Andy Weiss - Stabat Mommy

– Ребята, вы опять поругались?

Это прозвучало устало и раздраженно. Режиссер фильма, пожилой МакКой, проводил такие беседы уже не в первый раз и, признаться, чертовски злился. Каждый день съемок «на натуре» обходился в кругленькую сумму, а актеры, будь они неладны, все время ссорились между собой, и в итоге вместо объяснений в любви и сцены расставания выходила невнятная унылая жвачка.

А ведь его предупреждали: не нужно брать для совместной работы парочки! Даже профессионалы не всегда в состоянии справиться с эмоциями и работать, как машины, а уж полупрофессионалы…

Да, Тедео Ниши не был профессиональным актером. Он был танцовщиком. Вроде бы совсем рядом, но не то. Он прекрасно двигался, умел одним взглядом показать весь спектр эмоций, но стоило ему открыть рот, как очарование терялось. В балетной академии не учат говорить, не учат выразительности голоса, там инструмент – тело и лицо. Но здесь-то, черт побери, игровое кино! Поэтому МакКой вежливо называл его «полупрофессионалом». И про себя чертыхался.

Участие Тедео как одного из главных действующих лиц было изначально предопределено – его маменька, унаследовавшая после смерти супруга сеть казино и отелей, спонсировала проект исключительно ради сына. Поговаривали, что покойный владелец казино был ой каким непростым человеком, и женушка составляла ему достойную пару. Ей было мало видеть свое чадо на всех плакатах в образе балетных принцев, ей было мало открывать журналы и любоваться младшим отпрыском в качестве модели известных кутюрье. Ей захотелось включить в сферу интересов еще и синематограф: сыночек приближался к тому рубежу тридцатилетия, за которым для балетных начинается пенсия. И пусть он в прекрасной форме, пусть может протанцевать еще лет как минимум десять, готовить запасной аэродром нужно уже сейчас, рассуждала мадам. И вложилась в фундамент аэродрома, не скупясь.

МакКой сначала рьяно взялся за работу: ему давали карт-бланш. Жанр, сценарий, актеры, композиторы, павильоны или съемки на природе – он был волен делать по-своему вообще все, причем, не ограничивая себя в средствах. Условие было только одно: Ниши должен играть главную роль.

Сначала все шло отлично, и МакКой тихо радовался, посмотрев на пробы красавца-танцовщика: тот так улыбался, так пластично двигался, что казался идеальным материалом для любого, совершенно любого сюжета. Сценарий МакКою тоже нравился: закрученная интрига с переделом сфер влияния в бизнесе, любовная линия, эффектные драматические сцены, честные и нечестные полицейские, которые внезапно меняются местами, плохие и хорошие злодеи, философские рассуждения о том, что же есть белое, а что черное… в общем, все, как нравилось МакКою, а не слишком чисто отмытый запах денег покойного «мистера Казино» не портил обоняние.

И даже на главную женскую роль каким-то хитрым способом удалось заполучить саму Натали Кейн.

Тут-то МакКоя и ожидало сразу два сюрприза. Оба – неприятные.

Первый сюрприз: Натали Кейн внезапно оказалась любовницей Тедео. Нет, сама по себе эта новость режиссера совсем не волновала, он мог бы только порадоваться, пожав плечами – ну любят друг друга, и слава богу, – если бы не одно «но»: он прекрасно знал, как трудно работать на площадке с парочками. Правильно говорят, что лучше не совмещать личную жизнь и работу: поругался ты утром со второй половиной из-за того, кому выгуливать пса, убежал в офис – и, смотришь, отвлекся, остыл за день. А здесь же выходило, что и убежать некуда, хочешь-не хочешь, смотри до вечера на того, кто с утра настроение испортил. Любая домашняя мелочь сказывается на общем настрое, и в итоге никакой профессионализм не в состоянии спасти тонущий корабль.

Кроме того, обнаружился сюрприз второй: Тедео оказался неспособным вжиться в роль со словами. Он безупречно отыгрывал самые сложные эмоциональные сцены глазами, руками, поворотом головы; он мог застыть так, что даже у многоопытной съемочной команды рвалось сердце. Но едва он открывал рот и произносил свою реплику, хотелось отвернуться и провалиться со стыда. Неестественный, деревянный голос, без интонаций, красивый по тембру, но совершенно лишенный выразительности… если бы дело было только в интонациях, МакКой бы справился: нанял дублера на озвучку, да и всего делов. Но, открывая рот, Тедео переставал играть и глазами. Его вышибало из роли, и он произносил свои реплики с таким заученным усердием, словно стоял у доски и пытался вспомнить формулу по химии.

Съемки пришлось отложить на два месяца, назвав это «технической подготовкой». Педагог по сценической речи и вокалу (спасибо Мадам Спонсору и исправно работающим казино, на это средств хватало) билась с мужчиной каждый день, тренируя его дикцию, уча азам и хитрым приемам, но помогало это мало. Сценарий по максимуму переписали, убрав у главного героя реплики, добавив мимики, жестов, крупных и общих планов, выразительных штрихов… Но что-то все равно оставалось – совсем безмолвным персонаж быть не мог.

Ситуацию осложняло еще и то, что, как и предугадывал МакКой, к моменту начала съемок артисты начали приносить из дома свои проблемы.

Пришлось включить в штат еще и психолога, к которому приноровились бегать в крайних случаях.

Вот и сегодня: простенькая сцена, где герой пытается спасти свою возлюбленную от преследования, отправляет ее на корабле в круиз. Он замечает на причале слежку, волнуется, просит любимую быть осторожнее. Ничего сложного! Круизный лайнер арендован и покачивается у причала; пирс перекрыт (огромные деньги!) от случайных прохожих; статисты фланируют туда-сюда, изображая толпу провожающих, вся команда напряжена, гримеры устали поправлять плывущий на ярком солнце грим, время идет, осветители носятся туда-сюда, перемещая аппараты в зависимости от положения солнца, а главные герои никак не могут осилить один несчастный дубль прощания.

Они, видите ли, дуются друг на друга.

Лица у обоих – упрямые, обиженные и демонстративно-холодные: какое, к черту, трогательное признание в любви под душещипательную музыку? Какой там страх и тревога в глазах? С такими лицами только в страховом обществе ругаться из-за неправильно начисленной суммы.

– В чем опять дело? – повторил МакКой терпеливо, будто разговаривал с детсадовцами.

– Ни в чем, – с каменным лицом отвернулся Тедео.

– Конечно, совсем ничего не случилось, – ядовито парировала Натали.

Так и есть, снова поцапались, и теперь не могут друг на друга смотреть. На диалог не готовы. Тупик.

– Ребята, – в сотый, наверное, раз вздохнул МакКой, – я вас прошу. Будьте профессионалами. Разберитесь вы со своими проблемами дома, не портите мне работу!