, и вынес вердикт:

– Забухали по дороге. Точно.

Он вернулся к себе в кабинет, пнул по кнопке питания системного блока, стоящего на двух томиках Маркса на полу, глянул на часы, сделал закорючку в журнале и снова запустил пасьянс.

Почему-то его одного не радовала перспектива не быть удостоенным внимания москвичей.

Так просидели целый день. К вечеру появился шеф, изрядно «подкушавший», но в сознании, и как всегда серьёзный. Было видно, что сегодня он пил водку не ради удовольствия. Сейчас он не был похож на того человека, которого праздничное застолье в отделе превращало в добродушного и открытого дядьку, по-отечески относящегося к своим сотрудникам, весёлого и энергичного.

– Так, мы сейчас идём в баню. Завтра попробую опять взять удар на себя. Я думаю, мы всё решим. Палыч, пойдёшь? – обратился он к секретарю.

Палыч был заядлым банщиком, вытворяющим чудеса с берёзовым веником в парилке. И попить пива с рыбкой в хорошей компании не отказывался никогда. Но сейчас шеф его спрашивал, понимая, что он вправе отказаться от такого дела, как развлекать комиссию. Секретарь взглянул на оперов, в глазах которых читалось «надо, Палыч, надо», и обречённо кивнул головой.

– Владислав Александрович, – обратился шеф к Брагину, – там с комиссии майор один спрашивал про офицера нашей части – Белова. Говорит, учились раньше вместе. Надо бы найти его, пусть забежит в отдел завтра.

– Я понял, Владимир Иванович, найдём.

На вокзале Антон Белов взял билет на ближайший поезд нужного направления. До его прибытия оставалось почти два часа. Теперь можно было спокойно перекусить и ещё раз обдумать свои дальнейшие действия. На ужин в привокзальном буфете удалось раздобыть пару беляшей и стакан кофе «три в одном». Беляши являли собой два комка пережаренного теста, внутри которых стыдливо спрятались крошечные кусочки мяса неизвестной природы. Зато кофе был горячим и неожиданно вкусным. Перекусив, Антон устроился на жёсткой скамье в зале ожидания. Желание выйти в Чите и прямиком направиться в Управление ФСБ становилось всё устойчивее. «Если это была проверка, – думал Антон, – значит, я всё правильно сделаю. Если китайцы были настоящие, значит, я всё равно сделаю правильно». Других вариантов решения этой проблемы он не видел. Да и в возможную проверку со стороны «конторы» уже не верилось. Как-то всё очень правдоподобно было, и с границей, и с паспортом, и со всем остальным.

И тут к его невеселым размышлениям добавилось какое-то новое, постороннее ощущение. Совершенно отчетливо Антон почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Неприятный озноб пробежал по спине и тут же материализовался в холодную струйку пота. Придав лицу равнодушное выражение, Антон неторопливо, как бы скучая, повернулся. На скамейке, метрах в пяти от него, сидела неряшливого вида девица, похоже, из «вокзальных». Она в упор рассматривала Антона и призывно улыбалась щербатым ртом. Мысленно чертыхнувшись, он так же неторопливо отвернулся.

Спустя ещё час Антон уже дремал в поезде. Уставший от нежеланных приключений, он спал как младенец. Без сновидений и тревожных пробуждений: в этот раз мозг категорически отказывался переваривать произошедшее.

Почти сутки пути пролетели незаметно. Антон много думал, вновь и вновь проигрывая сценарий того, как он будет «сдаваться» органам безопасности. Иногда в его воображении возникали видения, как его по двадцать часов в день, при свете ярких ламп будут пытать самыми изощрёнными способами. Но Антон тут же успокаивал себя тем, что на дворе не тридцать седьмой год, и, наверное, чекисты используют более лояльные методы.

Прибыли в Читу. Поезд подползал к вокзалу. Белов смотрел через затемнённое окно на людей, суетливо снующих по перрону, озабоченных своими проблемами, настолько несущественными, как казалось Антону, что у него возникло чувство сожаления, что он не один из них. Каждый взгляд в его сторону настораживал, обостряя ощущение, что за ним беспрестанно следят.

«Так и кукушка слететь может», – встряхнул себя Антон.

Поезд засвистел тормозами и остановился.

Пропустив всех пассажиров, Белов вышел последним. Осмотревшись, спустился в подземный переход. Вышел из вокзала и направился в сторону стоявших поблизости частных такси. Местные бомбилы атаковали со всех сторон, предлагая свои услуги. Выбрав наугад машину, Антон сказал водителю:

– Знаешь где ФСБ в городе?

– Конечно, знаю, – сглотнув, ответил водитель.

– Погнали, быстрее! – непонятно откуда на Белова нахлынуло волнение.

– Конечно, командир! – водитель топнул на педаль, и иномарка полетела по городу. Изредка бросая короткие взгляды через зеркало заднего вида на сидящего сзади Антона, спросил:

– В командировку?

– В командировку. А что?

– Да так. Не похожи вы на особиста.

– Это почему? – удивился Антон.

– Взгляд у вас не тот.

Антон промолчал. Откуда бы простому «таксёру» знать, какой должен быть взгляд у сотрудника ФСБ?

Через несколько минут таксист припарковал машину около большого универмага.

– Дальше проехать не получится, там всё перекрыто и чужие машины не пропускают. Перейдёте через улицу и потом в проулок, вон там, – он показал пальцем. – Дальше увидите наше ФСБ. В смысле, которое в нашем городе…

Осёкся и торопливо выскочил к багажнику за сумкой.

– Спасибо, сколько я тебе должен?

– Обижаете, командир!

– Не люблю оставаться в долгу, – настаивал Белов.

Водитель ещё раз посмотрел на Антона и сказал:

– Тогда пятьсот, – и взяв деньги, добавил: – А ведь вы точно не фээсбэшник.

Дискутировать не хотелось. Белов перекинул сумку через плечо и направился в указанном направлении.

Через секунду путь преградил китаец, один из тех, которые шастают у магазинов и по рынкам и впаривают прохожим разные безделушки.

– Фанарика, яркий свет, бери! – еле выговаривая русские слова, совал он Антону металлический фонарь.

– Нет, спасибо, – слегка опешив от неожиданности, отказался он от ненужной покупки.

– Секлареза, холосий. Дома лемонт бистра.