Ирина Левит - Легенда о друге и враге

– В мальчиках на побегушках, что ли? – От этого взгляда Васечке стало обидно, впрочем, он вообще легко обижался, правда, обычно ненадолго.

– А ты думал сразу замом моим стать? – ухмыльнулся Тасунян.

– Да нет, я так… Просто…

– Просто только дураком быть. Да и то, если Бог совсем умом не наградил. – Ухмылка с лица Гамлета Карапетовича мигом соскользнула, и стал он очень серьезным. – Сергей Николаевич просил тебя делу научить. Научу. Но сколько ты науки осилить сможешь, только тебе решать. А пока, считай, ты в начальную школу пошел.

Первые три месяца жизни в пансионате (а поступил Бабыкин на работу в конце мая) показали, что помощник у Гамлета – это своего рода порученец. Поначалу поручения были по преимуществу мелкие, директор, похоже, приглядывался, да и Вася к обстановке приноравливался, а на втором месяце пошли посерьезнее и свелись они к одному, как объяснил начальник, важному моменту.

Дело в том, что в пансионате было два корпуса. Один – большой, трехэтажный, весьма комфортабельный, но рассчитанный на так называемых обычных клиентов. Другой тоже трехэтажный, но маленький, расположенный на противоположной части территории и предназначенный для клиентов особых. На третьем этаже здесь находились четыре «люкса», на втором – девять «полулюксов», а на первом – столовая с отдельной кухней, гостиная с баром, бильярдная и помещения для персонала. И поручения Тасуняна в основном сводились к обслуживанию клиентов именно элитного корпуса.

В определенной мере это действительно была пока работа мальчика на побегушках, однако довольно быстро Васечка понял: директор решил взяться за него всерьез, а потому и дал возможность осваивать науку сервиса сразу на птицах высокого полета. И Бабыкин старался, часов не считал, сил не жалел.

Через месяц с небольшим Гамлет Карапетович призвал Васю к себе в коттедж, где обитал круглый год, несмотря на квартиру в городе, и спросил:

– Живешь с родителями? Машины у тебя нет? Приезжаешь спозаранку? Уезжаешь поздно? А выходной у тебя только один. Тяжело, да?

Спросил, впрочем, то, что и сам прекрасно знал. Вася, однако, прибедняться не любил, а потому ответил:

– Я без претензий.

– Что без претензий – хорошо, – одобрил начальник. – И что стараешься – вижу. И так скажу: хочешь – живи в моем доме. На втором этаже комната пустая есть для гостей, ход туда отдельный, ни ты мне не мешаешь, ни я тебе не мешаю. Потому думай.

На раздумья у Васи ушли полторы минуты. Каждодневные поездки в город и обратно изматывали, жизнь с родителями не вдохновляла, а в пансионате нравилось – природа, воздух… Опять же комнату предложил директор отдельную.

Эта комната была хоть и небольшая, но уютная, с санузлом и душем, а самое главное – полностью изолированная от других помещений. Дверь из комнаты выходила в маленькую прихожую, а оттуда на первый этаж шла лестница в нечто, напоминающее предбанник с отдельным выходом на задворки дома – в сторону леса и берега реки. Такое автономное существование Васю вполне устраивало. Это с одной стороны.

А с другой стороны, его очень устраивала жена Гамлета Маша. Нет, совсем не в том смысле, о каком подумать можно, – ничего плотского он и в голове не держал. Пышнотелая, белокожая, с румяными щеками и толстой русой косой, изогнутой «баранкой» на затылке, Маша так и просилась на картину, изображающую деревенскую красавицу XIX века, однако же никак не вписывалась в Васины представления о женском идеале. По правде говоря, идеала у него вообще не было, с ним он как-то еще не определился, но точно мог сказать, что это не Маша. К тому же она была не только заметно старше, но в первую очередь – женой начальника и наставника, человека, впустившего Васю в свой дом, и тут уже срабатывали определенные моральные принципы.

