Людмила Евграфова - Бабочки и хамелеоны

Павел разглядывал какую-то точку на скатерти и сосредоточенно обводил ее пальцем. Прошло несколько долгих минут. Алла чувствовала, он обижен ее словами. Ей было грустно, что вот на этом все и закончится. Сердце ее билось толчками, в душе поселилась какая-то маята, какое-то несогласие с собой, неудобство. Наконец, до нее дошло, что она не верит своим словам, что сентенция ее носит защитный характер. И тогда она произнесла то, в чем признаваться ему совсем не хотела:

– Знаешь, я именно о таком мужике всегда мечтала, мне легко с тобой, мне с тобой хорошо. У меня даже нет того обычного утреннего раздражения, которое бывает всегда, когда я не одна, – она ласково провела ладонью по его руке, как бы извиняясь за предыдущие слова, – но… я, ведь, не разведена с Глебом…

Павел недоуменно уставился на нее. Потом облегченно вздохнул оттого, что она хоть как-то объяснила свой отказ. Причина, оказывается, не в нем. Причина – в бывшем муже. Он с горячностью выпалил:

– Глеб так давно исчез из твоей жизни, что можно было получить развод и без его заочного согласия.

– А зачем? Не видела в этом необходимости.

– Может, у него уже другая семья?

– Ну и что? В моей жизни это ничего не меняло, – Алла подошла к окну. На улице чуть развиднелось. В густо синем воздухе, пронизанном тусклым светом невыключенных фонарей, колебался медленно падающий снег. По прогнозам, ожидался редкий безветренный день. Чахлое оголенное деревце под окном тихо застыло в безмолвии, протянув навстречу снежинкам тонкие черные руки. Алла подумала, что и она, как это деревце – беззащитна и одинока.

– Прости, – Алла перевела взгляд с улицы на Павла, – я, наверно, обидела тебя? Честное слово, не знаю, что делать с нашими обстоятельствами…

– Ты нужна мне. Я уже пробовал жить без тебя, ничего путного из этого не вышло. Давно ищу свое место в жизни, и все время замираю от страха, а вдруг оно окажется занятым? Хотелось бы верить, что ты мне не приснилась.

– Ну, зачем так печально? Здесь, – она сделала круг рукой, – место не занято. Может быть, мой дом и ждет хозяина, только я об этом не знаю. Все так неожиданно, – Алла опять замолчала. Павел ждал от нее решения, и это решение она должна была принять сейчас.

Утренние звуки за окном становились все громче. К хлебному киоску, что стоял во дворе, подъехала грузовая машина. Водитель начал выносить лотки со свежей выпечкой. Краснощекая молодая продавщица встретила парня на пороге улыбкой и прислонилась к косяку, пропуская его внутрь. Парень, как будто нечаянно, задел локтем грудь девушки. Продавщица хихикнула. Этим двум все было понятно. Алла отстраненно наблюдала за происходящим из окна, не двигаясь с места, словно пугаясь, что любой шаг в прямом, а не в переносном смысле станет неверным. Оставить все как прежде? Радоваться дальше своей независимости? Будет ли радовать ее эта независимость, если она отпустит Павла? Она представила на минуту, как будет жить после разлуки с Павлом – сама себе хозяйка, сама себе умница и рукодельница. Сама себе и мужик, и баба! Какой кошмар! Нет, отпускать Павла в его прежнюю жизнь она не хотела. Ей пришли на ум слова старой песни: «что-то теряем, а что-то находим». Не бывает два горошка на ложку. Она теряет свое самое главное завоевание – свободу. Но Бог дает ей за это ЛЮБОВЬ. Царский подарок, который не каждому дарит Господь. И она должна быть достойна этого подарка!

– Что ж, – тихо выдохнула Алла, – у меня условие, давай до свадьбы попробуем, поживем вместе, время покажет не ошиблись ли мы, – и сделала нерешительный шаг навстречу Павлу.

– Я дам тебе время поверить в меня, – Павел заключил Аллу в свои объятия.

– Обещай, если будут трудные минуты, отпустишь меня зализывать раны на своей территории, – совсем смирилась с принятым решением Алла.

– Ну, уж нет! Завтра же пробиваю из своей спальни дверь в твою комнату, чтобы не ускользала от меня ни на минуту, – он еще крепче прижал ее.

– Не надо! И с этим немного подождем, – засмеялась она и почему-то сразу успокоилась. – Может, позвонить Дергачевым, чтобы новогодний междусобойчик устроить в нашем доме?

– Звони, я пошел к себе – готовить обед. Через час жду тебя – стол будет накрыт! Как – никак у нас сегодня праздник – помолвка. Завтра объявим это всем! – и он исчез, весело насвистывая какой-то марш.

Алла закрыла за ним дверь и прошла к телефону. Странно, Люба не позвонила до сих пор. Наверно не хочет мешать. (Отличается умом и сообразительностью). Она набрала номер подруги и приложила трубку к уху. Сигналы настойчиво пробивались в немой эфир. К телефону никто не подходил. Собравшись уже положить трубку на базу, Алла услышала голос Сашки, Любиного мужа:

– Але!

– Саша, это я, где пропадает подруга дней моих суровых?

– Она мертвая.

– Что?

– Мертвая, говорю.

– Надеюсь, не в буквальном смысле этого слова?

– Ну да. Поднять головы с перепоя не может.

– Сашка, я не причем. От меня она ушла относительно здоровой и совершенно трезвой. Интересно, где она наклюкалась?

– Где, где, в ночном клубе, е – мое…

– Одна?

– Со мной.

– Уф, отлегло. Конечно, тебе имидж «нового русского» надо поддерживать регулярными семейными выходами в свет. Консолидироваться вокруг себе подобных, чтобы знали в лицо.

– Какое там…

– Ничего, Сашок, тяжел крест, да надо несть. Когда подруга отлежится – пусть мне позвонит, не то проспит последние новости.

– Поднялась уже, сейчас подойдет.

– Алло, – раздался в трубке слабый голос, – я умираю… Меня всю трясет, как при церебральном параличе.

– Аспиринчик прими, свежего чайку выпей, это самые первые аварийно – предохранительные меры.

– Опохмелиться надо, – услышала Алла в трубке голос Сашки. Он предлагал то, что неоднократно проверил на собственном опыте.

– Пойду лучше под горячий душ, погреюсь, а то звезды в глазах, – возразила ему Люба.

– Чего вы вдруг разгулялись вчера?

– Мне стало жутко. Я почему-то поверила в то, что с нами случится. Этот прорыв тонкого мира, эти предупреждения ушедших гениев просто зловещи…

– Не бери в голову. Не зацикливайся! – Алла хотела перевести разговор в шутку, но раздумала, – я, ведь, тоже трусиха, потому что не могу объяснить явления, с которыми сталкиваюсь. Мне все это странно. До сих пор не могу понять, с кем мы играем? Или кто играет с нами? Вот в чем вопрос. Лучше не знать, что тебя ждет. Уж будь, что будет. Это сигнальный флажок, за который НЕЛЬЗЯ. С меня достаточно первого предсказания. Я, оказывается, ДОЛЖНА ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ, КОТОРАЯ РЯДОМ. Говорила я тебе об этом?

– Не помню. Когда я Сашке о гадании рассказала – он надо мной посмеялся, ему-то на всех этих духов наплевать. Он в мистику не верит, может, это к лучшему?