Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Заказ на олигарха

Это он о работе спросил. В одно мгновение переключился. Будто и не докладывал ему только что Китайгородцев об утреннем конфликте с Проскуровым.

– Если киллер действительно существует и он где-то рядом с Проскуровым – мы не знаем, где это "рядом". У Проскурова два места, где он проводит много времени и где есть так называемое "окружение". Это офис, где наверняка работают десятки или сотни людей…

– Около трехсот, – подсказал Хамза.

– И этот дом, где множество обслуги.

– Сто восемь человек.

– Не многовато? – усомнился Китайгородцев.

– Это и те, кто работает у Проскурова постоянно, и те, кто приезжает сюда время от времени – спецы по системам безопасности, по ремонту коммуникаций.

– В общей сложности – почти четыре сотни человек. Где искать, в офисе или здесь, в доме – непонятно. Это раз. Второе. Много времени теряем на проверке. Пока поднимем списки работников, пока выявим тех, кто работает у Проскурова год или около того – это очень долго. Значит, мы рискуем. Поэтому Проскурова надо увозить.

– Эвакуация?

– Да.

– За границу?

– Нет. Там охранять сложнее. Там чужое законодательство, чужая полиция, там мы не гарантируем ему безопасность стопроцентно. А здесь мы сможем изолировать его надежно.

– Где?

– В Муроме.

Хамза задумался. Не ожидал такого поворота в разговоре.

– Разве он туда поедет? – засомневался Хамза.

– Ему надо объяснить. Это ненадолго. Пока мы не прошерстим персонал. Неделя или две. Вроде как отпуск. Лето, всё равно в Москве никого нет, жизнь замерла. А если ему что понадобится – у него есть Интернет, есть факс, да он, в конце концов, может курьеров туда-сюда гонять, вертолет арендует на две недели, и решена проблема. Главное, чтобы в Муром не везти никого из тех, кто его сейчас окружает. Отсечь киллера, если он есть, чёрт бы его побрал. Полностью новое окружение. И даже жену его здесь оставить.

– Но это же она собиралась в Муром, – напомнил Хамза.

– Она в Муром собиралась, чтобы от старшего проскуровского сына быть подальше. А если Проскуров со своим сынулей уедет туда, так Виктории и нечего там делать.

– Да, кстати, о старшем сыне, – будто невзначай вспомнил Хамза. – Ты поезжай с ним, разберись с обидчиками. Сделай всё, как попросил Проскуров. Не нужно нам, чтобы Проскуров сейчас на это отвлекался и сильно нервничал. Надо, чтобы он нам доверял и знал, что мы с ним, а не против него.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

«На курсах телохранителей, где я когда-то учился, один из лекторов, бывший сотрудник КГБ, говорил нам, что с охраняемым лицом отношения должны быть такими, какими бывают отношения с маленькими детьми у взрослых людей: капризы и желания ребёнка вроде бы учитываются, но одновременно взрослый незаметно для ребёнка гнёт свою линию, не мытьём так катаньем добиваясь нужного результата. Наш лектор рассказал нам, как в СССР лечили Суслова, идеолога КПСС, фактически второе лицо в партии, а, значит, и в государстве. Престарелый Суслов пожаловался врачам, что при ходьбе в холодную погоду у него начинает болеть левая рука. Он считал, что причина – в больных сухожилиях. Врачи же установили, что это связано с больным сердцем Суслова, но в силу особенностей человеческого организма боль ощущается не в области сердца, а в руке. Но Суслов слышать ничего не хотел и настаивал на том, что лечить ему надо руку. Тогда врачи, не тратя время на споры, заказали фармацевтам на Западе изготовление нужного Суслову лекарства (естественно, для лечения сердца) не в виде препарата, принимаемого внутрь, а в виде мази, и эту мазь они потом рекомендовали Суслову в качестве средства для лечения его больных сухожилий. Суслов использовал мазь, втирая её в якобы больную руку. Мазь впитывалась в организм и оказывала нужное влияние на сердце и сосуды. Боли прекратились. Суслов потом долго напоминал врачам, что он с самого начала говорил им, что дело было в сухожилиях. Врачи согласно кивали, признавая, что ошибались. И никто не сказал Суслову правды про чудо-мазь. Ведь цель уже была достигнута. Подход Хамзы к проблеме напомнил мне о той давней истории. Хамза готов был действовать с Проскуровым так, как врачи когда-то обошлись с Сусловым. Потому что у Проскурова проблемы возникли столь серьёзные, что нельзя было растрачивать драгоценное время на пустяки».

Для поездки к обидчикам Пети Проскурова Китайгородцев выбрал в хозяйском гараже чёрный огромный "Додж-Дуранго". Машина, которая одним видом многое говорит о своих непростых пассажирах.

Петя сел на переднее сиденье рядом с Китайгородцевым. Он ехал мстить за прошлые обиды, и вид имел соответствующий: хмур и зол, выражение лица крайне неприятное.

– У тебя есть пистолет? – спросил он кровожадно у Китайгородцева.

– Есть.

– Настоящий? Или газовый?

– Настоящий.

Петины глаза загорелись нехорошим огнем.

– Значит, так, – сказал он. – Приезжаем. Выходим из машины. Оба. Я впереди, ты за моей спиной. Я с твоим пистолетом. И мы даем этим уродам оторваться.

Он замолчал. Видимо, его фантазия забуксовала.

– Оторваться – это как? – спросил Китайгородцев. – Что мы с ними будем делать?

Петя замешкался с ответом.

– Стрелять будем, что ли? – уточнил Китайгородцев.

Петя посмотрел на собеседника с сомнением. То есть пострелять этих уродов он был бы рад, да боязно. Да и нереально это – убивать. Это даже Петя понимал.

– А ты приёмчики всякие знаешь? – поинтересовался Петя. – Ну, такие, чтобы мозги по стенке.

– То есть будем убивать? – решил дойти до сути Китайгородцев.

И снова Петя засомневался. Он ехал мстить и жаждал несчастий для своих врагов, но что он будет делать, когда предстанет перед ними, он не знал.

– Смысл в чем? – сказал Китайгородцев. – Смысл в том, чтобы попугать. Правильно?

– Да, – согласился, подумав, Петя.

– А больше всего страшит – что?

– Что? – эхом отозвался Петя.

– Не то, что уже случилось, а то, что может случиться. Ожидание несчастий пугает больше, чем само несчастье.

– Да? – удивился Петя, который никогда о таких вещах, похоже, не задумывался.

– Конечно, – уверенно сказал Китайгородцев.

Петины обидчики обычно проводили время на захламленном пятачке территории, примыкающей к Дмитровскому шоссе в районе метро "Владыкино". Здесь они из досок и картона соорудили подобие сарая, где пили пиво, неумело мешая его с водкой, и пробовали курить свою первую в жизни травку. У Пети с ними общих дел не было, если не считать того, что эти ребятки время от времени Петю поколачивали и отнимали у него деньги.

Петя показал Китайгородцеву дорогу, их "Додж" пробрался меж выкрашенными грязноватой краской заборами, выехал на пустырь, и Китайгородцев увидел прилепившийся к глухой кирпичной стене хлипкий сарай.