Бецалэль Ариэли - Источник Спасения. Еврейский детектив

В данной книге еврейская традиция живо переплетаются с оккультно-каббалистическим взглядом, демонстрируя общие корни. Поднимаются вопросы границ дозволеного в духовном исследовании, а так же вопросы этического характера.

Автор произведения – мой друг Бецалэль Ариэли, основатель школы «Путь древа жизни», сам не понаслышке знаком с оккультизмом, каббалой и хитросплетениями Талмуда. Последовательно изучая эти и многие другие области духовных знаний, в этой книге он постарался выразить идею о том, что граница между духовным и материальным мирами условна. Человек создан для того, чтобы ее пересечь, постичь скрытое, познать себя.

Надо понимать, что успех зависит от воли человека. Для чего он пришел в этот мир? Готов ли он мыслить вне рамок предложеного? Горит ли его душа огнем познания?

Отдельно стоит упомянуть проработку личностей персонажей. Они все очень разные, каждый со своей мотивацией и тайнами из прошлого. На их темпераменты и поступки накладывают отпечаток разные стихии. Психологическое напряжение в сложных ситуациях нарастает по мере развития сюжета, и мы наблюдаем раскрытие характеров героев с неожиданной стороны.

По моему мнению, «Источник спасения» является добротным синтезом классического детектива и психологического триллера. Степень интриги не даст заскучать, а обилие точной информации и цельных талмудических диалогов по широкому кругу религиозно-оккультной тематики серьезно расширит кругозор людей, которым не чужд духовный поиск.

«Мудрецы говорят, что, меняя место, человек меняет судьбу. Но я не мог даже предположить, что мой переезд на обучение в эти уединенные края приведет меня к опыту, который столь резко и необратимо изменит всю мою жизнь».

На извилистом шоссе, петлявшем по горным склонам, в это вечернее время почти не было машин. Тишину, царившую на фоне сгущавшихся сумерек, нарушал лишь ветер, игравший в кронах деревьев, и редкие крики птиц вдали. Иногда кто-то из местных, возвращаясь с работы из соседнего поселка, проезжал на велосипеде, а затем вновь наступала пустота и тишина.

Казалось, через короткое время ожидания к шуму ветра прибавился еще и мелкий дождь. Во всяком случае Малкиэль ощутил у себя на лице капли воды и, чтобы не намокнуть, раскрыл зонт. Он специально взял его с собой в поездку, поскольку погода начала портиться уже с утра. «Дожди на исходе Нисана – знак проклятья», – вспомнил он высказывание из Гмары 1 1 Гмара – текст Талмуда, выстроенный как обсуждение кратких формулировок закона, приведенных в Мишне. Нисан – первый месяц еврейского календаря, приблизительно соответствует апрелю григорианского. . Действительно, в Израиле в это время года редко бывают дожди, и погода во второй половине весны обычно уже почти летняя. Но здесь, в горах на севере страны, воздух всегда холоднее.

Дожидаясь последнего автобуса, который должен был забрать его с остановки, Малкиэль не мог не думать о тех переменах, что произошли в его жизни за последние месяцы. Уже во второй раз он переходил учиться в другую ешиву, да к тому же еще находящуюся где-то на отшибе, вдали от цивилизации. Он приехал туда еще до начала Песаха, но праздничные дни провел в Иерусалиме вместе с семьей. Теперь же ему предстояло вернуться к учебным будням и привыкать к новой обстановке и новым товарищам.

Эта маленькая ешива, расположившаяся среди гор недалеко от Цфата, появилась не так давно. История, стоявшая за ее возникновением, одновременно обнадеживала и вызывала тревогу, словно являясь знаком наступающей эпохи. Около полугода назад в большой ешиве Хошен Мишпат – одном из самых гордых и почтенных религиозных училищ Иерусалима – произошел раскол. Общий уровень дисциплины среди учащихся стал резко падать по мере того, как «культура мобильников и интернета» все больше пробивала себе дорогу через ограды ортодоксального иудаизма.

В первое время ситуация оставалась терпимой. У многих были мобильные телефоны для разных срочных звонков или чтобы по вечерам общаться с семьей, но иметь их при себе во время занятий не разрешалось. К тому же, специальные телефоны, одобренные раввинами, изначально были лишены выхода в интернет. Однако положение дел стало ухудшаться по мере того, как все больше учеников покупали себе «продвинутые» модели. То и дело в залах ешивы можно было наблюдать, как кто-либо из ребят вместо того, чтобы упорно трудиться над Гмарой, сидел, уставившись в маленький экранчик своего устройства, и увлеченно писал сообщения, смотрел новости или наслаждался играми.

Атмосфера еще больше обострилась, когда некоторые парни, и без того не слишком успешные в учебе, перестали обращать внимание на запреты преподавателей и даже посреди занятий принимались заглядывать на сайты и в социальные сети. Однажды во время утренней молитвы, когда все в зале произносили шепотом благословения Амиды, у кого-то из кармана раздался звонок. И не успел он затихнуть, как заиграла музыка на другом конце помещения. Уже не только раввины ешивы, но и многие среди молодежи ощущали, что эта тенденция сильно вредит учебе. Однако никто не мог ей противостоять. Казалось, сама эпоха требовала от каждого быть «онлайн», иначе тебя воспринимали как отсталого и узколобого человека.

Старенький рав Вассерман, потряхивая своей длинной седой бородой, сетовал на то, что в ешиве Хошен Мишпат уже не осталось прежнего духа. «Помню, как еще десяток лет назад, – начинал он, и тотчас взмахивал рукой – да что там десяток! Даже четыре года назад у нас были ребята, которые по восемь, а то и по десять часов могли учиться почти без перерыва. Некоторые даже знали целые трактаты наизусть. А теперь что? Теперь молодежь только на кнопки умеет нажимать…»

Рав Вассерман не любил никого осуждать. Долгая жизнь вместе с хорошо усвоенными наставлениями предшественников научила его искать в каждом человеке все самое лучшее, а потому, когда его спрашивали, как бороться с теми, кто нарушает дисциплину, он бормотал что-то вроде «на все воля Всевышнего» и не хотел продолжать разговор. Руководство ешивы понимало, что покуда речь идет о религиозном образовании, кнутом учиться никого не заставишь. Чтобы усваивать Тору, нужен не только ясный ум, но и чуткое, открытое сердце. И тем не менее, недовольство складывающейся ситуацией нарастало как среди преподавателей, так и среди самих учеников.