Натали Якобсон - Седьмой ангел. Склеп семи ангелов

Каким поразительно пустым и тихим стал огромный дом. Он напоминал уже не музей, полный антикварных редкостей, а притон, где только что перебили абсолютно всех. Блейз шла по коридору, держа оружие наготове, и никого не встречала. Но несколько трупов под ноги попалось. Интересно, кто их изуродовал и убил? Уж точно не она.

Последняя жена Марио, совсем юная смуглая девушка, была мертва, раздавлена, будто на нее упала колонна. Его молоденькая дочь от первого брака Этна рыдала, зажавшись в углу. Сильно израненное лицо сохранило наравне с синяками глубокие борозды ран, словно его испахали граблями не больше ладони. И кусок мрамора воткнутый, как нож чуть пониже ее живота, сразу бросался в глаза. Как напоминает случай с Делайлой, родоначальницей всех Розье. Блейз изучала ее взглядом лишь миг, а затем поднесла ствол оружия к ее виску.

– Прости, но смерть для тебя лучший выход из положения.

Впервые в жизни она не преуменьшала, но девушка поняла бы ее лишь тогда, когда мрамор сросся бы с живой плотью. Есть вещи, о которых людям лучше не знать. Иначе все станут такими же несчастными, как проклятое семейство Розье. Блейз приставила курок к смуглому лбу Этны. Раздался всего один выстрел. Кто-то бледный и мраморный стоял за окном, но он не вмешался.

На вечерних улицах моросил дождь. Прохожих почти не встречалось, но казалось, что кто-то притаился в высоте и наблюдает за ней с фронтонов высоких зданий.

Блейз ощутила запах жареного мяса. Куриные тушки жарили на гриле. Почему-то ей казалось, что это головы ее врагов. Блейз быстро прошла мимо закусочных. От вида шашлыков на вертеле или барбекю в памяти вспывали куски свежего мяса, распотрошенного, как туши на охоте. Голодный желудок скручивало рвотными спазмами. Несмотря на голод, перекусить совсем не хотелось.

Ангельские статуи заверяли ее, что отсутствие голода это первый шаг к бессмертию. Вечным созданиям пища не требуется. Тем не менее, Блейз могла бы обвинить многих бессмертных существ в канибализме и жажде к крови. Вероятно, поедание мертвой плоти для них всего лишь обряд, а не насыщение голода. Саму Блейз недавно потянуло на непрожаренные стейки, а затем голод исчез совсем. В ее теле происходили какие-то изменения. Только вот к лучшему ли они?

Блейз стала практически неязвимой, но со зловещими статуями из склепа справиться так и не смогла.

Она помнила, как после смерти своей любимой подруги Люцианы раздобыла тяжеленую кувалду и попыталась разбить статуи. Они даже не дрогнули. Ни трещинки не появилось.

Сейчас она собиралась повторить попытку. Статуи были незыблемы. И скалу сокрушить легче, чем эти глыбы размером каждая чуть больше человека. Огромными они казались лишь из-за крыльев, развернутых так широко, что их кончики заострялись над кудрявыми ангельскими головами. Почему эти красивые ангелы больше напоминают ей космических монстров из рассказов Лавкрафта? Потому, что Лавкрафт выдвигал версию, что все земные боги и монстры это на самом деле пришельцы из космоса, настолько сильные и совершенные в способностях, что слабые ограниченные в силах люди, приняли их за божества. Но эти божества оказались чудовищным космическим злом, прорвавшимся на нашу планету. Таковы ли и эти ангелы? Кто они? Почему им нужна именно семья Розье? Все потомки до одного! Разве нельзя было за все прошедшие столетия отыскать какую-то новую семью, чтобы подключиться к еще неизрасходованному источнику энергии? Зачем им так нужны конкретно потомки Розье? Что в них такого особенного, чего больше нет у всех семей и родов по всему миру? Должно же быть какое-то объяснение ангельскому террору в отношении всего одной давно захиревшей аристократической династии?

– Они не успокоятся до тех пор, пока не изведут своим покровительством весь твой род, – сказал слепой мальчик, которого они также осаждали и нашептывали ему что-то. – И всё из-за того, что все ветви твоей семьи не смогли дать им чего-то, ради чего они, собственно, заключили сделку с людьми. А когда они, наконец, получили это, то отдали на растерзание всю семью. Клан Розье был им больше не нужен, ведь они хотели лишь одно.

– И что это?

– Ты!

Он точно ошибся. Или ангелы нарочно сказали ему ложь? Они любили играть в шарады, особенно с теми, кто их не видел. Было так легко дразнить слепого и заодно ощипывать его до крови, ставя дьявольские метки на коже под ветхой одеждой. Мальчик постепенно становился их рабом, бесполезно с ним связываться. И все же Блейз посетовала:

– Они не хотели меня с самого начала. Я первая в семье, от кого они отвернулись.

– Они сказали это из-за того, что когда-то ты отвернулась от них.

– Такого не было!

– Это было так давно, что ты уже не помнишь. Еще до начала времен. Их игра с семейством людей должна была закончиться на том, что они выведут какой-то особый плод. Особенного ребенка, который станет их лидером. Как тот, который вел их в их первую войну где-то в запределье, в космосе… Они так сказали! – слепой мальчик будто старался убедить в их словах самого себя. Он не верил, что повредился разумом, и всё это ему просто послышалось.

Где-то рядом раздался гул аплодисментов. Мраморные пальцы положили монету в кружку для подаяний так быстро, что их и разглядеть, как следует, не удалось. Кружка тут же упала, монеты рассыпались. Блейз заметила среди них кружок чистого золота. А кругом стоял смех, такой же заливистый, как звон падающих монет. Не смех, а эхо золотого перезвона. Так звучат затонувшие колокола: звук есть, а колокольни не видно. Это точно был смех из склепа. Блейз его хорошо помнила.

– Держись! Я освобожу от них и тебя, и себя, – пообещала она мальчику.

– Как ты меня освободишь? – он весь насупился и стал напоминать дряхлого карлика. – Меня пленила слепота, а не существа из склепа. Уж, поверь, мне всё равно, они издеваются надо мной или кто-то еще.

Следы на его шее были похоже на укусы и уколы иголочками. Если присмотреться, они складывались в узор.

Вероятно, мальчик был прав. Блейз вспоминала свой последний визит в склеп, как кошмарный сон. Разбить статуи не удалось. От ее напора они пошли трещинками, но тут же восстановились. Со статуями пришлось драться в рукопашную, но она победила. Она сломала их мраморные крылья. Крылья тотчас восстановились. Блейз опешила. Эффект был, как в кино, будто пленку на касете немного отмотали назад. Ангельский смех стоял над склепом. Причем он был поощрительным, а не идевательским. Ангелы ее одобряли.

– Сильная, как до восстания в небесах, – Сетий был ею искренне восхищен.

– То, что мы хотели, – одобрил Мэстем. – Дела с Розье окончены, уже ненужный клан истреблен. Осталась только ты, потому что только ты нам и нужна. Красивая, сильная, независимая, одним словом прежняя.