Ирина Вец - Восьмое слово Киндры

Как только стороны заключили устный договор, профессор встал из-за стола и направился к выходу.

– Идемте, пан Грошек, – сказал он, заметно воодушевившись. – Я вас представлю хозяевам особняка…

Минут десять пан Ольшанский и Анджей шли по извилистой лесной тропинке. Вероятно, пожилому мужчине быстрая ходьба давалась с трудом, поэтому он экономил дыхание и за все это время не проронил ни слова. Грошек, вышагивая рядом с профессором, мысленно принялся составлять подробный словесный портрет клиента. «Лицо овальное, редкие седые волосы, высокий морщинистый лоб с залысинами, глаза карие, нос прямой, в уголках рта глубокая носогубная складка, ниже правого уха две небольшие бородавки, подбородок чуть выдвинут вперед…».

В век фотоаппаратов и миниатюрных видеокамер, наверное, только идиот стал бы описывать внешность человека безликими стандартными словами. Однако Анджей себя к кретинам не причислял. Просто тренировка зрительной памяти уже давно вошла у него в привычку. Одно время он даже пытался выработать у себя настоящий собачий нюх, чтобы без труда ориентироваться в мире человеческих запахов. Как он установил, все люди пахнут и пахнут по-разному. Точнее, мужчины. Адвокат Гржибовский, например, пах мышами. Лейтенант Барич из полицейского управления распространял вокруг себя весьма ощутимый запах дорого ликера, хотя на самом деле пил умеренно и в основном гданьскую водку. Вот только женщины путали все карты. Добраться до природных дамских ароматов не было никакой возможности, поскольку почти всегда их перебивал тошнотворный запах духов. Может быть, поэтому Грошек, в конце концов, и забросил свои перспективные опыты с обонянием… Кстати, от пана Ольшанского заметно веяло плесенью. Хотя, вряд ли это был его собственный запах. «Скорее всего запах плесени он подцепил в сыром подвале,» – поразмыслив, решил Анджей.

Они вышли из рощицы и подошли к оврагу, по дну которого бежал небольшой ручей.

На противоположном берегу среди деревьев высилось двухэтажное здание, отстроенное без особых архитектурных изысков – только кирпичная коробка и двускатная черепичная крыша. Рядом с домом, метрах в двадцати, стояла каменная башня с бойницами, но без купола. Издали оборонительное сооружение напоминало гигантскую пробку от бутылки, истыканную вилкой. С одной стороны к башне примыкала полуразрушенная стена. Видимо, это было все, что осталось от древнего крепостного вала.

Перемахнув через деревянный мосточек, мужчины направились к особняку. Едва они взошли на пригорок, как из-за деревьев показалась узкая полоска озера.

Живописный лес на горизонте, вода, свежий воздух мгновенно вскружили Грошеку голову – ему так вдруг захотелось искупнуться, полежать под скупым осенним солнцем на берегу озера, погрузиться в негу небытия, что он почти забыл о цели своего визита. Казалось, все радости мира сосредоточились в этом клочке земли. Анджей уже стал лихорадочно вспоминать, захватил ли он с собой плавки, когда пан Ольшанский, наконец, вернул его к действительности.

– Не завидую пану Лучинскому, – сказал профессор с усмешкой. – Опять пани Фелиция вышла на пленэр…

На берегу копошились две фигуры – крепкосбитый парень лет тридцати устанавливал какую-то треногу, а сухопарая дама в элегантном бежевом платье с красными рюшками на груди давала ему какие-то указания и озабоченно посматривала по сторонам.

– Кто такая пани Фелиция? – спросил у спутника Анджей, наблюдая за странной парочкой. – Она, случайно, не астроном?

– Хуже, она – художница… – поведал клиент. – Во всяком случае таковой себя считает. Боюсь, её мазня обойдется человечеству очень дорого…

– В каком смысле? – не понял Анджей.

Профессор еще раз усмехнулся и снисходительно пояснил:

– В прямом! Увы, некоторые люди ради своих прихотей способны постоянно отравлять жизнь окружающим…

Мужчины двинулись дальше и подошли к особняку.

В шезлонге на террасе перед домом сидел немолодой тип в черных очках и белых шортах. Мускулистый торс незнакомца сразу бросился Анджею в глаза – такому атлетическому телосложению, наверное, позавидовал бы и сам античный покровитель бодибилдеров Апполон. На ногах у мужчины болтались купальные сандалии.

– Пан Рушальский! – шепнул профессор, представляя Грошеку крепыша. – Очень подозрительная личность! С его-то данными можно было бы не без успеха охаживать дамочек по всему средиземноморскому побережью, а он забрался в эту глушь. Может быть, скрывается от полиции?..

Пан Ольшанский умолк, кивнул отдыхающему в знак приветствия и, поманив Анджея за собой, зашел в дом.

Небольшой холл, обставленный на манер обыкновенного трехзвездочного отеля, оказался необитаем. Правда, из соседнего помещения, по всей видимости общей гостиной, доносились приглушенные женские голоса. Не прошло и мгновения, как в дверях показалась симпатичная блондинка в рубашке и джинсах.

– Прошу принять нового постояльца, пани Геленка, – нарочито весело сказал профессор, подходя к женщине и указывая на своего спутника. – Это наш столичный гость, пан Грошек. Работник музея… Можете ли вы поселить его в моем номере, а за мной оставить номер дочери?

– Конечно, – отозвалась молодая женщина и тут же с улыбкой обратилась к Анджею. – Вам помочь донести вещи? Я сейчас позову мужа…

Грошек решил не злоупотреблять образцовым гостиничным сервисом и коротко пояснил:

– Спасибо, но у меня только сумка. Не стоит никого утруждать…

Пани Геленка не стала настаивать. Она кивнула, взяла ключи и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Номер, который профессор сосватал Анджею, находился в самом конце коридора и имел на двери цифру «восемь». Пани Геленка первой зашла внутрь, приглашая мужчин за собой.

– Сейчас не сезон, – сказала она, обращаясь к Грошеку, – поэтому не все номера заняты. Если вам не понравится этот, я могу показать соседние комнаты.

Анджей мельком оценил простенькое убранство гостиной, состоявшее из дивана, полированного столика и тумбочки с телевизором, после чего уверил женщину, что ему все подходит.

– Когда у вас ужин? – спросил он напоследок.

– В семь часов, – ответила хозяйка пансионата и, улыбнувшись на прощание, вышла из номера.

Грошек и пан Ольшанский остались одни. Какое-то время оба молчали.

– Сколько всего отдыхающих сейчас находится здесь? – осведомился Анджей у профессора, начиная, наконец, отрабатывать свой хлеб частного детектива.

– Пятеро, – моментально ответил тот, не утруждая себя подсчетами. – Двоих вы уже видели. Пани Фелицию и пана Рушальского. Номер первый занимает семейная пара Хайнштайнов из Австрии. В пятом проживает Лешек из Брахова.