Рита Харьковская - Новая старая страшная сказка

У столика, к которому подошел Лёвушка, хлопотал официант, растерянно посматривая то на одного, то на другого гостя и что-то лопоча в ответ на их недовольное ворчание. Впрочем, разговор был тихим и нисколько не мешал ужинавшим рядом. Кричать в клубе было не принято.

– Добрый вечер, друзья, – лицо Лёвушки светилось радостью, как будто он встретил долгожданных гостей, – вы недовольны обслуживанием? Заменить официанта? – взгляд исподлобья, брошенный на смущенного юношу, не обещал тому ничего хорошего.

– Официант нипричем, – толстяк, сидящий в одном из кресел, вальяжно махнул рукой, – дело в том, что у меня недавно диабет обнаружили, – толстяк горько вздохнул, – диета нужна специальная, а у тебя на кухне нет ничего диетического.

«Жрать и бухать нужно было поменьше, – подумал Лёвушка, – вон разнесло как борова. Скоро жопа в кресло не влезет!» Но тут же изобразил лицом сочувствие к постигшей толстяка беде и произнес:

– Не беспокойтесь, Натан Гаврилович! Сейчас к вам подойдёт шеф-повар. Опишите ему требования к предписанной диете, и он приготовит для вас нужное блюдо. В свою очередь могу пообещать вам, что в меню будут обязательно введены блюда диетической кухни.

– Спасибо Лёвушка, – милостиво улыбнулся толстяк, – только у тебя и можно и поесть того, что хочется и что можно, и отдохнуть на славу.

Лев Данилович все так же улыбаясь, двинулся к своему кабинету, бросив по пути официанту:

– Шефа к столику, а сам ко мне! И быстро!

Официант, вжав голову в плечи, засеменил в сторону кухни.

Все официанты, работающие в клубе, были не старше двадцати пяти лет. Это было одним из требований Льва Даниловича. Вторым требованием являлось наличие опыта, на приобретение которого уходили годы. Именно поэтому официанты в клубе не задерживались больше чем на пять лет. Как только Лёвушка замечал, что возраст официанта достиг сакраментального четвертачка, ему ненавязчиво предлагали подыскать другую работу. Впрочем, с опытом и характеристикой от Льва Даниловича устроиться в какой-то ресторан было несложно. Но и уходить раньше времени, да еще и без характеристики, или с такой, что и в тюрьму баланду разливать не возьмут, никто не собирался и не стремился.

– Лев Данилович! Этого больше никогда не повторится! – на пороге кабинета замер юноша. Черные зауженные брючки, белоснежная рубашка, галстук-бабочка, лаковые штиблеты – такова была форма одежды для официантов клуба. Гладковыбритое юное лицо побледнело от испуга, – не увольняйте меня! Я ведь ни в чем не виноват! Простите!

«Господи, до чего они все похожи друг на друга, – думал Лёвушка, – чуть что, и готовы ботинки мне вылизывать. Никакой гордости. Никакого чувства собственного достоинства. Одним словом – халдеи!»

– Следующий раз, когда я буду вынужден выслушивать претензии от членов клуба, будет для тебя последним! Ты хорошо меня понял?!

Официант, еще не веря в то, что буря миновала, закивал в ответ:

– Спасибо! Спасибо вам! Вы не пожалеете, что дали мне шанс исправиться!

«Конечно не пожалею, – думал Лёвушка, – потому как могу раздавить тебя в любой момент. О чем тут жалеть?»

– Иди в зал, – Лев Данилович взмахнул рукой, словно прогоняя надоедливую муху, – работай!

Официант будто растаял, таким мгновенным было его исчезновение. Пулей метнулся в кухню, узнал у шефа, что заказанное диетическое блюдо будет готово через десять минут, подбежал к столику, за которым в ожидании еды сидел «болящий» гость.

– Ваше блюдо будет готово через десять минут, – радостно сообщил толстяку.

– Подожду, – проворчал гость. Но тут же чему-то усмехнулся, пальцем поманил юношу, – поближе подойди. А ну-ка, боком повернись.

Официант, недоумевая, просьбу, точнее приказ, выполнил и замер у столика вполоборота.

– Хорош, – толстяк ущипнул юношу за плотно обтянутую черным бостоном ягодицу, – мы будем отдыхать до закрытия, а после жду тебя в номере наверху.

– Нам нельзя с гостями, – залопотал официант, – Лев Данилович меня точно выгонит.

Юноша был готов расплакаться. Для чего ему предложено подняться в номер – он прекрасно понял, но делать этого не хотел, потому как не замечал за собою склонности к гомосексуализму. Напротив, он уже больше года встречался с девушкой и намеревался вскоре сделать ей предложение. И вот сегодня этот тостяк, с его болячкой, с его диетой, с его явно обозначенным желание развлечься с мальчиком. И нет бы сказал об этом хозяину, Льву Даниловичу, у которого кроме девочек по вызову были так же и юноши, оказывающие за немалую мзду специфические услуги. Официант не знал, что «мальчики» эти были уже давно толстяком опробованы и поднадоели. Надоели заученные ласки. Надоели ничего не выражающие лица. Хотелось чего-то новенького, «свежачка». Хотелось кого-то совратить и развратить.

– Не беспокойся, малыш, – покровительственно похлопал по заднице официанта толстяк, – с Лёвушкой я всё улажу. Беги в кухню. Мой ужин уже должен быть готов.

Доев грудку индейки приготовленную на пару и политую гранатовым соком, толстяк, вытерев губы мягкой льняной салфеткой, толстяк неторопливо направился в сторону кабинета хозяина клуба.

– Натан Гаврилович! – Лёвушка, как ужаленный, подхватился из за стола, – что-то снова не так?

– Все так, дружочек, – зарокотал толстяк мягким баритоном, – обед был великолепен! У меня к тебе другое дело, – Натан ухмыльнулся, – точнее сразу два.

– Какие дела, Натан Гаврилович? Смело говорите! Чем могу – помогу!

– Предположим, в первом деле помочь могу я тебе, – благодушная улыбка не сходила с лица толстяка, – ты, наверное, не знаешь, но твоя дура-жена перед тем как «вскрыться» посетила мою нотариальную контору и составила завещание.

– Даже так, – лицо Лёвушки побледнело, – и что же в нём?

– Не перебивай! – толстяк, не спрашивая разрешения и не дожидаясь приглашения от явно растерявшегося хозяина клуба, тяжело плюхнулся в одно их глубоких кресел, – по моему совету завещаний было написано два. При чем – взаимоисключающих! В первом экземпляре наследником всего её состояния назван ты. А ведь мы с тобою хорошо знаем и понимаем кому с юридической точки зрения принадлежит все вот это, – толстяк провел вокруг себя пухлой рукой.

– А во втором? – губы Лёвушки пересохли, голос стал хриплым и еле слышным.

– А во втором, – нотариус все так же улыбался, продолжая наблюдать за хозяином клуба, – наследницей названа ваша дочь, Зоя, но управлять всем принадлежащим ей имуществом будет её бабка до достижения девочкой совершеннолетия. И зная ваши внутрисемейные отношения, я больше чем уверен, что как только откроется завещание – ты вылетишь из собственного дома, как пробка, не говоря уже о том, что твоя тёща превратит это очень уютное местечко в богадельню.