Евгения Черноусова - Следи за знаками судьбы

Проснулся Лёня по ощущениям довольно рано. Солнце уже взошло, но двор ещё был в тени особняка, стоящего на береговой стороне. Глянул в телефон: да, начало шестого. Тихонько прошёл мимо приоткрытой двери спальни, стараясь не потревожить сон бабушки и дочери. Спустился с крыльца и поморщился от холодящей ноги мокрой от росы травы. А потом прошёлся в сторону летнего душа и подумал, что вода в бочке остыла за ночь, пожалуй, сильнее, чем в реке. Кинул на плечо полотенце и решительно направился к калитке.

Медицина рекомендовала ему постельный режим, но он после больницы уже третьи сутки дома и чувствовал себя вполне здоровым. Почему бы не искупаться, пока на реке безлюдно? Лёня притормозил у проезжей части, оглядываясь. Улица Чирка – единственная в городе кривая улица. Она тянулась вдоль реки и повторяла её изгиб, поэтому переходить дорогу следовало с особой осторожностью. Быстро перебежал на другую сторону и обернулся. А хорошо здесь! На береговой стороне за высокими кирпичными оградами – особняки, выросшие здесь в последние пятнадцать-двадцать лет. По поводу их архитектуры грубая Таисия Андреевна как-то при нём высказалась: «Вы ламывалисьв особо извращённой форме всяк на свой лад, а получилось как везде». В общем-то, права она. Они из Москвы чуть не полсуток на автобусе сюда ехали, и подобные дома вдоль всего пути следования стояли. А вот домишки на противоположной стороне – каждый наособицу. Небольшие, но ладные. В доме Кожевниковых окна арочные, крыша четырёхскатная. Дом Золотухиных поменьше, крыша двухскатная, окна обычные, зато над окнами лепнина. Домик бабушки… да… ну, как она говорит, зато спокойнее. Участки из-за близости к реке здесь довольно дорогие, и покупатели на них зарятся состоятельные и потому агрессивные. А бабушкин клочок землицы на углу Чирка и Храмовой для строительства новорусской усадьбы никак не подходит. Вот если бы Золотухины свой участок продали, тогда и Трашкиных бы новые владельцы выдавили. Но, слава богу, Золотухины на этом месте двести лет живут, потомства у бабы Паши много, и дом родной они никогда не уступят хрущам, как здесь приезжих называют. Ну так вот, домик бабушки меньше соседских вдвое, крыша односкатная, окошки маленькие. Зато кладка фигурная. И вообще, что-то он напоминает… ах, да, вчера он дочке «Приключения Чиполино» читал, там дом кума Тыквы на картинке – вылитый бабушкин дом. Лёня засмеялся. Надо будет Сашеньке сказать, ей понравится.

Он прошёл по тротуару до ближайшего проулка между особняками и зашагал к реке.

А водичка-то тёплая! Лёня зашёл в воду в том самом месте, где несколько дней назад они плескались с Галей. Да, Галя… он судорожно вздохнул. Больно, обидно, непонятно! Он с досадой ударил кулаком по воде и нырнул. Несколько гребков – и он на середине реки. Доплыв до противоположного берега, пришёл к выводу, что делать тут нечего. Дно илистое, плотно растут камыши. Он знал, что дальше, за ивняком, идёт вдоль реки широкая тропа к спортивному пляжу, что на берегу озера. Там, где его нашли. Чёрт, ничего не помнит! Поплыл назад. Что-то плеснуло рядом. Неужели рыба? Резкая боль в плече. Нет, это не рыба. Кровь. Стреляют? Ещё одно попадание, по уху. Не стрельба это, в него кидают камнями. Вон, в кустах что-то шевелится. Лёня решил вернуться к противоположному берегу и переждать там. Ничего, ему, выросшему на судоходной Курополке, этот Чирок – что ручеёк. Пара минут – и он доплывёт до камышей. Удар по голове. Темнота. Нет, не доплывёт…

