Андрей Батурин - Контрабандисты

После поворота из кустов боярышника вынырнул указатель: «Лосянка 3 км». Он свернул на проселок. Изрытая тракторами грунтовка моментально отвлекла его от грустных мыслей. Отчаянно крутя баранку, чтобы не застрять, он пропахал еще метров пятьсот до места позавчерашней печальной находки и, выбравшись на сухое место, остановился.

Рабочих на участке не наблюдалось. Побросав технику и инструменты, они куда-то смылись. Он поглядел на часы: «Полвторого. Обедать, наверное, уехали. Жаль». Повертев головой по сторонам, неподалеку, возле леса, заметил человека и коров. «Пастух… Наверно, из Лосянки», – обрадовался сыщик и, прыгая через лужи, направился к нему.

– Добрый день, папаша, – протянул руку гревшемуся на солнышке деду. – Ух и погодка сегодня…

– Добрый, добрый, солдатик… – В этот жаркий полдень старик сидел в ватных штанах, телогрейке, а на затылок, обнажая пятнистую лысину, по-дембельски заломил видавшую виды ушанку. Он сунул самокрутку в беззубый рот, вытер ладонь о штанину и, лукаво улыбаясь, пожал протянутую ему руку. – Зачем опять в наши трясины?

– А ты что, отец, видел меня уже здесь, что ли? – удивился следователь. В прошлый раз вроде никаких штатских рядом с раскопками не наблюдалось.

– Пошто видел? И так все знают, что из милиции позавчерась приезжали, што шкелета тут отрыли и што золота при нем нашли цельный мешок. – Пастух выпустил облако дыма. – Так зазря только ездите, ищете. Это он сам утоп, никто из наших его туда не спущал.

– А может, я не из милиции? – Огурцов редко ходил в форме и сегодня тоже надел свой любимый, изрядно поношенный, но очень удобный костюм. – Ты что, папаша, телепат?

– Пошто сразу телепат? Так… Имел дела… – ухмыльнулся дед.

– Понятно. Сидел, что ли? Блатной или так, по-мужицки?

– Ой, да тебе зачем, солдатик? Давно это было, давно отсидел, давно искупил и забыл тоже ужо давно.

– Да нет… Не хочешь – не говори, твое дело. А почем знаешь, что шкелет сам в болоте оказался, а не ваши это нам его предоставили?

– Так знамо почем… Кому он тут нужон? Шел по болоту на электричку, да и утоп. Ежа ему в портки. Это щас тут ошушают все, дорогу ведут. – Дед показал на застывший в причудливой позе экскаватор. – А раньше трясина была непролазная. А где дорога эта новая будет, гать шла, через болото-то. Старая, почитай, при царе еще ложили… По дороге-то эвон какой крюк… – Он, придерживая одной рукой шапку, другой описал замысловатую дугу. – А напрямки вжик – и тама… Гать, правда, худая, склизкая была, и топь вокруг гиблая. Вот он, болезный, видать, вечерком или, чего доброго, ночью в темноте тут шлепал – и того… Соскользнул или провалился. Может, черепушкой еще того… об бревно. Кто его знает… Так-то тут, если вокруг покопать, дохрена таких шкелетов отрыть можно. Федька кривой, – дед наскоро перекрестился, – царствие ему небесное, друган мой, тут же где-то сгинул. Ребятишки Саватеевны – девка с парнишкой – лет десять еще тому назад пропали. Тоже, чтоб я треснул, где-то в трясинах этих проклятых лежат. Иван Елизарыч – конюх, Маринка – почтальенка… Да мало ли еще кто? Так что, солдатик, сам он, сам… А нам его губить без надобности…

Старик открыл было рот, чтобы дальше продолжать приводить аргументы к своему мнению, но капитан его перебил:

– Ясно. Я тоже думаю, что ваши тут не при делах. А то золотишко, поди, ему не оставили бы? Так ведь, отец? – Огурцов заговорщически подмигнул.

– Знамо дело. Цельный мешок… – Старик хрипло засмеялся. – Я за мешок овса десять годов отсидел, можно сказать, зазря… Вот, считай, золотом этим бы за все и отыгрался…

– Понятно… А вот скажи-ка, отец. Как тебя звать, кстати?

– Тебе зачем, солдатик? Для протоколу?

– Да нет. Просто познакомиться хочу с хорошим человеком. А ты что, обиделся за ваших? Так я же пошутил.

– Пошутил? Ну, раз пошутил, тогда Кузьмич, – пожал плечами дед. – Онисим Кузьмич. Протопоповы мы, третьего года рождения… Села Лосянки, шестого дома по улице Ленина жильцы. Пачпорт показать? – Старик полез в карман.

– Неужто и «пачпорт» с собой носишь? – удивился милиционер.

– А как же… – Дед достал что-то завернутое в тряпку и приготовился разворачивать.

– Ну ладно, ладно. Не надо. Верю и так. Видно же сразу, что ты мужчина положительный.

– Как хочешь, начальник. А так все дукаменты в порядке.

– Странный ты, папаша. – Огурцов достал пачку «Примы» и протянул собеседнику. – Я с тобой по-дружески беседую, а ты мне «дукаменты» суешь…

– В гробу я видал таких друзей! – Благодушное выражение исчезло с лица старика, он жестом отказался от сигарет, запихал сверток обратно за пазуху, достал оттуда кисет и начал крутить собственную козью ногу.

– Ну вот, папаша, обиделся все-таки…

– Да кому какая разница, начальник? А ты спрашивай, спрашивай, что хотел, а то мне двигать пора. – Кивнул на удалившихся уже на порядочное расстояние коров.

Густой августовский воздух был неподвижен и тих, если не считать наяривающих на своих скрипках кузнечиков. Пахло какими-то цветами и только что положенным асфальтом. Капитан, чиркнув спичкой, прикурил сам и дал огня доваявшему свою самокрутку деду. «И что сегодня за день такой?» Затянулся и, глядя на лениво пролетающую по небу птицу, похожую на цаплю, задумался: «Вот что плохого я сделал этому мухомору?» От птицы отделилось нечто, набирая скорость, понеслось к земле и, врезавшись в заднее стекло его «Москвича», превратилось в большую белую, заметную даже с его удаления кляксу. Он в сердцах плюнул на землю и собрался уходить.

– Ты, солдатик, наверное, спросить хочешь, откуда у шкелета мешок с золотом оказался? – донесся до него скрипучий голос деда.

– Ну да… – Капитан от неожиданности даже не нашелся, как сострить. – Хочу…

– Так у соседа мово, видать, взял. У него в доме завсегда разные подозрительные личности терлись. То пешком, то на такси приезжали. А один грузин так вообще даже на какой-то ненашенской машине. Темные делишки, однако, какие-то проворачивали… Вот от него, не иначе, и шкандыбал, пока не это… шкелет-то наш…

– Точно, отец. Похоже, оттуда и шел, – встрепенулся Огурцов. – Ты голова, однако! Поехали быстрей, покажешь мне, где он живет.

– Так не могу я ехать, при исполнении. – Дед снова кивнул на стадо. – Да и незачем. Нет его дома, соседа-то… Уже скоро год как нет. Арестовали ваши да и, люди говорят, того… шлепнули за то, что деньги фальшивые делал. А в доме его сейчас две семьи живут. Вполне приличные люди. – Старик бросил бычок на землю и поднялся на ноги. – Тебе неинтересные будут… Могу идти, гражданин начальник?