Ирина Левит - Легенда о друге и враге

С женщинами все складывалось совсем просто. Красотка слегка за тридцать с золотыми волосами, прикрывающими лопатки, явно была женой Сафьянова Ларисой Алексеевной, а дама примерно одного с Сафьяновым возраста с большими карими глазами – начальником отдела внешних связей «Меркадо» Еленой Павловной Судаковой.

Если не считать колготного Писигина, вся компания создавала впечатление весьма спокойных, без преувеличенных претензий людей, и Бабыкин про себя три раза поплевал через левое плечо – около месяца назад в корпусе отдыхала похожая четверка «крутых», и хлопот с ними было выше крыши.

Последний из отдыхающих приехал уже под вечер и тут же наделал массу шума. Он буквально ввалился в помещение с громким возгласом «Привет всем!», тут же отпустил комплимент дежурной по корпусу, с силой тряхнул руку Васе и, удовлетворенно оглядев холл, радостно заявил, что ему здесь явно понравится. Все это сопровождалось бурными восклицаниями и периодическим хохотом.

Мужику было лет тридцать, его лицо румянилось, как от мороза, а глаза сияли, словно видели перед собой нечто совершенно замечательное.

– Олег Кашин! – сообщил он. – Просто Олег! Без всяких там навеличиваний! Терпеть не могу церемонии! – Он вдруг внимательно уставился на Бабыкина. – Из спортсменов? Точно?

– Боксер, – сказал Вася.

– Это здорово! – обрадовался Кашин. – А я самбист. Сам выступать перестал, но пацанов тренирую. Про клуб «Три слона» слышал?

– Не-а, – мотнул головой Вася.

– Ну так я тебе сейчас буклет подарю. В случае чего имей в виду: боксеры у нас тоже есть, – тут же отреагировал Олег и полез в свою спортивную сумку, из которой вытащил другую сумку, гораздо меньшую по размерам, – кирпичного цвета с изображением головы не то кролика, не то зайца. Из нее он вынул красочный буклет и вручил Васе.

Вот тут-то Бабыкин и вспомнил о Паше Кисине. Со времени его визита прошло дней двадцать, а Паша обещал объявиться недели через полторы, чтобы забрать свой мешок с землей. Однако же до сих пор не объявился. Конечно, странно, ну да ладно. Так подумал Вася Бабыкин и выбросил эту мысль из головы.

Вообще-то в это время Дима Сафьянов предполагал загорать на Адриатике. Но человек предполагает, а судьба располагает. Судьба расположила все так, что пришлось выбирать: либо работать и нервничать в собственном офисе, либо отдыхать и нервничать в пансионате недалеко от города. Причем, если работа была его естественным состоянием, а отдых – заслуженной наградой, то нервотрепка совсем не вписывалась в его желания, тем паче, что ее требовалось тщательно скрывать от всех.

Когда Подольский сообщил, что в гостиничном номере убит Паша Кисин, Дима испытал чувство мстительной радости. Сафьянов не был мстительным, по крайней мере сам себя таковым не считал, однако здесь имел место особый случай.

Впервые судьба их свела в девяностых, в период всеобщей эйфории и неразберихи. В ту пору Дима, будучи еще студентом, уже активно занялся коммерцией – а именно, торговлей обувью. Бизнес пошел хорошо, даже стремительно, через короткое время Сафьянов уже прочно встал на ноги, но тут на его пути образовался Паша. Поначалу все сложилось удачно. Сын бывших работников Внешторга, Кисин весьма успешно реализовал родительские связи, организовав для Сафьянова регулярную поставку в Новосибирск хорошего импортного товара. Приобретался он оптом на европейских распродажах, но для не слишком избалованного сибирского покупателя вышедшие в прошлом сезоне из моды туфли и ботинки были очень милы для ног и сердца. Схема финансовых расчетов была весьма проста. Сафьянов перегонял в фирму Кисина необходимую сумму плюс проценты за посредничество, а тот покупал обувь, которая напрямую отправлялась в Сибирь. Один знал, где выгодно взять товар, а другой умел его еще выгоднее продать.

Но однажды случилась неприятность. Дима получил крупную партию модельных женских туфель, которые все оказались… на одну ногу. Разбирательство было бурным, но закончилось ничем. Кисин все валил на зарубежных поставщиков, якобы подсунувших брак, а на справедливые нападки Сафьянова, дескать, договор он имеет непосредственно с Пашей, тыкал в нос тем самым договором, в котором было записано, что фирма обязуется своевременно обеспечить поставку обуви на соответствующую сумму, но нигде не значилось, что эта обувь должна быть на обе ноги.

Так Диму впервые крепко «кинули».

Второй раз следы Паши обнаружились через несколько лет. К тому времени обувная торговля отошла у Димы на двадцатое место, а на первое вышли поставки топлива и металлов. И вот однажды, в течение буквально трех месяцев, у Диминой компании «Меркадо» дважды подряд сорвались крупные сделки. Когда это произошло первый раз, Дима от ситуации не отмахнулся, однако же и детальные разбирательства устраивать не стал, списав неудачу на естественные издержки бизнеса. Но когда следом рухнула вторая аналогичная схема, давно и хорошо отработанная, Сафьянов крепко напрягся, справедливо рассудив: то, что один раз – случайность, второй раз – закономерность. А такие закономерности он в своем бизнесе старался не допускать.

Месяц (срок для Димы отнюдь не малый) понадобился на то, чтобы распутать весьма сложную цепочку, которая вывела на две московские фирмы – «Зарю» и «Аврору». Вполне невинные на первый взгляд названия сразу насторожили. Сафьянову хватило образованности, чтобы сообразить: «Аврора» в переводе на русский язык и есть «Заря». А следовательно, возникало вполне оправданное предположение, что фирмы не просто близкие «родственницы», но и члены одной «семьи», у которой по меньшей мере должен быть «отец».

Дима мог многое – и деньги, и связи, и соответствующие специалисты обеспечивали очень широкие возможности, однако в тот год до «отца» он не докопался. Но «старшего брата» достал. Им оказался Паша Кисин. На сей раз разговор, ради которого Сафьянов самолично прилетел в Москву, оказался не в пример тому, что состоялся по случаю «одноногой» обуви. Его итог укладывался в несколько фраз.

– Я ни мордобоями, ни убийствами не занимаюсь, – сообщил Дима, – но если ты не компенсируешь мои потери с соответствующими процентами, то будешь первым покойником, ради которого я пожертвую энную сумму.

Кисин все вернул. Но его уверениям, дескать, схему «прокида» он придумал сам и сам же реализовал, Сафьянов не слишком поверил. Уж очень тонко и дерзко было сработано, по мнению Димы, не для Пашиных мозгов и характера, однако же вычислить истинного вдохновителя не удалось. Ну не любил Дима мордобоя, да и не знал, насколько надо было изуродовать красивую морду Кисина, чтобы тот раскололся, – за свое авторство Паша стоял почти насмерть.