Катерина Теерлинк - Эпизод 2. Рыцари и ангелы

– Так пугни его, что бросишь его, если не решится.

– Не хочу я его заставлять. Да и замуж за него не хочу.

– Послал же Господь в сестры дуру! – воскликнула в сердцах Алла, грохнув о стол чашкой. – Я же тебе тысячу раз объясняла, что для нас это единственный способ вырваться из этого клоповника. Ты бы хоть об Варе подумала!

Алла, сколько себя помнила, все время заботилась о сестре. Сначала родители оставляли ее за старшую, когда уходили куда-нибудь по вечерам, и тогда ей приходилось пятилетнюю Милу самой купать, кормить и укладывать спать, хотя ей самой в то время было только 10 лет. Но когда Алле было двенадцать, из семьи ушел отец, и тогда присмотр за сестрой стал ее прямой обязанностью, да и не только это. Матери приходилось очень тяжело, она работала на двух работах, да еще пыталась подрабатывать по выходным. Старшая дочь, несмотря на свой возраст, все понимала и старалась помочь всем, чем могла. Несмотря на то, что она отводила и забирала Милу из школы, делала с ней уроки, ходила в магазин и убиралась в квартире, Алла училась хорошо и по окончании школы поступила в медицинский институт. В принципе, это было не удивительно. Родители Аллы и Милы дали им из своего хромосомного набора поровну – одной ум, другой красоту. Алла – с нескладной фигурой, грубыми, но какими-то смазанными чертами лица, тусклыми и реденькими волосами – не пользовалась у молодых людей успехом. Тем более, она была очень умна. Это их отталкивало еще больше. Она прекрасно отдавала себе отчет, что на бурную личную жизнь рассчитывать не приходится, относилась к этому философски и, вместо того, чтобы по вечерам бегать на свидания, сидела за учебниками. Мила была полной ее противоположностью. Уже в 14 – 15 лет она знала, что обладает соблазнительной внешностью. Ростом она, пожалуй, была низковата, зато сложена была идеально. Но это было не самое главное ее достоинство. Милино лицо сложно было назвать красивым в классическом смысле этого слова, но широко поставленные глаза, высокий чистый выпуклый лоб и остренький подбородок делали его очень притягательным за счет своей детскости, которая с возрастом не проходила. Иногда сестры вместе подходили к зеркалу и рассматривали свои отражения.

– Создал же Бог такую красоту! – веселилась Мила, любуюсь на себя со всех сторон.

– Кого-то из нас точно подменили в роддоме, – задумчиво сообщала своему отражению Алла.

– Или нас обеих, – заливалась смехом сестра.

Не удивительно, что, начиная с детского сада, у Милы всегда были поклонники. А когда она вошла в девичий возраст, от них просто не стало отбоя. Как ни странно, такое повышенное внимание ее не испортило. Ей, безусловно, нравились все эти ухаживания, наивные признания в любви, цветы и приглашения на свидания. Но она, несмотря на это, не стала от этого капризной и избалованной. Под стать лицу был и характер – все происходящее вокруг она воспринимала как игру, ничего особо глубоко не задевало ее чувств.

