Andy Weiss - Stabat Mommy

В качестве обложки использован рисунок автора в обработке. Все права принадлежат автору.

– Ты думаешь, что сможешь вот так легко отделаться? Просто взять – и сбросить с себя всю ответственность? Решил, что сможешь сбежать? Отсидеться в тишине и потом начать все заново?

Голос прозвучал где-то в черепной коробке, и я дернулся от неожиданности. Черт, а ведь я только начал привыкать к мысли, что вот это светлое белое облако тумана, в котором я оказался, наконец-то подарит мне одиночество и покой.

– Ты кто? – вопрос прозвучал глупо, я сам это понял.

– Не имеет значения, – невидимый собеседник словно бы отмахнулся от меня раздраженно, – значение имеет только то, что сейчас ты вернешься обратно.

Я похолодел.

– П…подожди, – я сглотнул, – но ведь прошло уже… прошло уже много времени. Как? Куда? Зачем?

– Какой ерундой набита твоя голова, – укорил меня Голос, – что такое время? Времени нет.

– А что есть? – тупо спросил я, уже заранее зная, что мне в лучшем случае не ответят, а в худшем – обругают.

– Только ты и твои мысли, – недовольно ответил Голос, – Неужели тебе нужно объяснять такие очевидные вещи? Все, что с тобой происходит – это продукт твоей головы.

– Подожди-подожди, – заторопился я, – ты хочешь сказать, что и в моих неудачах виноват я сам?

– Больше того, – Голос снисходительно вздохнул, словно беседовал с умственно отсталым, – не просто «виноват». Ты их сам себе и придумал.

– Ну, здрааасти, – протянул я, – тебя явно неправильно информировали. Я не мог придумать себе ни финансовый кризис, ни измену жены, ни то, что изменила она мне с лучшим же дру…

Я не договорил: Голос перебил меня весьма бесцеремонно.

– Запросто. Видишь ли, в чем дело…

Он ненадолго замолчал, и я даже рот забыл закрыть от изумления, ожидая его аргументации.

– Есть пространство. Оно никакое. Пустое. Вот как здесь. И есть ты. Все, что вокруг тебя – это твои мысли, точнее, их проекции. Никого больше нет, есть только ты. Все люди вокруг тебя – это твои представления о том, какими могут быть твоя жена, твой друг, твой начальник. Ты сам себе их всех придумал. Ты ведь не помнишь, что было, когда ты родился, верно? Вооот. А все почему? Потому, что тогда ты только начинал придумывать себе свой мир, в котором будешь жить. Твои ранние воспоминания примитивны и просты, потому, что твой мир был примитивен и прост. Потом он начал расширяться, ты добавлял в свой мир людей, события, запахи, вкусы, впечатления… и в итоге наполнил пространство вокруг себя тем, чем считал нужным.

– Но я не хотел кризис и измены! – возмутился я, честно пытавшийся вникнуть в логику Голоса, – я не мог такого придумать!

– Но ведь придумал же? – Голос хмыкнул, – я и сам хотел бы знать, зачем люди себе такое придумывают.

– Ага, значит, другие люди все же есть, – попытался подловить его я, – а не только я один и мои мысли!

– Вот ты глупый, – сокрушенно поцокал языком Голос, – никак не сообразишь… В твоем пространстве – только ты. А другие люди – в других пространствах. В своих. Они там себе создают свои миры. Вы никак не пересекаетесь. И твое пространство никогда не окажется в чьем-то другом. Подумай сам, ты же лучше всего писал, когда испытывал боль и разочарование, верно? Ты прямо-таки вдохновение ловил! Верно же?

– Ну, верно, – неохотно согласился я.

– Воооот. Поэтому ты придумывал себе такие ситуации и таких людей, которые гарантированно обеспечили бы тебе страдания. Сначала та девушка, которая цеплялась за тебя только ради того, чтобы похвастаться перед подругами. Тебе же жуть как хотелось попереживать из-за того, что тебя, какой ты есть, никто не любит и не понимает? Она обеспечила тебе такое переживание. А родители? Ты же хотел прожить опыт нелюбимого ребенка, которому предпочли младшего братика? Упивался этой нелюбовью, ощущал себя героем какого-то романа! Ну скажи, было?

– Было, – снова кивнул я, окончательно утратив желание возражать.

– И теперь жена, – удовлетворенно подытожил Голос, – и так называемый друг… ты думал, что если в юности любил смотреть слезливые мелодрамки, в которых несчастного героя никто не любит, все предают и бросают, то брак окажется счастливым и крепким, а друзья верными? Нет, милый мой, так не бывает. Что любил смотреть – то и спроецировал самому себе.

– И кризис? – криво усмехнулся я, в глубине души признавая, что Голос вполне может быть прав.

– А как же! – как-то даже радостно хохотнул мой собеседник, – и он. Разве мог ты жить спокойно? Разве умеешь ты жить в рутине? Не смеши! Тебе нужны бури и страсти со страданиями. Ты никак не мог бы жить в мирном достатке. Тебе было интересно пережить опыт потери сразу ВСЕГО. Ну и вот…

Я молчал.

– В общем, имей в виду, что побег не удался. Я тебя сейчас зашвырну обратно. Только вот что… поскольку ты свое пространство самовольно разрушил, придется тебе потесниться. Я тебя впихну в чужое.

– Как это? – испугался я, – Ты же сказал, что все вокруг – это продукт моей головы. А если пространство чужое, то как же?…

– Легко! – Голос обрадовался, – Молодец, схватываешь на лету! Пространство будет не твое. И то, что там уже придумано – тоже не твое. Но как только ты туда попадешь, дальше будешь выкручиваться сам, голубчик.

– А… тот, кто это напридумывал, он… где? – нерешительно спросил я.

– Нигде, – кратко отрезал Голос, – это не твоя забота. Тебе не нужно это знать.

– И что мне там делать?

– Исправлять его ошибки, – Голос был сух и безапелляционен, – считай, что это тебе наказание за самоуправство.

– А как исправлять? – у меня внутри все похолодело, как только в памяти всплыло ощущение галстука, перехватывающего шею, – он кто? Преступник? Подлец? Что я должен делать-то?

– Не переживай, он никого не убил и даже на красный свет дорогу не переходил ни разу. Просто… он себе напридумывал слишком сложно. А выруливать из всей этой каши придется тебе. Уж не обессудь. Но ты сам виноват. Не надо было тебе…

…Голос стал тише, тоньше, и вдруг совсем стих. Все вокруг посерело, потом потемнело, сгустилось, и тело, к легкости и невесомости которого я совсем уже было привык, потяжелело, проступили запахи, звуки и ощущения. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я различил смутно сереющий квадрат окна. Где-то справа тикали часы, вдалеке проехала машина.

Подождите, я что… снова жив?…

– Эмили, я люблю тебя! Просто береги себя, прошу!

– Стооооп! – режиссер потер лоб и спрыгнул со своего стульчика, – никуда не годится. Полчаса перерыв. Тедео, Натали, нужно поговорить.

Молча, не говоря друг другу ни слова, втроем зашли в вагончик режиссера. Сели, не глядя друг на друга.