Andy Weiss - Stabat Mommy

Бо даже ножками задергал от удовольствия: так тебе, МакКой, так тебе!

– А о чем бы ты хотел поговорить? Что ты считаешь оригинальным и необходимым? – набычился МакКой. Конечно, в открытую конфликтовать он с Ниши не станет, иначе его фильм, который он с пеной у рта рекламировал, закончится в тот же момент. Но и проглотить такую плюху равнодушно он не смог.

– А я бы поговорил о проблеме насилия на экране, например. И как оно влияет на сознание зрителей.

Ведущие и гости запереглядывались встревоженно: в сценарии этой темы, видимо, не было даже в первом приближении.

МакКой крякнул.

– Но… эээ… мы не психологи, и не очень компетентны говорить о таких вещах…

– Вот это-то меня и печалит, – господин Ниши не повышал голоса и не менял свою расслабленно-изящную позу, – мы здесь занимаемся пустой риторикой, но совершенно не компетентны в действительно насущных для нас темах. Вот ты, например, знаешь, что восемьдесят процентов подростков и детей, насмотревшись триллеров, предпочитает играть в компьютерные игры с убийствами и расчленениями?

МакКой возмущенно вскинул руки:

– Но помилуйте, как же мы можем с этим бороться? И зачем это обсуждать, если с этим ничего нельзя поделать?

– Но ты только что нас уверял, что с помощью кино можно воспитывать? Что можно внушать прекрасное-доброе-вечное и влиять на умы и судьбы? Значит, все, что только что ты говорил – пустая демагогия? И на самом деле, влиять на реальные проблемы мы не можем, а можем только бросаться красивыми фразами?

Тон голоса у этого вальяжного Принца Азии был мягким, ласкающим и вкрадчивым, и остальные участники программы даже не сразу поняли, в какие конфликтные дебри завел их этот сладкоголосый сирин. МакКой же, на которого в упор смотрел с легкой полуулыбкой господин Ниши, попеременно краснел и бледнел, не зная, то ли ему начать отрицать все, что он говорил до этого, то ли отвергать то, что ляпнул минуту назад. Но получалось, что он и в самом деле противоречил сам себе, и этот желторотый засранец выставил его в невыгодном свете в прямом эфире!

Ведущий поспешно вклинился в паузу и застрекотал, переключая на себя камеру:

– Господин Ниши поднял очень животрепещущую тему, и он прав, мы обязательно должны обсудить это с профессиональными психологами и аналитиками… готов ли господин Ниши стать гостем передачи, в которой мы сделаем акцент на подобной теме?

Камера снова отъехала, показывая уже справившегося с желанием убивать МакКоя и все так же расслабленно сидящего Ниши.

– Нет, не готов, – Тедео улыбался так мило, словно слова, произносимые им, жили сами по себе. Ведущий снова поперхнулся, и хихикающий Бо подумал, что этому несчастному нужно держать под рукой ведро воды, иначе к концу передачи он точно умрет от спазмов, – я не профессиональный психолог, не аналитик и даже не режиссер, который способен своим искусством… (легкий полупоклон в сторону багрового МакКоя)… воспитывать целые поколения. Я просто ответил на вопрос, что именно считаю необходимым.

Бо со злорадным удовольствием наблюдал, как на лице ведущего отражается весь спектр цветов от красного до бледно-фиолетового, и про себя удивлялся: этот Ниши… почему он такой странный? Сделал вид, что спит, хотя прекрасно слышал все пылкие речи МакКоя. Он специально пришел на передачу, чтобы подергать режиссера за нервные окончания? Развлекается, срывая сценарии и испытывая на прочность вынужденных импровизировать ведущих? Нарочно устроил цирк со сном в кадре, чтобы подразнить? Или он всегда такой? Сидит теперь с ангельским выражением на лице, и даже упрекнуть его в разжигании спора не получится… скандалисты и провокаторы так себя не ведут, они лезут на баррикады, разрывая на груди рубашки и ввязываясь в споры, а Ниши как будто бросил под ноги МакКою маленький капкан – и красивым гран па де ша* покинул сцену, не собираясь ввязываться в дальнейшие боевые действия.

Бо задумался – и пропустил момент, когда ведущий выкрутился из этой ситуации и погнал текст дальше, пытаясь вернуться в рамки сценария. Ниши с благовоспитанно-милой улыбкой наблюдал за его потугами, совершенно не беспокоясь о том, как нервничает и потеет рядом с ним режиссер.

Да, наверное, этот миллионер Ниши и в самом деле заносчив, высокомерен и непредсказуем. Ему было скучно – и он устроил себе небольшое развлечение. Буквально три минуты – но запомнилось надолго. Интересно, он всегда себя так ведет?…

Бо честно досмотрел программу до конца, но больше ничего захватывающего там не происходило; ведущий в своих вопросах опасливо обходил стороной танцовщика, а тот и не стремился принять участие в беседе; он изображал красивую безмолвную статуэтку, иногда меняя позы и давая понять, что он все-таки не из слоновой кости.

Бо вылез в ютьюб и набрал в поиске имя Ниши: ого! Этот красавчик – настоящая медийная персона! До того, как Бо попал в проект, он слышал про Тедео только как про балетного премьера, перетанцевавшего, казалось, весь классический репертуар и половину модерна. А оказывается, он еще и в показах участвовал, и в рекламе снимался, и лицом кучи брендов выступает, не говоря уже про фильмы-балеты. Теперь понятно, почему Звезда может себе позволить порезвиться на шоу… ага, вот и интервью. Даже с Ларри Кингом?… Тедео и в самом деле так крут?…

Бо открывал все новые и новые окна с передачами, и понимал все меньше и меньше: этот мужчина везде был РАЗНЫМ. На самом деле, разным, как будто в одну и ту же внешнюю оболочку запихивали абсолютно посторонних, случайных людей: он везде по-разному говорил, по-разному реагировал на одни и те же вопросы, даже манера поведения разительно отличалась. На столах он, конечно, нигде не танцевал, но с одними ведущими он был деликатен и сдержан, с другими – насмешлив и язвителен, третьих – вот как сегодняшних – вкрадчиво провоцировал… в одних передачах он казался смущенным и пугливым зайчонком, робко улыбающимся и поджимающим лапки; в других он с самого начала отгораживался ледяной стеной от всех, и даже микрофоны в студии, казалось, покрывались от его взгляда инеем; в третьих он кокетничал так мастерски, что даже через монитор на Бо выплескивались его флюиды… и везде, в каждой без исключения передаче, Тедео молчаливым НЕ БЫЛ! Он нигде не вел себя так, как на съемочной площадке, где каждое слово от него, казалось, стоило тысячи баксов; он не сидел, полуприкрыв свои экзотические глаза, и не старался ускользнуть от любого вопроса или беседы. Это был совсем другой человек… и этот человек Бо очень нравился. Вернее, нет, не так: этот человек интриговал. Вызывал желание рассмотреть его получше. А уж после той передачи, где Ниши взглядом поймал камеру и улыбнулся прямо в нее, у Бо и вовсе сердце ухнуло куда-то в желудок.