Владимир Арский - Записки из детского дома. Книга вторая

Дизайнер обложки Альберт Сафин

Редактор Мария Куликова

© Владимир Арский, 2021

© Альберт Сафин, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4493-9584-9 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-9585-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга основана на реальных событиях, но не является документальной и на 100% достоверной. Все имена и фамилии вымышлены, совпадения случайны. Образы, события и описания имеют художественный, собирательный характер.

Прототипом главной героини служит реальная женщина – Нина Ивановна Морозова, которой и посвящается эта книга за невероятный, жизненно важный труд и за опыт, оставленный нам в виде историй из своей жизни.

Прошел год, как я оставил должность воспитателя в детском доме. Память об этом месте постепенно стала растворяться и проявлялась только время от времени, когда я созванивался с Ниной Ивановной Морозовой, которая, несмотря на преклонный возраст, всё еще продолжала работать.

После публикации нашего с ней интервью она позвонила мне и призналась:

– Володь, ты знаешь… Прихожу я вчера на работу, а Валентина Антоновна недовольна очень.

– В чем же дело? – спросил я, хоть и смутно догадывался, в чем.

– Спрашивает: «А вы читали свое интервью?» Я говорю: «Да читала, а вы хотите это обсудить?» Она сухо отвечает: «Нет, там уже всё сказано». Ну, я и вышла из кабинета. А потом понеслись слова возмущения от остальных сотрудников, все друг по дружке обсуждать и обижаться начали, мол, как это ты так посмел написать? Я их всё переспрашиваю: а как так-то? Володь, ведь ты же просто некоторые проблемы вскрыл. Это же наоборот хорошо, я так считаю! А если бы ты хотел зла какого-нибудь, ты же мог бы и совсем по-другому написать! Так что я им говорю: он этот материал написал в очень мягком, щадящем режиме. Лично я от себя там даже десяти процентов не рассказала. А надо будет, расскажу и все сто!

– Так вам все-таки еще есть что рассказать? – спросил я.

– Ой, Володь! Приезжай, конечно! Целую книгу написать можно…

По-простому обставленная, небольшая однокомнатная и уютная квартирка. Из прихожей сделать два шага и окажешься в вытянутой кухоньке. На одной стороне – шкафчики, плита, раковина, холодильник. На другой – стол, прижатый к стене, два стула.

Я сел спиной к окну. За столом, напротив меня – пожилая женщина в невзрачном домашнем халате. Светлое лицо, покрытое морщинками и мелкими пигментными пятнышками, похожими на веснушки.

Дождавшись, когда чуть остынет чай, Нина Ивановна медленно поднесла чашку ко рту, сделала первый глоток, поставила ее обратно на стол и спросила:

– Ну, давай, Володь, с чего бы ты хотел начать, о чем тебе еще поведать? Расскажу всё как есть. Всё, что помню.

– Вы знаете, Нина Ивановна, я тут подумал, что разрозненные истории о ваших ребятах не дают полной картины. Ведь многое повлияло на то, как вы с ними работали, как вы их воспитывали, и почему они до сих пор поддерживают с вами такие теплые отношения. Я думаю, что было бы интересно и полезно узнать вообще в целом, как складывалась ваша жизнь с самого детства, как развивалась ваша личность. Может, ваша история послужит для кого-то вдохновением, для кого-то уроком, а кто-то, возможно, и сравнит различные времена, режимы, методы… Так что давайте-ка начнем по порядку, с самого начала?

– Эх, как… – качнула головой Нина Ивановна и снова сделала глоток чаю. – С самого начала, говоришь… Ну, тогда слушай…

Нина Ивановна только было хотела продолжить что-то говорить, но остановилась, поставила чашку на стол, посмотрела в окно, и взгляд ее застыл так, будто она засмотрелась вдаль, хотя теперь я точно знаю, что смотрела она наоборот – вглубь себя.

После недолгой паузы она начала говорить как будто не мне, а сама с собой, силясь вспомнить детали и с каждым словом всё глубже погружаясь в далекие времена:

– Вот моя бабушка – простолюдинка была. А на ней женился юноша из дворянской семьи, это было аж в 1913 году. Бабушка в молодости была высокая, стройная и, говорят, очень красивая. А он был царским офицером, такой полноватенький, невысокий. В общем, состоялся у них брак. Построили они в селе одноэтажный дом, хороший и крепкий. Этот дом постепенно заполнили семеро детей. Один мальчик, а все остальные – девчонки, и среди них моя будущая мама. Потом, помню, она часто вспоминала, как их приходили раскулачивать. Володь, а что там раскулачивать? Было бы что…

На миг, благодаря ее выразительной манере повествования, я настолько четко представил эти события, будто сам оказался в них.

***

В 1918 году Ленин решительно заявил о борьбе с зажиточными крестьянами. Все, у кого есть скотина, земли и другие богатства, назывались «кулаками». И, соответственно, все богатства эти следовало отобрать и сделать общими для «бедноты» и «середняков».

Богатыми и зажиточными в те времена считались даже те, у кого дома был свой самовар. А в семье, где жила мама Нины Ивановны, кроме самовара, к тому же еще были и три коровы да две лошади. Но самой большой ценностью для девочек были белоснежные холсты, которые они всё детство и юность ткали себе на приданое.

Люди, несущие справедливость народу и пришедшие раскулачивать эту зажиточную семью, чтобы не запачкать сапоги в дворовой грязи, устлали найденными холстами все дорожки, по которым не спеша выносили и выводили нажитые крестьянские «богатства».

Шесть девочек еще долго стояли вдоль уже чужого дома, изо всех сил пытаясь сдерживать слезы.

***

Нина Ивановна остановилась, на минутку задумалась и продолжила:

– Ну вот, отобрали дом, повесили красный флаг и написали у входа большими красными буквами «Сельсовет». А они всей семьей неподалеку от своего бывшего дома вырыли землянку и стали в ней жить.

– Как все несправедливо! – с сочувствием сказал я.

– Володь, а где ты в жизни видел справедливость-то? – добродушно улыбнувшись и качнув головой, спросила она, и я сразу почувствовал себя наивным юнцом, хоть никогда себя таким не считал.

– Это ведь такое редкое явление! – продолжала Нина Ивановна. – Я всю жизнь работаю в самом несправедливом месте на земле, наверное. По крайней мере, для меня детский дом – это настоящий символ несправедливости. За это время я привыкла, что она сплошь и рядом. Это уж мы, люди, все придумали, что справедливость сама по себе где-то должна быть. Нет, за нее надо бороться. Тогда и будет хоть какой-то стимул, жажда к жизни.

«В этой старушке сил и мотивации хватит еще на несколько жизней», – подумал я и, улыбнувшись, молча кивнул головой.