Валерий Пикулев - История и тайны Северной столицы. Загадки земли сестрорецкой

Посёлок же в ту пору восхищал глаз! Ещё и теперь в нём, испахабленном глухими заборами новороссов, можно отыскать следы былой красоты!

Расположенная под Ленинградом (ныне Санкт-Петербург), меж озером Разлив и Финским Заливом, Александровка была построена в середине XIX века самим Александром Стенбок-Фермором, скупившим под строительство дач земли от Ольгино до Тарховки. C тех пор она гордо носит его имя. Усадьба её владельца находилась неподалёку, в Тарховке. Если читающий эти строки, бросится искать Александровку на карте, то он скорее отыщет название маленькой железнодорожной станции «Александровская». Но посёлок, тем не менее, именуется жителями Александровкой.

Настоящим же достоянием Александровки в ту далёкую пору было не озеро и даже не залив, с берега которого в хорошую погоду можно различить форты, Кронштадт и даже Ораниенбаум… – а было широкое поле, отделённое от посёлка задёрнутым ряской Горским Ручьём и ещё не отданное «на растерзание» садоводам, чьи халупки, дачи и коттеджи в настоящее время образовали, по существу, Нью-Александровку.

Поле это, обрамлённое с двух сторон лесом, уже упомянутым ручьём, а с четвёртой – Левашовским шоссе (по которому проходит теперь окружная дорога, идущая по дамбе в Кронштадт), было не очень-то большим: километра четыре в длину и два в ширину. Но если взобраться на один из пригорков, раскиданных в живописном беспорядке по всему пространству (и теперь уже исчезнувших под лопатами садоводов), если окинуть восхищённым взором волнующееся море тимофеевки, всмотреться в бездонную синеву неба, отыскивая вмороженных в её ледяную глыбу жаворонков… – то можно было ощутить бесконечность! – Бесконечность пространства и бытия!

А если «опустить взор долу», то на редких картофельных грядках на склонах холмов можно разглядеть и важных чибисов с кокетливыми косичками, оглашавших окрестности своими пронзительно-писклявыми криками.

Особенно же неповторимо было поле в закатные часы, когда косые лучи заходящего солнца, придавая рельефность каждому кустику и былинке, создавали именно то настроение, в котором даже не слишком утончённый человек способен сочинять стихи!

А по вечерам, когда сумерки, сгущаясь, опускались на землю, оседая ночною росой на траве, когда туман лёгкой ленточкой начинал виться над болотцем, расстилаясь затем огромным слоистым покрывалом над засыпающим полем, – как хорошо в такие вечера выйти подышать влажной прохладой, подводя нехитрые итоги уходящего дня…

О нём-то, об этом поле, и пойдёт рассказ. Именно оно станет сценой тех драматичных и поистине таинственных событий, о которых речь дальше.

– … Боб! Так ты всё лето хочешь своих раков ловить?

– Скажешь тоже! Это я так. Вот, если б лодку достать, тогда можно заняться ловлей. Да только у дяди Алика нету, а чужую отвязывать, – пендалей надают! Борька с сожалением покосился на плескавшуюся в заводи лодку, привязанную цепью с замком к забетонированному в берег толстенному железному столбу.

У дяди Алика лодки, и правда, не было. Зато были другие странности, да ещё какие! – они-то и явились причиной этого повествования, но об этом чуть позже, а пока…

– Да-а! – поддакнул Венька, – с лодкой было бы куда интересней! Можно б и на залив отсюда махнуть, к островам… Там старинные пушки… и клад какой-нибудь спрятан! В пиратов поиграли бы… в острова с сокровищами! Вот было бы здорово!

– Верно мыслишь, старик! – вздохнул Борька, – вырасту, обязательно капитаном стану, дальнего плавания! Или куплю резиновую лодку.

На другой день, с утра, моросил мелкий противный дождик. Весь день, до вечера, – ни в поле выйти, ни к озеру смотаться! После обеда сидят Веня с Борькой на крыльце у тёти Ульяны и не знают чем бы заняться.

– Мне вчера отец из города книжку приволок, – «Остров сокровищ», – вот это да-а! – с восхищением произнёс Боря, – весь вечер читал. И сегодня буду.

– А мне дашь потом? – спросил Веня, дунув на головку одуванчика; маленькие парашютики тут же опускались, едва вылетев из-под навеса крыльца на дождик.

– Потом дам…

Они замолчали. Каждый о своём думал, – о своём острове сокровищ в южных морях. Вот бы туда, на бескрайний простор, где, – куда ни глянь, – изумрудные волны до горизонта! А на горизонте… – остров с пальмами и пиратскими сокровищами!

– А знаешь, Веник… – Борис разглядывал божью коровку на стебельке тимофеевки; она, спотыкаясь, доковыляла до кончика травинки, а затем, вдруг, расправив крылышки, полетела куда-то под дождём, на небо, «где её детки кушают котлетки», – так это… за кладами надо на другой берег Разлива смотаться, – он умолк, загадочно улыбаясь в предвкушении эффекта, который, по его мнению, должен был оказать на собеседника ещё не озвученный им остаток мысли, – … там раньше была финская территория, и на заброшенных хуторах, говорят, они много кладов зарыли.

– Туда на поезде придётся ездить; мне столько денег и не даст никто, – Веня с сожалением причмокнул, – разве что редиской торговать пойти вместе с Тонькой.

Борька хихикнул, вспомнив о Тоне. – Да-а! С ней бы мы наторговали!

У Олега и Ульяны Лутиных была единственная дочь, – Тоня. Трудолюбива. Однако, её отношение к нехитрому и в то же время нелёгкому деревенскому труду объяснялось не тягой к сельскому укладу, а желанием хоть чем-нибудь помочь родителям. И она помогала. Особенно ей удавалось торговать на местном рынке овощами, – даже тётя Ульяна, с её жизненным опытом, не смогла бы похвастать такой выручкой!

Прошлым летом у Тониной подружки по школе не ладилась торговля: уж и день кончается, а больше половины пучков редиски не проданы! И вот тогда-то сметливая Тонечка предложила ей свою помощь, – перевязала пучки, сделав их раза в два меньше, и цену убавила соответственно, раза в полтора… И через час у неё всё раскупили! Ну и половину выручки себе взяла, конечно же, – по справедливости. Мать подружки потом к тёте Ульяне «делиться радостью» приходила… и вернуть хотя бы часть денег.

– Не, старик, редиской не годится. Мы что-нибудь получше придумаем. Вот если… – Борька наморщил лоб и почесал под носом, – если б лодку самим построить! Построим и будем плавать по Разливу хоть каждый день, а заодно и рыбы наловим.

– Да не-е, лодки нам не построить, – возразил ему Венька, вытряхивая песок из сандалий, – её и конопатить надо и смолить… и домой с озера таскать… нельзя же лодку оставлять без номера, – стырют! А вот если плот… – он помолчал, надевая сандалии и что-то обдумывая, – … если построить плот, всего с десяток брёвен! – так его можно прямо на озере и держать, кому он нужен-то! Да и строить лучше у самого озера. – Подумаешь! – Связал брёвна верёвками да досочек приколотил гвоздиками, и готово!