Сергей Валяев - Топ-модель

Прежде всего, уничтожить отвратительное чувство беспомощности. Маньяк мечтает поиграть со мной в игру, правила которой мне неизвестны. Что ж, поиграем, любитель порнографических картинок, поиграем…

Размышляя на столь актуальную тему, иду на кухню, нахожу там недопитую бутылку „Улыбки“, выливаю из неё остатки в стакан, одним махом выпиваю. Будем улыбаться, господа, даже в минуты опасности.

Сладко-приторное вино истребляет запах серы и вкус соли. Прекрасно! Мой враг допустил главную ошибку — он решил играть со мной в поддавки. Он, наверное, посчитал, что я слабый противник и со мной можно пооткровенничать. Дурак, он не понимает, что даже молоденькая и неопытная девушка способна на инквизиторское коварство.

В кухню вбегает Евгения. У неё такой вид, будто вырвала из преисподней за рога закопченного беса.

— Молодец, Маруся, — кричит она. — Мы его поймали!

— Как поймали?

— Поймаем, — поправляется и объясняет, что с трудом, но номер телефона маньяка ей удалось добыть на АТС. — Это во Внуково. Сейчас вызываю Максима, и мчимся туда. Прищучим гадину за хвост…

И убегает в комнату, где находится телефон. Что за чудеса, удивляюсь я, все так просто? Даже испытываю разочарование: готовилась к затяжным боям, а враг уже почти полонен. Подозреваю, что не все так бесхитростно, как кажется на первый взгляд.

— Хватит пить, — снова появляется в кухне Женя. — Руки в ноги и вперед!

— Куда? — поднимаюсь из-за стола.

— Во Внуково, балда, — кричит сестра и сообщает, что Максим готов нам помочь — мы его перехватим у метро „Юго-Западная“.

— А ты уверена, что маньяк сидит и ждет нас?

— Адрес есть, что еще? Улица Коммунистическая, дом 24.

— А квартира?

— Какая ещё квартира?

— Номер квартиры какой?

— Там частные владения, — отмахивается Евгения, заканчивая сборы. Надо прекращать эту историю — хирургически.

— То есть?

— Кастрируем мерзавца по самое „хочу“! — цапает со стола кухонный нож для резки мяса. — Сделаем „не могу“, ха-ха!

Я с интересом и удивлением смотрю на сестру: что-то новое и неожиданное проявилось в её поведении. Такое впечатление, что в неё вселился демон. Столь энергичной и решительной я её ещё не видела. Что случилось? Евгения объясняет, что она не любит, когда кто-то пытается играть с ней, как кошка с мышкой. Хватит! Она думала — шутки шутят, коль это не так, то наши действия должны быть равнозначны угрозам.

На улице гуляют сиреневые сумерки — удобное время для мести и кастрации сексуальных маньяков.

Мы запрыгиваем в старенькое „Вольво“, и я вспоминаю о двух любяще-семейных „ОО“. Они пошли в театр, отвечает Женя, выруливая машину со двора, смотреть премьеру спектакля: „Чисто английское убийство“.

Я смеюсь: зачем ходить в театры, если жизнь бывает более занимательной, чем всякие выдумки великих драматургов. Сестра соглашается с одним только уточнением: преступлений в государстве много, а вот наказаний практически нет; населению самому приходится наказывать преступников. Жаль, что огнестрельное оружие не продается на каждом углу: продавалось — порядка было бы куда больше.

— Почему?

— Боялись бы, — отвечает Евгения. — Представь, гоблины идут грабить квартирку. Дверь открывает старушка, божий одуванчик. В её руках автомат Калашникова…

Я качаю головой, зримо видя шамкающую старушку с АК-47, надежным, как вклад в Сбербанке. И соглашаюсь: в США продают свободно оружие, и ничего, процветают они под своим звездно-полосатым флагом.

— И мы будем процветать, — мстительно поджимает губы сестра. — Все в наших руках, Маша.

— А лучше, когда в руках огнемет, — смеюсь я. — Никаких проблем.

Проблем пока много. Они появились почти сразу, как только я, повторю, заступила на пыльный московский асфальт. Убегала от неприятных обстоятельств и… прибежала к ещё более неприятным. Хотя с другой стороны — ничего страшного не происходит. Я жива, здорова, набираюсь опыта для выживания в городских джунглях, как волчица, обложенная охотниками красными флажками; постоянно знакомлюсь с интересными людьми, кажется, даже влюбилась, учусь на манекенщицу, правда, по вечерам меня донимает сумасшедший маньяк…

Впрочем, эту проблему мы решим. Самым решительным способом, как уверяет моя двоюродная сестра.

— Как-то все просто, — делюсь своими сомнениями. — Мы приезжаем, а маньяк встречает нас улыбками и цветами.

— Разберемся, — говорит Евгения. — Насчет цветов не знаю, но улыбаться мы его заставим.

— От чего?

— От счастья, — кивает на кухонный нож, лежащий между сидениями, — что мы ему не отрезали голову.

Я не узнавала спокойную и рассудительную Женю. Черт знает что! Почему она так резко изменилась? До этого вечера всю эту историю с моим „поклонником“ она воспринимала, как анекдотный казус. И вдруг — такая перемена? В чем дело? Я спрашиваю ее: почему ведет себя, будто дьяволица? После некой заминки Евгения признается, что этот недоделанный оскорбил её по телефону, обозвав самыми гнусными словами.

— Надеюсь, ты не настаиваешь, чтобы я их повторила, — говорит сестра.

— Не-не-не настаиваю, — мямлю.

И думаю про себя, как же это надо оскорбить женщину, чтобы она превратилась в кровожадную и неустрашимую фурию с ножом наперевес! Теперь понятно, почему мы так мчимся на автомобиле по вечерним улицам и проспектам. Такое впечатление, что к нашей „Вольво“ приделали ракетное сопло от гагаринского „Востока“.

К счастью, к трассирующим звездам мы не улетели, а прибыли к подземке, заставленной торговыми палатками, машинами и автобусами, убывающими в аграрную область.

Максим, поджидавший уже нас, прыгнул в колымагу, подобно герою кинобоевика, и мы помчались дальше в неизвестное подольское далеко.

— Девочки, я вас боюсь, — заявил „герой“, уточнив нашу конечную цель. — Хотите устроить поножовщину? Нехорошо.

— А он нас достал, — отвечала Евгения. — И вообще, твою невесту оскорбили самыми погаными словами, а ты будешь здесь рассуждать…

— А, может, он специально нас спровоцировал, — сказал Павлов. — И мы летим сломя голову, и, знаете, куда?

— Куда?

— В ловушку.

— Что?

Видя наше искреннее недоумение, молодой сотрудник службы безопасности принялся пугать нас разными страшилками, вплоть до того, что ждет наивных дурочек казематные лабиринты с комнатами пыток и ваннами с серной кислотой, где удобно растворять человеческую плоть. Мы завопили, чтобы Максим прекратил над нами издеваться и читать всякую современную детективную макулатурную муру, место которой известно где. Наш спутник вздохнул: если женщины чего втемяшат в свои хорошенькие головы…

Пришлось его снова убеждать в обратном: не мы виноваты в данной интриге. Болвана необходимо остановить, как можно быстрее. У него ведь явные психические сдвиги по фазе. Говорить с ним бесполезно. Надо действовать — и действовать решительно.