ДМИТРИЙ ВАГНЕР - ВОСЕМЬ ВИНОГРАДНЫХ КОСТОЧЕК. Детективный роман о черной магии

– Я на встречу, – сказал Аарон, – со Скоттом Фрименом.

Он уже буквально слышал в своем уме реплику санитара и, следом, знал конечно, что скажет в ответ. И, конечно, как поборник правды чувствовал себя предателем.

– О, даже так, – парень как будто ожил, перестал сутулиться и чуть ли не маршем отправился за стойку.

Листая журнал он нацепил зачем-то очки и сразу стал на десять лет старше. Наверняка, подумал Аарон, хотел быть похожим на своего начальника. Или кумира.

– Я записывался в позапрошлый вторник. – сказал Аарон. Он надеялся, что правильно помнил слова Андервуда о предварительной записи.

В ответ на его реплику страницы зашелестели быстрее. Сначала вперед, потом назад, потом снова вперед. Санитар согнулся над столом, как уличный фонарь.

– Я что-то вас не вижу. Как вас зовут?

– Нери. Аарон Нери. – он взял в руки анкету из лотка, приклееного к стойке. Возможно таким образом у него получится выглядень непринужденным.

– Странно, – парень за стокой уселся за стол и глядя в монитор защелкал мышкой – можно ваш паспорт? Я посмотрю в Битриксе.

После пяти минут возни и стрекотания клавиш Аарон получил паспорт обратно.

Санитар сказал:

– Вообще это конечно подозрительно.

– Что такое?

– К Ван Гогу, то есть… Эээ… К Скотту Фримену за двадцать лет приходили всего пять раз. – он поднял глаза на Аарона, долго смотрел, как будто ждал ответа на незаданный вопрос…

Аарон в который раз догадался о чем его спросят. На этот раз ничего кроме правды ему в голову не пишло.

– И кстати. А вы кем ему будете? – он прищурился. – Вам сколько?

– Двадцать пять.

– Угу, ясно. – мальчишка опять скосился на монитор. – У меня тут сказано, что из семьи у Фримена никого не осталось. Родители приходили к нему в восемдесят восьмом году, еще в девяносто первом – журналист.

Слушая этого паренька Аарон едва удержался от улыбки. Если бы все были такие болтуны, работа журналиста могла потерять в цене. Знал бы этот студент, какую ценную информацию представляет прозвище Скотта Фримена. Какой простор для фантазии.

Аарон решил рискнуть.

– Я из прессы, – сказал он. – Пишу об искусстве. Говорят Фримен своим карандашом затмил самого Жана Батиста Мондино.

Он демонстративно осмотрел стены холла, стараясь придать себе вид инспектора пожарной безопасности, у которого есть явное желание оштрафовать за нарушение правил. – Почему, вы кстати, не выставляете здесь его картин?

От него не укрылось то, как санитар, чьего имени он до сих пор не знал, как то замер и прикусил губу, прежде чем ответить. И длилось это его замешательство подозрительно долго.

– Мы их не выставляем. Да. Это верно. Я точно не помню почему. Кажется это связано с авторскими правами.

Здесь он как-то оживился. Похоже в своих логических умозаключениях вошел в безопасную гавань. Туда, где все знакомо.

– Да, точно, поскольку вы так много знаете о нем, – подитожил он, отводя взгляд и пальцем поправляя очки, – наврное вам известно и то, что Скотт Фримен признан недееспособным еще в восемдесят шестом году, и насколько я помню с его родителями вопрос о передаче прав не обсуждался. Или…

– Или он еще не писал картин, когда они были живы.

– Или так, да. – Санитар улыбнулся. И как то сразу расслабился.

– Так вы пустите меня? – Аарон посмотрел на часы, хотя огромный циферблат с символом солнца висел на стене, над головой санитара. – Я уезжаю через два часа. А завтра мне сдавать материал. Что скажете?

– Что скажу? – Санитар почесал голову, – Ну, у нас тут с этим строго. И вы… что хотите от него.

– Поговорить, – сказал Аарон, потом вспомнил про язык Фримена.

Парень усмехнулся.

– Ну, он весьма свобоно общается звуками. И кстати, он сейчас чуток не в адеквате. Снова пытался разбиться о стену, так что пока аминазин не отпустит он будет лежать и хлопать глазами.

Аарон только сейчас понял, что его с того момента, как он пересек порог клиники, тревожит странный запах. Неподходящий фонтану с рыбками и интерьерам в духе загородного клуба.

И еще он подумал, что санитар просто тянет время, потому что не знает, верить ему или нет. Практически моментально в голове у него возник образ Аль Пачино из Адвоката Дьявола.

– Слушайте – он вплотную подошел к стойке и заговорил на тон ниже, – у меня тут возникла мысль.

Санитар как будто вынырнул из водоворота собственных мыслей. Глаза его перестали бегать, они встретились взглядами.

– Да? Какая?

– Как вас зовут?

– Том.

– Том, послушайте. Я пишу для хорошо известного журнала. Эсквайр. Может слышали?

Без лишних движений Том поднял из-за стойки последний номер Эсквайра. Аарон не стал озвучивать его мысли. Но в который раз отметил, что Энтони Хопкинс, смотрящий с обложки, получился недурно. Лампы Платона и его объектив в двадцати сантиметрах от лица сделали свое дело прекрасно.

– Хорошо, – сказал он. – А вы хотели бы попасть на его страницы? Ну, не на обложку конечно, но… как эксперта в дополнение к моей статье.

Том замер с мечтательным выражением на лице. Похоже для него этот вопрос был риторическим. Но довершить эту сделку им не пришлось.

Удары новеньких, твердых каблуков заполнили холл. Аарон не успел оглянуться и Том выпрямился по стойке смирно, посмотрел на часы и нахмурился.

– Ну, что, не ждали?

Высокий бородач, практически копия Авраама Линкольна, в бомбере поверх белоснежной рубашки наклонился над фонтаном поводил рукой в воде, стайка рыбок бросилась в рассыпную.

– Разгоню ваше сонное царство! А то пациенты живее, чем здоровые люди.

Он стряхнул воду с руки, вытер ее о задний карман темно-синих джинс.

– Да, Том? – сказал он и посмотрел на своего подчиненного, – до того живые, что приходится успокаивать всякой дрянью, лишь бы они живыми остались.

– Так точно, док! – Том все так же стоял на вытяжку, выдал рекламную улыбку, как рекламе зубной пасты. – А вы вроде собирались к вечеру. Что-то случилось?

– А ты и рад, да? – док засмеялся. Чистым, звонким, сдержанным смехом, который мог бы издать человек лет тридцати. – Встречу отменили, вот и приехал.

Он обошел стойку и теперь оба они стояли в профиль к Аарону. Доктор молча пролистал журнал, щелкнул ручкой и глянув на часы, сделал запись на странице.

– Как там поживает наш гений карандаша и бумаги?

– Уже лучше – ответил Том, – укол сделали утром, к ужину будет в форме. И кстати – Том украдкой глянул на Аарона и затем что-то шепнул на ухо доктору.

Тот пожал плечами.

– Ну так, что, опять? Я предупреждал, пусть тренируются контролировать себя. Ну, таймер можно поставить. Долго он смотрел?

Том почесал голову.

– Я не знаю. Ребята нашли его в раздевалке. Сидел в трусах, с носками в руке и смотрел в раскрытый шкафчик. Мы перенесли его в карцер.