Однако чисто по-человечески Маша Васе, что называется, на душу легла. Хоть и не сразу. Сразу несколько по иному вышло.

– А ты и вправду боксер? – спросила при первой встрече Маша и недоверчиво оглядела его с ног до головы.

– Есть маленько, – угрюмо буркнул Вася.

– А и впрямь, маленько, – отчего-то умилилась Маша. – Я-то все думала, боксеры – это такие парни здоровенные. А ты совсем другой. Боксерчик… Васечка.

Вот и прозвучало прозвище, мамой в раннем детстве придуманное, и Вася, поначалу обидевшись, тут же дурные эмоции отмел, решив, что многие женщины похожи, а если Маша окажется, как мама, то это совсем не худший вариант.

Маша и вправду была чем-то похожа на маму, с ходу начав Бабыкина опекать, – постоянно подкармливала его своими нескончаемыми и очень вкусными пирогами, стирала, гладила ему рубашки и прочую заботу проявляла. Причем получалось у нее это как-то на удивление естественно – так, что не чувствовал Вася своей обременительности и зависимости. Он, правда, тоже помогал Маше чем мог (по части домашнего быта Гамлет не перетруждался), а особенно хорошо получалось у него с детьми Тасунянов, мальчишками пяти и шести лет, которые на удивление быстро прилепились к Васе и считали его своим приятелем.

Вот и в тот день, когда приехал Паша Кисин, жена Гамлета заботу проявила. Паша объявился совершенно неожиданно, уже после обеда (а питался персонал в пансионатской столовой, где готовили весьма прилично, потому и снедью своей Васе обзаводиться было без надобности), и Маша, прознав про визитера, принесла домашнего борща с неизменными пирогами.

– Хорошо устроился, – одобрил Паша. – И бабенка справная…

Он причмокнул губами, многозначительно подмигнул, но Вася тему не поддержал, ответил коротко и недовольно:

– Ты это брось. Она жена директора и вообще не такая…

– Ну-ну, – хмыкнул Кисин, – все они не такие… До поры.

Очень это Васе не понравилось, хотя и не удивило. Сам Кисин Васе тоже не нравился, а его появление как раз удивило.

Отродясь не были они приятелями – просто знакомыми и то, что называется, шапочными. Первый раз встретились года четыре назад, на соревнованиях в Самаре. Бабыкин выступил средненько, а Кисин и вовсе не выступал – тусовался с непонятной целью, но довольно активно. После соревнований пересеклись они в общей компании, куда затащил Васю парень, с которым вместе жили в комнате. Собрались человек двадцать, сплошь мужики, и разговоры были мужские – все больше о боксе, результатах, судействе и немного о женщинах. Вася помалкивал, потому как результатами похвалиться не мог да и женщинами тоже. Ясное дело, выпивали – расслаблялись после жарких боев и сухого закона соревнований. Но Бабыкин тут из компании выбивался – не пил он спиртное, и не потому, что держал себя в узде, а потому, что попросту не любил.

Может, если бы не эта причуда, Кисин на Васю и внимания бы не обратил. Однако же глазом зацепился, сам подошел и принялся всякие разговоры разговаривать – о том, о сем, а все больше о сегодняшней Васиной жизни и планах на будущее. Несмотря на то что по возрасту Кисин Бабыкину чуть ли не в отцы годился, попросил называть себя просто по имени – без церемоний. Ничего особо примечательного своему новому знакомцу Бабыкин поведать не мог, тот же принялся перед Васей пальцы гнуть и всячески поучать, причем постоянно подчеркивая как существенную разницу в возрасте, так и статус столичного жителя, – будто само по себе это давало Паше особые преимущества. Васе, понятно, такой расклад не понравился, и он постарался от общения отделаться, что ему удалось не без труда. Напоследок Кисин истребовал все-таки телефон Бабыкина, и он дал – но не мобильный, а домашний. Свои координаты Паша не оставил, впрочем, Вася и не просил.