Валерий Касаткин - Избранное. Том 1. Детективные повести

Виктор, услышав слово «расстрел», вздрогнул. Его захлестнуло сильное волнение. В дальнейшем он уже с трудом воспринимал лепет общественного обвинителя и немного успокоился, когда слово предоставили адвокату, который сказал:

– Уважаемый суд, мой подзащитный с первого дня задержания и до настоящего времени не признаёт себя виновным в инкриминируемых ему преступлениях. Это говорит о многом и прежде всего о том, что Никитин действительно не совершал изнасилования и убийства потерпевших. Если бы он это сделал, ему было бы выгодно признать свою вину, рассчитывая на более мягкий приговор и на помилование. Но он этого не делает, потому что, повторяю, он не виновен, и этому есть подтверждения. Мой подзащитный не отрицает, что подвозил потерпевшую Терёхину, но не более того. Без пяти двенадцать ночи он уже был возле своего общежития. Смерть девушки, по заключению экспертизы, наступила не раньше одиннадцати тридцати и не позже часа ночи, то есть можно в данном случае утверждать, что Терёхина была убита и в двенадцать часов ночи и даже позже, а на это время у Никитина уже есть алиби. Кстати, моё утверждение согласуется с показаниями свидетеля Шишкина, который видел «Москвич» около двенадцати часов, и, возможно, девушка в нём была ещё живой. Этому факту никто не дал оценки, как и не был проведён следственный эксперимент с целью выяснения вопроса: за какое время можно доехать от места убийства до общежития. В данном случае следствие ссылалось лишь на показания подсудимого. Далее, что касается ножа, верёвки и ключа, почему никто не допускает мысли, что эти вещественные доказательства были специально подброшены в нужные места, чтобы подозрение в совершении преступлений пало на моего подзащитного? И странным выглядит то, что на ноже кровь потерпевшей сохранилась, а отпечатки пальцев Никитина нет, и то, что подсудимый не избавился от улик сразу после совершения преступления. По второму пункту обвинения я считаю, что вина моего подзащитного тоже не доказана. Складывается такое впечатление, что труп Блиновой специально откопали, чтобы подбросить ключ и свалить вину на Никитина. Уважаемый суд, нельзя не учитывать в этом деле и показания Михалёвой, которая проходит потерпевшей по другому уголовному делу. Факт её изнасилования и избиения зафиксирован в установленном законом порядке. Девушка утверждает, что надругательство над ней совершили двое парней в красном «Москвиче». Не верить её показаниям нет оснований. Страх и стыд не позволили девушке вовремя обратиться в милицию, но её понять можно. И теперь те насильники остаются на свободе, тогда как невиновный человек предан суду. В отличие от уважаемого прокурора, я считаю, что мой подзащитный характеризуется положительно. Уважаемый суд, любое сомнение всегда трактуется в пользу подсудимого. Таких сомнений в рассматриваемом нами сегодня деле очень много. На основании изложенных фактов и учитывая позицию моего подзащитного, прошу вас, уважаемый суд, Никитина Виктора Фёдоровича оправдать и освободить из-под стражи прямо в зале суда.

– Спасибо, Александр Дмитриевич. Может быть, кто-то желает выступить с репликой? Если нет, тогда, подсудимый, вам предоставляется последнее слово.

Никитин бодро поднялся со своего места и, не волнуясь, сказал:

– Граждане судьи, я перед вами и Богом говорю, что никого не насиловал и не убивал. Очевидно, так сложились обстоятельства, которыми воспользовался настоящий преступник, обернув все факты и улики против меня. Та несчастная девушка, подчиняясь какой-то силе, попросила меня остановиться и, выйдя из машины, потом попала в безжалостные лапы изверга, который до сих пор находится на свободе и творит зло, – Виктор поперхнулся, слова застряли в горле, его душу вдруг охватило волнение и отчаяние, но Никитин нашёл в себе силы и продолжил. – граждане судьи, вы сейчас судите невиновного человека, и если бы вы могли представить, какие я от этого испытываю страдания, унижения и мучения! Быть может, действительно, тогда остаётся лучше умереть, чем терпеть всё это.

Виктор замолчал. Председательствующий ещё некоторое время смотрел на подсудимого, а потом, закрыв уголовное дело, сказал:

– Суд удаляется для вынесения приговора. Его оглашение ожидается через четыре часа.

Когда судьи вышли, Люда, Сергей и родители Виктора подошли к решётке. Из них только Сергей сохранил самообладание и способность говорить. Он сказал:

– Держись, Витя, ещё не всё потеряно, мы что-нибудь придумаем.

Никитину надели наручники, и повели на выход и только после этого Люда, выйдя из оцепенения, крикнула вслед любимому человеку:

– Витя, я люблю тебя и буду всегда ждать твоего возвращения.

Ольга Петровна и Фёдор Анатольевич лишь молча смотрели на уходящего сына. Из-за слёз и горя они не могли промолвить ни словечка.

В камере Никитин, находясь под сильным возбуждением, ходил от стенки до стенки и думал: четыре предстоящих часа будут для него самыми страшными в его жизни. И хотя он уже почти точно знал, каким будет приговор, но в голове иногда мелькала мысль «А вдруг?» Его душу одна за другой захлёстывали волны страха, обречённости, бессилия, и Никитин уже не мог понять, боится он смерти или нет. Но о чём он больше всего сожалеет, так это о том, что он не увидит своего ребёнка и не сбудется его мечта – иметь своё собственное предприятие. Виктор вспомнил речь защитника и реакцию на неё некоторых присутствующих. Ухмылки на их лицах свидетельствовали о том, что, мол, говори, адвокат, что хочешь и сколько хочешь, но подсудимому от смертной казни не отвертеться. «Господи, хорошо, что сейчас не применяется смертная казнь через повешение, – подумал Никитин. – Болтаться с высунутым языком – что может быть хуже. А так выстрел – и тебя уже нет, и лицо не успеет исказиться от страха. И хорошо, что сейчас приговор приводят в исполнение не сразу, а спустя даже несколько месяцев после его вынесения. За это время можно что-то успеть сделать. Надежда остаётся, она умирает последней». В голове Виктора снова вспыхнула и потухла мысль «А вдруг?».

– Встать, суд идёт.

– Именем Союза Советских Социалистических Республик суд приговорил Никитина Виктора Фёдоровича к смертной казни – расстрелу.

В зале судебного заседания воцарилась гробовая тишина. Люди, очевидно, поняли, что при их участии и с их помощью человека обрекли на смерть. В их мозгах замелькали мысли: а вдруг подсудимый невиновен, а настоящий преступник находится на свободе, и тот будет продолжать угрожать их жизни и жизни их детей? Но было уже поздно, смертный приговор вынесен.

2

Никитин воспринял смертный приговор мужественно. Морально он уже давно был готов к нему и в мыслях не раз представлял его объявление. Лишь в первые мгновения Виктора охватили чувства возмущения, гнева от несправедливости произошедшего, от бессилия что-либо сделать для своего спасения. Но потом он успокоился, думая, что смертный приговор – это ещё не расстрел. И опять где-то глубоко-глубоко в его душе замерцала надежда, что смерть обойдёт его стороной. И ему в данной ситуации было жаль не столько себя, а сколько родителей и Люду, которые восприняли слово «расстрел» буквально в отношении самих себя. И если бы не Сергей, Люда рухнула бы на пол без чувств, и он был благодарен работникам суда за то, что те вызвали для его любимой девушки Скорую помощь.