Майкл Бранд - Трагедия Мортхира

– Это был правильный поступок…

– Но и безрассудный, – заметил Каспар, – Он может привести к войне…

И Мириам, тяжело откашлявшись, прибавил:

– Которой нам все равно было не избежать…

Хестод разочарованно открыл глаза. Потратив бесцельно пару часов на отчаянные попытки уснуть, он медленно поднялся на кровати и тревожно осмотрелся вокруг. Уже несколько дней он жил во дворце Марво, но, даже изучив его за это время, старый некромант все ещё доверял этому месту.

Он поднялся с кровати и, подойдя к маленькому зеркалу, критично осмотрел себя. Его худое, но крепкое белое тело без всякой одежды заставило Хестода недовольно усмехнуться. Он задумчиво провел рукой по гладкой щеке, напрочь лишенной мужской щетины, и, бросив внимательный взгляд на свою одежду, висевшую на изголовье кровати, медленно направился к ней.

Некромант слегка улыбнулся, взяв в руки свою потрепанную робу. Задумчиво разгладив полустершийся рисунок, он вспомнил о давних временах, когда он только пришел в этот орден. Тогда, около двухсот лет назад, Хестод еще только познавал этот мир – и глаза его горели ярче, чем свет глазниц из черепа на посохе, которым он обзавелся в более зрелом возрасте.

– Столько трудов было вложено в это… – с горькой усмешкой произнес он, – Десятки загубленных жизней, моя семья… Неужели это все стоило того?

Однако, понимая ответ и не желая его признавать, Хестод тяжело выдохнул и надел на себя робу. Расправив ее на себе, он затянул пояс потуже и взял в руки посох. Повернув череп к себе, некромант задумчиво всмотрелся в пустые, лишь слегка освещенные фиолетовым пламенем, глазницы своего молчаливого собеседника.

– Такова цена, – решительно заметил некромант, – Но что же теперь делать нам, если наша задача выполнена….

В этот момент в дверь его комнаты постучали. Хестод отложил посох и перевел взгляд на Анарис, медленным шагом зашедшую к нему. Он слегка улыбнулся, стараясь скрыть от дочери свою грусть, и ласково обнял её. Однако Анарис, едва взглянув на него, поняла все без лишних слов.

– Ты не спишь уже который день, отец…

Старый некромант устало кивнул и указал ей на свободный стул у зеркала. И, как только она заняла его, он сел на кровать и медленно начал:

– После нашей победы над Марво я видел всего один сон, – он помедлил, подбирая нужные слова, – Тот самый ход, запечатанный богиней… А мы бьёмся над ним с момента нашего прихода сюда…

– И когда-нибудь он все равно откроется, отец, – резонно заметила Анарис, – Но нам важно, чтобы за ним было хоть что-то стоящее твоего внимания…

Хестод тяжело вздохнул.

– Мне нужно найти того, кто сможет его открыть, – решительно заметил он, – Силы моих некромантов на исходе, но и медлить нам тоже нельзя.

Поймав вопросительный взгляд Анарис, он напомнил ей о сне – и его маленький рассказ, лишенный особых подробностей, заставил его вновь пережить те неприятные ощущения, от которых он очень сильно хотел избавиться.

– Надо расспросить жителей Кадхи, – произнесла Анарис, когда ее отец завершил свой рассказ, – А тем временем у меня есть к тебе просьба…

Хестод внимательно взглянул на нее и легким кивком попросил ее продолжать. Анарис несколько замялась, но, собравшись с духом, уверенно произнесла:

– Я хочу отправиться к Гелару. Помочь ему…

– Ты никогда не любила оставаться у кого-то в долгу, – с легкой усмешкой заметил ее отец и, похрустев костяшками тонких пальцев, прибавил, – Но ты уже давно взрослая девочка. Ты сама все понимаешь…

Анарис кивнула и опустила взгляд. Он приобнял ее и, сдержав подступавшие слезы, тихо прибавил:

– Будь осторожна. И, чтобы не случилось, не давай себя обидеть…

Девушка с горькой улыбкой взглянула на него, и Хестод увидел в ее глазах молчаливое согласие. Он подбадривающе улыбнулся, и Анарис почувствовала некоторое облегчение на душе. Осторожно поднявшись, она поспешила покинуть покои отца, и Хестод, задумчиво взглянув на свой посох, с досадой прошептал:

– До чего же тяжело отпускать то, что любишь…

Через несколько минут, восстановив душевное спокойствие, Хестод вышел из дворца. Свежий воздух определенно пошел ему на пользу – и он, прислушавшись к совету Анарис, шел по улицам древнего города и с интересом смотрел по сторонам, подмечая последствия первых дней своего правления.

Жизнь в Кадхе постепенно перестала напоминать гнетущий кошмар – все больше жителей выходило на улицы города и спешили на рынок или на простую прогулку. Провожая их взглядом, некромант невольно поймал себя на мысли, что система патрулей, навязанная жителям самой Марво, изжила себя – довлевший над ними страх исчез, а сам народ Кадхи сплотился, как никогда раньше.

Но вскоре он остановился у нужного дома и, осторожно поднявшись на крыльцо, отрывисто постучал в дверь. Ожидание ответа несколько затянулось, и Хестод заметно занервничал, но вскоре дверь приоткрылась, и он увидел своего старого знакомого.

– Здравствуй, Урц, – уверенно произнес он, – Столько лет прошло…

Однако хозяин дома, едва увидев лицо Хестода, с резким хлопком закрыл дверь. И, как только некромант снова постучал в нее вновь, то услышал голос, полный искреннего недовольства:

– Оставь меня, «брат», – он выделил это слово особенно сильно, заставив Хестода почувствовать боль воспоминаний, – Ты сделал свой выбор давным-давно…

– Я не предавал Лилит, – глухим голосом произнес некромант, – Почему ты не хочешь принять то, что уже случилось?

Дверь резко отворилась, и Хестод наконец увидел Урца. С момента их последней встречи он разительно изменился – и, лишь мельком окинув его взглядом, некромант увидел бессильную ярость в его глазах.

– Ты сделал ставку на свой орден! – Урц угрожающе ткнул в него пальцем, но его собеседник не подал виду, – И она погибла по твоей вине!

– Ты потерял сестру, а я потерял любимую жену, – рассудительно парировал Хестод и, подойдя к нему вплотную, сквозь зубы произнес, – Так будь добр, прояви уважение к ее последнему желанию…

Услышав это, Урц тяжело выдохнул и, отойдя на шаг, с размаху ударил кулаком в каменную стену прямо рядом со своим гостем. Однако Хестод вновь не показал никаких эмоций – и Урц, критично осмотрев разбитые костяшки и вмятину на камне, еле слышно произнёс:

– Заходи…

Некромант принял его приглашение и, пройдя вслед за ним на кухню, внимательно осмотрел его с ног до головы. За прошедшие пять лет брат Лилит исхудал, но не потерял своей крепкой формы, доставшейся ему от кузнечного ремесла, которое он забросил с момента известия о смерти своей сестры. Лишь его усеянное мелкими шрамами лицо и седая прядь волос, немного закрывавшая его морщинистый лоб, выдавали в нем настоящую усталость от несправедливой жизни.