Ирина Вец - Восьмое слово Киндры

Выждав несколько минут, он тоже спустился с верхнего яруса Сторожевой башни и вышел на тропинку, ведущую к террасе. Оперативное наблюдение у него, конечно, сорвалось, но на земле все еще оставались следы. Грошек вытащил из кармана ключи и посветил миниатюрным брелком-фонариком себе под ноги. Отпечаток кроссовки сбежавшей незнакомки он легко определил по размеру, после чего запомнил характерный рельеф подошвы – овал сзади и некое подобие запятой спереди.

Он вернулся в пансионат, где на первом этаже здания столкнулся с вышедшим из гостиной Стасем.

– Сейчас здесь никто не проходил? – с наигранной беспечностью спросил он у молодого мужчины.

– Вроде никого не видел, – ответил Лучинский, мило ему улыбаясь. – Вы кого-то ищете?

– Нет-нет, – успокоил его Грошек. – Вообще-то я хотел попросить вашу жену отправить электронное письмо в Варшаву. Она сейчас, наверное, на кухне?

– На кухне её нет, – сказал Стась. – Она должна быть в бильярдной или на втором этаже… Но если срочно, то я сам могу открыть вам кабинет.

– Да мне не к спеху… – махнул рукой детектив.

Поднимаясь по лестнице, он задал еще один вопрос Лучинскому:

– Скажите, Станислав, а почему не видно Хайнштайнов?

– Они с утра отправились к Виштынецкому озеру, – пояснил тот. – Обещали вернуться только завтра к обеду, а то и к ужину…

– В самом деле? – присвистнул Анджей. – Но Виштынецкое озеро, кажется, в Литве?

– Между Литвой и Калининградской областью, – уточнил Лучинский. – В Житкеймах есть погранпереход на российскую сторону. А там еще километров пятнадцать на север, и через российско-литовскую границу можно попасть в Виштитис. Кажется, они собирались именно туда…

Выходило, что Моника Хайнштайн никак не могла десять минут назад находиться в Сторожевой башне. В то же время Гелене, видимо, ничто не мешало составить Рушальскому компанию вне дома – во всяком случае муж ей алиби не обеспечил. Хотя, конечно, под подозрением оставались еще Бася Ольшанская и замужняя дама, прибывшая в пансионат накануне. Их тоже нельзя было сбрасывать со счета.

До часу ночи, уже лежа в постели, Грошек размышлял, что же имела в виду незнакомка, когда сказала, что утонувшая в озере девушка незадолго до своей гибели опознала Романа. Значило ли это, что Рушальский как-то причастен к её смерти? Однако никаких других обличающих показаний или иных доказательств его вины в распоряжении детектива не было. Прояснить ситуацию, пожалуй, могла только сама приятельница контрабандиста, но для этого её еще надо было выявить среди трех молодых женщин.

За окном тем временем громыхала гроза. Оглушительные раскаты грома еще долго не давали Анджею уснуть. Но вскоре стихия утихомирилась, и он постепенно провалился в сладкий расслабляющий сон.

На следующий день, сразу после завтрака, Грошек расположился на террасе. Долго ждать ему не пришлось – прибывшие накануне отдыхающие вместе с ребенком прямо с утра направились к конюшне.

Пеперик уже, видимо, ждал их. Он вывел из денника коня и помог мальчишке забраться в седло. Держа в одной руке узду, он стал водить лошадь с малолетним наездником по конному двору, давая юному седоку профессиональные советы.

Грошек приблизился к родителям малыша и встал за их спинами. Изучив следы на земле, он убедился, что след от кроссовки дамы из второго номера не соответствует тем, что он видел вчера вечером у Сторожевой башни. Вывод Грошека не сильно обрадовал – и так было ясно, что эта пара никакого отношения к Рушальскому и его темным делишкам не имеет. Только наработанная годами привычка к пунктуальному исполнению служебных обязанностей заставила детектива проверять всех женщин, ни для кого не делая исключений.

Он вернулся на исходную позицию.

Через четверть часа в дверях пансионата показалась Гелена Лучинская. Она слетела со ступенек и направилась к щитовым домикам, где уже копошились, собираясь в дорогу, заезжие велотуристы. Ноги у Геленки были обуты в светлокоричневые туфли на сплошной полиуретановой подошве. Эти модные туфли молодая женщина надевала всегда, когда выходила из дома.

Детективу даже не пришлось сходить с террасы – первый же четкий след, оставленный обувью Геленки на земле среди опавших грязно-желтых листьев, привел его в некоторое замешательство. Три жалких ромбика на фоне мелких пупурышечек не шли ни в какое сравнение с неким подобием запятой и овалом сзади, обнаруженными у Сторожевой башни.

«Неужели Бася Ольшанская?» – огорчился Анджей. Он никак не мог поверить тому, что сообщницей контрабандиста является дочка профессора, очень серьезная и респектабельная особа. Как же такое могло произойти? Наверное, сотруднице солидного университета просто вскружили голову обещаниями красивой и беспечной жизни, решил он. Обольстили для начала дуреху блеском фальшивых брильянтов и пухлыми пачками денег, завлекли в сети преступного бизнеса, а потом шантажом принудили к рядовой курьерской должности – перевозить контрабанду через границу. Иного объяснения придумать было просто невозможно.

Всего через минуту Грошек перехватил Басю у дверей её апартаментов.

– Мне нужно с вами поговорить! – напористо заявил он. – Давайте пройдем в ваш номер…

Пани Ольшанская не подала виду, что встревожена предстоящим разговором. Наоборот, она вполне миролюбивым жестом предложила детективу присесть и пододвинула к нему пепельницу, в которой находились две смятые сигареты со следами губной помады по краю фильтра.

– Я не курю! – заметил Грошек.

Бася рассеянно посмотрела на него и улыбнулась, извиняясь:

– Ах, да… Я совсем забыла!

«Нервничала!» – заключил про себя Грошек. – «Ведь она сама призналась, что курит только тогда, когда перенервничает…».

Он собрался с мыслями и сразу же перешел в атаку:

– Вчера вы были с Рушальским у Сторожевой башни!

– Положим, не у башни, – отозвалась женщина, – а в самой башне!.. И что из этого следует?

Грошек насупился. Слишком уж непринужденно держалась его собеседница.

– Это неважно… Я слышал вас разговор. Скажите, Бася, что заставило вас связаться с контрабандистами? Кто у них главный, Рушальский или некто Томаш? Еще не поздно одуматься и обо всем рассказать полиции. Тогда можно будет рассчитывать на снисхождение…

– Постойте! О чем это вы? – в изумлении выкатила глаза дочка профессора. – С чего вы взяли, что Рушальский и Томаш – контрабандисты?

– Я все слышал! – напомнил ей Грошек. – Я в курсе, что Роман обещал осуществить переброску золота из Италии. И еще одно… Это Рушальский утопил девушку в озере, потому что она его опознала?

Какое-то время женщина смотрела на него, ничего не соображая, а потом вдруг дико захохотала. Такого истерического смеха на грани нервного срыва Анджей давно уже не слышал.