Когда же Миле осталось доучиться в школе всего один год, а Алла была уже студенткой четвертого курса, у мамы обнаружили рак щитовидной железы. Обнаружили, к сожалению, уже слишком поздно, метастазы были уже в костях, легких и головном мозге. Лечить ее в таком состоянии было совершенно бессмысленно. Врачи, конечно, старались что-то сделать, чтобы хотя бы уменьшить страдания, но толку от этого было немного. Мама через четыре месяца умерла. Сестры тяжело это переживали, но инфантилизм Милы сработал и здесь. Она быстрее оправилась от потери и, почувствовав свободу, пустилась во все тяжкие – ночные клубы, поездки на все выходные к кому-нибудь из друзей за город, ежедневные поздние приходы домой. Алла пыталась с ней серьезно поговорить. Школу сначала надо закончить, а потом личной жизнью заниматься. Никуда она не денется, впереди еще целая жизнь. Но Мила только хихикала, чмокала сестру в щеку и с восторгом рассказывала про очередного воздыхателя, который очень наивно и трогательно признался ей в любви. Кто-то проходит через такой этап бурной молодости без серьезных проблем и последствий, но Миле не повезло, она забеременела. Признаться сестре сразу было страшно, она прекрасно знала какой за этим последует скандал и полоскание мозгов, поэтому долго откладывала. Но все равно пришлось рассказать, на четвертом месяце стал уже заметен живот. Скандал, конечно, был, но Алла понимала, что одним криком не поможешь, как-то надо выкручиваться из ситуации. Она сначала проконсультировалась у своих кафедральных преподавателей, затем и у врачей в больнице, где проходила практику. Но все в один голос заявили, что на таком сроке нерожавшей женщине аборт делать очень опасно, все может закончится бесплодием. Пришлось смириться с тем, что ребенка придется оставить. Тогда она решила, что надо быстрее отдать Милу замуж за ее кавалера, пусть отвечают за свои поступки сами – рожают, воспитывают, зарабатывают. Но тут оказалось, что Мила толком и не знает виновника своего положения. Познакомились у друзей на даче, чудно провели время, она оставила ему телефон, чтобы продолжить отношения в Москве, но он не позвонил. Искать его через друзей Мила категорически отказалась. Ситуация была просто катастрофическая – сестра решила бросить школу, не ходить же туда с животом, а Алла не могла на старших курсах медицинского института перевестись на вечернее отделение, чтобы днем где-нибудь работать. До этого они жили на деньги от продажи дачи. Когда маме поставили диагноз и пусть жестоко, но честно, сказали, сколько ей осталось, она сразу решила продать дом, чтобы у ее девочек были средства хотя бы на первое время. Но этих денег могло им хватит, от силы, на пару лет. Алла рассчитывала, что как раз к этому времени закончит институт и выйдет на работу, начнет зарабатывать сама. Ребенок же требовал намного больше. И даже если жить очень экономно, то все равно через год встанет все тот же вопрос – где взять деньги? Отправить Милу куда-нибудь учиться на курсы? А какой в этом смысл? Устроиться на работу она все равно не сможет. Через несколько месяцев родится ребенок, и она сядет с ним дома. А сама Алла работать может только по вечерам, днем она в институте. Но кем она может работать? Диплома у нее пока нет, врачом ее никуда не возьмут, а в Макдоналдсе много не заработаешь. Она регулярно просматривала объявления, но везде или требовался человек на полный рабочий день, или готовы платить так мало, что это не решало проблему. Как-то ей вспомнилось, что один из сокурсников подрабатывал по вечерам после института тем, что частным порядком ездил по клиентам и выводил из запоя. Перспектива общения с алкоголиками ее совершенно не радовала, но натолкнула на одну идею.

Несколько лет до этого как-то на даче Алле захотелось сложить из кирпича красивую клумбу для цветов. Но для этого был нужен цемент, кирпичи категорически отказывались самостоятельно лежать друг на друге стройными рядами. Поехав с мамой на рынок, они купили 50-ти килограммовый мешок, который рабочие любезно положили в багажник. Но вернувшись домой, две женщины поняли, что доставать его оттуда им придется самим. Мама предлагала вскрыть его прямо в багажнике и аккуратно совочком пересыпать в ведро и таким образом перенести цемент в сарай. Алла решила попробовать его все же доставить до места назначения целиком. Она нагнулась над багажником, обхватила мешок обеими руками и попыталась приподнять. Сначала показалось, что мешок весит не 50 килограмм, а целую тонну и оторвать его просто не реально. Но потом она вспомнила, как отец когда-то в детстве ее учил поднимать тяжести. «Не старайся поднять спиной, сорвешь. Поднимай ногами. Только потихоньку» – говорил он. Алла чуть присела, опять обхватила мешок и стала медленно распрямлять ноги. Как ни странно, мешок поддался. Прижав его к груди, она попробовала шагнуть. Получилось, хотя чуть было не потеряла равновесие. Тогда она сделала следующий шаг. Так потихоньку она доковыляла до сарая и, присев, опустила мешок на пол. Операция по транспортировке удалась, и даже спина осталась цела. Но через пару дней она почувствовала боль в локте. Но эта боль была не постоянной, а возникала только при резких движениях рукой в сторону. Сначала Алла не обращала на это внимание, рассчитывала, что все пройдет само. Но проблема не исчезала. Закончилось лето, она вернулась в институт, и тут локоть стал настоящей бедой. Писать приходилось много, а в таком положении, когда рука лежит на парте, он ныл постоянно. Сперва Алла пыталась мазать какими-то мазями, потом принимать противовоспалительные препараты, но ничего не помогало. Однажды она обмолвилась об этом соседке по подъезду, и та посоветовала попробовать пройти сеанс акупунктуры. Алла к таким вещам, как гомеопатия и акупунктура, просто не могла относится серьезно, считая их каким-то шаманством и знахарством, однако, решила попробовать. Все равно другого выбора у нее не было. Как ни странно, боль уменьшилась после первой же процедуры, а после третьей прошла совсем. Алла задумалась. Как же так, все, чему ее учили в институте, не помогло, а то, что не признается традиционной медициной, работает? Ответа на свой вопрос она не нашла, но опыт ей запомнился.