Наталья Алексеевна проснулась очень поздно, в начале восьмого. Сорвалась с постели, растолкала внучку: «Саша, опаздываем!» Сашенька со сна капризничала, в садик идти не хотела, но бабушка ей напомнила, что у них в группе соревнования по правилам дорожного движения, и придёт настоящий полицейский. Теперь уже Сашенька поторапливала бабушку, что надо быстрее. До сада идти всего два квартала, но на полпути они догнали Любу Киселёву с мамой, а та предложила Саше присоединиться к ним.

Вернувшись, она вдруг удивилась, что Лёня не вышел на шум от сборов в детсад, и заглянула в зал. Постель убрана. Значит, Лёни не было, когда они проснулись! Куда же он мог выйти с утра? С тревожным сердцем вышла на огород, вздрогнув при взгляде в угол рядом с компостной ямой. Пусто. Вышла во дворик, проверила душ. Там было сухо, значит… ох, полотенца нет на верёвке! На речку пошёл. Что там делать так долго? Искупался – и вернулся. Загорать? Так трава ещё сырая, а подстилку он не взял! Да что же это? Ноги сами вынесли её на улицу, и она бросилась через дорогу.

Она летела к проулку на автопилоте, не заметив, в какой момент к ней присоединились соседи Кожевниковы. Что-то они спрашивали, что-то она им отвечала. Выбежали на пустынный берег: ни души. Что-то начал говорить Валерий Андреевич, но его перебила жена, спустившаяся к воде:

– Вот!

На кусте висели шорты, под кустом валялась на шлёпанцах футболка Лёни. И пустынная река…

Наталья Алексеевна застонала. Кожевников спрыгнул с берега на тропинку, идущую у самой кромки воды и побежал по ней. Его жена пошла за ним. Следом стала спускаться Наталья Алексеевна. Когда она догнала соседей, он уже поспешно раздевался. Жена его остановила:

– Валера, не дури! Беги за ключом!

Он некоторое время глядел на неё с недоумением, потом кивнул, натянул футболку и побежал обратно.

– Что? – спросила Наталья Алексеевна.

Крупная Татьяна Ивановна обняла её и сказала:

– Ждём. Сейчас Валера принесёт весла и ключ от лодки. Там в камышах кто-то есть. Может, ему плохо стало. Всё-таки после отравления.

Сосед вернулся неожиданно быстро. Оказывается, встретил охранника ближайшего особняка, и он побежал за ключом от хозяйской моторки.

Женщин не взяли. Когда лодка скрылась в гуще камыша, и мотор затих, были видны только головы мужиков, которые то появлялись, то исчезали среди метёлок рогоза. Татьяна Ивановна не выдержала напряжения и заорала:

– Валера!

Он ответил спокойным голосом:

– Не ори. Живой Лёня!

Закружилась голова, потемнело в глазах. Наталья Алексеевна, наверное, упала бы, если бы Кожевникова не продолжала держать её за плечи. Дальнейшее воспринималось смутно. Приехала полиция и медики, ругался с кем-то сосед. Её вместе с внуком запихали в скорую, следом втиснулась Татьяна Ивановна.

Из больницы они выходили парами: монументальная Татьяна Ивановна вела хрупкую бабушку, подъехавший позже сосед почти нёс Лёню. Пока обрабатывали его раны, внук рассказал, что от удара камня в голову отрубился, но, к счастью, наткнулся на какую-то корягу и под воду не ушёл. Потом пришёл в себя и заполз обессиленный в камыши, где лежал то отключаясь, то выходя из забытья, и где нашли его спустя два часа в обнимку с той самой корягой. Крови он потерял много, поэтому медики после того, как ему наложили швы на рану на голове, настаивали, чтобы он несколько дней провёл в стационаре, но Лёня отказался. Валерий Андреевич его поддержал: