Валерий Пикулев - История и тайны Северной столицы. Загадки земли сестрорецкой

– … Не пошлёшь ли свово в поле сбегать, шапку мому снести: роса нонче, простудится. Забыла ему сразу дать-то. – И бабушка отправила Веньку в поле…

Вооружённый инструкцией от тёти Ульяны, вышел Веня в поле. Было уже поздно. Туман успел затянуть ложбинку близ Горского Ручья и простирался широкой пеленой в метре от земли. А ещё в полуметре от первого слоя нависал второй… Пройдя уж порядочно, он забеспокоился: где в таком тумане дядю Алика отыскать-то?! И вдруг, невдалеке от развалин, у леса, увидел… – метрах в пятидесяти… – языки пламени костра и какие-то тени, время от времени загораживавшие огонь. – Нашёл!

Обрадовавшись, он ускорил шаг и вскоре подошёл к костру. На месте, где только что плясали весёлые языки пламени, – Венька их ясно видел издалека, – была зола: лишь одна головешка еле мерцала красным пятнышком уголька! И – никого!

– Олег Петрович? – негромко спросил он. – Вы здесь? – Тишина вокруг: ни единого шороха, ни хруста сухой веточки! – Олег Петрович… – позвал он уже почему-то шёпотом. Та же таинственная тишина в ответ! «Вот те – на!» – удивился Веня и начал быстро, почти бегом, удаляться от этого странного места.

Лишь через полчаса, в другой стороне от дороги, вышел он на дядю Алика! На небольшой возвышенности, близ которой мирно паслись три коровки, меланхолично пережёвывая травку, тумана ещё не было. У костра полулежали на суконных одеялах трое «пастушков», завершая за неторопливой беседой первую бутылку… Ещё две, – ночь-то долгáя! – поблёскивали в траве.

Рассказав о цели прихода, курьер тут же получил и вторую инструкцию, уже от дяди Алика:

– Ты, это… скажи хозяйке, что нас не нашёл, – дядя Алик был уже хорошо навеселе (шерстяной платок, небрежно обмотанный вокруг его лысеющей головы, походил на тюрбан турецкого паши и усиливал колорит), – … не нашёл, мол, и всё тут!

– На вот, согрейся, – и другой из весёлой троицы протянул было Вениамину алюминиевую кружку, но третий тут же перехватил, – куда ты, Игнатьич! Молочка плесни, а то Петрович больно много его принёс, – он хихикнул, – ужель его нам с водкой мешать! И Веня, держа в одной руке большую кружку молока, в другой – отварную картофелину с солёным огурцом, присоединился к честнóй компании. Затем, освоившись, поведал он и о странном костре. А в это время трое приятелей чокнулись и дружно «вдели» ещё по одной.

– … Полевик озорует! – убедительно заверил Веньку дядя Алик, потянувшись за огурцом и морщась от только что принятой мерки.

– А кто такой, этот полевик? – и в ответ на вопрос юного коллеги полилась долгая и обстоятельная беседа о полевиках, которые «озоруют» в поле, особливо когда начинают метать стога… о гуменниках, пугающих людей на гýмнах, о хитрых и коварных скирдниках и банниках, о домовых, о леших… – вобщем, о всякой такой нечисти. А водочка, подливаемая в кружки, делала беседу особенно тёплой и задушевной.

Дядя Фёдор, третий из собутыльников, подбросил в костёр сухих веток, и языки пламени вновь озарили собравшихся неровным таинственным светом. Эх! Пасти коров ночью, с друзьями, да вдали от жён! – большое, приятное и довольно серьёзное мероприятие, к которому «пастухи» начинали готовиться ещё загодя: взять провизии на ночь, нелегально скинуться на хорошую выпивку, да ещё суметь припрятать её от жёнушек… – это совсем не шутка! А зато потом, в поле у костерка! – Ах!

Ах, как хорошо выпить с друзьями в поле, у костра, лёжа на разостланной фуфайке или на стареньком одеяльце! Ну а коровки? Они же, родненькие, тем временем пасутся поодаль. И пущай себе пасутся.

– …Петрович! Твоя-то опять на клеверный луг забрела, – толкнул в бок приятеля Игнатьич, – гляди, как бы не объелась, а то снова живот раздует.

Дядя Алик нехотя поднялся, крякнув, и направился на соседнюю поляну за коровой. Вот бы… вот бы только ловчее канаву перескочить, не споткнуться… а то, в прошлый-то раз, весь как чёрт в глине вымарался!

– Дядя Алик! Я Вам помогу, – крикнул Веня и поспешил за Олегом Петровичем.

Коровка, дорвавшись до сочного клевера, не хотела покидать полянку и, недовольно мыча и мотая головой, отказывалась подчиниться, забившись в кусты.

– Ты справа зайди, а я… сзаду погоню. Да не бойся, – давал дядя Алик указания, выгоняя корову с полянки, – не забодает.

Потом они снова сидели у костра, и Веня с интересом слушал истории из незатейливой сельской жизни, пока не спохватился: время уже позднее, домой надо.

Домой возвращался той же дорогой. Подходя к месту, где горел странный костёр, он снова, заметил языки пламени и тень какую-то, время от времени заслонявшую огонь. Но теперь-то ему было известно, что это всего-навсего «полевик озорует», – и, не задерживаясь, намеревался пройти мимо: ну и пусть себе озорует!

Пройдя ещё шагов двадцать, он вдруг захотел взглянуть: какой же из себя, всё-таки, полевик этот… И, свернув, притаился в кустах. Долго ждать не пришлось. Лишь только лёгкий ветерок рассеял пелену тумана, скрывшую на мгновение костерок, Венька увидал полевика…

Он стоял близ дуба, у которого они с Борькой искали клад, и медленно водил над землёй металлоискателем. Это был Василий Матвеич, капитан…

– Выходит, если и ищет кто клад, то не дядя Алик, – задумчиво констатировал Боб, выслушав рассказ друга. – Ну что ж, будем за капитаном теперь следить.

И вправду, дядя Алик здесь ни при чём, – к такому неутешительному выводу (если и следить за кем, то лучше дяди Алика объекта не найти!) пришёл и Вениамин. И, как оказалось вскоре, – к выводу преждевременному.

За капитаном следить было неудобно и небезопасно, и от этой затеи ребятам пришлось отказаться. Всё, на что они отважились, это снова покопать у дуба, где шатался капитан, но, покопать как следует.

На четвёртый день усердных поисков, когда вся земля вокруг дуба в радиусе пяти метров была перекопана с полметра в глубину, – Венька хорошо запомнил тот вечер! – … на исходе четвёртого дня откопали они пару золотых монет!

– …Тяжёленькие! – радостно произнёс Борька, подбрасывая полуистёртые желтоватые кругляки на ладони. – Грамм по десять будут… рублей на двести, а то и поболе!

Теперь мы богатеи! За такие деньжищи полдома на всё лето снять можно!

А ещё через два дня посёлок облетела нежданная весть: сапёры нашли золотую шведскую монету и, судя по всему, старинную!

Тут-то всё и началось! Дядю Алика словно подменили: обычно спокойный и рассудительный, теперь он целыми вечерами напролёт мог беседовать с Вениным дедушкой на лавочке возле дома, «за беломором»… – беседовать на одну и ту же тему! – а вечера в июле такие тёплые… и куст жасмина так сладко благоухает в безветрии, располагая к беседе! Теперь он мог твердить весь вечер лишь об одном: о кладе, зарытом где-то в поле, о нескольких пудах золота, кем-то закопанных в здешних местах… А как-то, в пятницу…