Александр Черенов - Заговор против заговора: ГКЧП-3. Книга вторая

И он не ошибся: Ельцин, ни дня не служивший в армии, всего лишь полковник запаса благодаря должности первого секретаря обкома, самодовольно осклабился.

– Да, можешь это опустить.

– Слушаюсь, Борис Николаевич. Тогда – по нашей работе в частях, которыми ГКЧП собирается обеспечивать режим чрезвычайного положения. «Красные» рассчитывают на следующие части: «Альфа», дивизия имени Дзержинского, Тульская дивизия ВДВ, Таманская мотострелковая и Кантемировская танковая.

Кобец сделал выразительную паузу – специально под ожидаемое удивление президента – но удивления не последовало: Ельцин слышал эту «новость» ещё две недели назад от Горбачёва. Сегодняшнее подтверждение информации лишь укрепляло его уверенность в том, что он был прав, «заключив» с Горбачёвым вынужденную, но жизненно необходимую сделку.

– Пять штук, говоришь? – «ещё раз не удивился» Ельцин. – Но я полагаю, что не всю эту… как её?

– Штатную численность, Борис Николаевич.

– … не всю штатную численность они собираются двигать на Москву?

– Никак нет, Борис Николаевич.

Кобец нырнул глазами в «шпаргалку».

– По нашим данным, в Москву готовится ввод около четырёх тысяч военнослужащих, до четырёхсот танков и столько же бронетранспортёров и БМП. Дополнительные части ВДВ уже переброшены в окрестности Ленинграда, Таллина, Тбилиси и Риги.

– Сколько всего?

– До трёх дивизий. Это – сверх мотострелковых и танковых подразделений соответственно Ленинградского, Прибалтийского и Закавказского военных округов.

Дрогнувшая… вернее, привычно дрожащая рука Ельцина медленно проехалась по плохо выбритой обрюзглой щеке. Рука дрожала не от страха: как ни удивительно, нехорошие мысли бодрили его – а он сейчас очень нуждался в допинге.

– Сведения – точные, Кобец?

– От верных людей, Борис Николаевич, – подобрался генерал.

– Кто?

– Генерал-лейтенант Грачёв и «наш человек в Гаване».

– А?!

Начавшая отвисать челюсть Ельцина ещё не достигла «пункта назначения» – а лицо генерала уже покрылось мелкими бисеринками пота: понял Кобец, что нельзя так с Борисом Николаевичем. Нечего демонстрировать учёность в неподобающих местах: могут не оценить – или «оценить в обратную сторону». Борис Николаевич не обязан, «понимаш», читать «всякого, там, Грэма Грина»!

– Это – название шпионской книжки, Борис Николаевич.

На этом раз Кобец поступил умнее: «на всякий пожарный случай» избежал употребления слова «роман». Наверняка, вспомнил Хаусхофера – пусть и не по фамилии: «Когда я слышу слово „культура“, моя рука сама тянется к спусковому крючку револьвера». В этом отношении Борис Николаевич недалёко ушёл от идеолога фашизма. То есть, был таким же «принципиально недалёким». Для такого «книжка» – всегда удобоваримей «романа».

– Хорошая книжка? – подозрительно сдвинул брови Ельцин.

– Весёлая, про шпионов! – просиял максимально счастливой улыбкой Кобец. Сработало: морщины на лице президента разгладились.

– То есть, «наш человек в Гаване» – это наш человек в ГКЧП?

– Вы… как всегда, Борис Николаевич!

Провожаемый донельзя счастливой улыбкой генерала, Ельцин… нет, не наморщил лоб от избытка мыслей: всего лишь в очередной раз съехал взглядом в сторону сейфа. Вернее: не съехал – а его снесло. Судя по минорным физиономиям, президентские столовники наверняка уже изготовились к «чаепитию» – но тут случилось чудо. Тот, кто длительное время страдал дефицитом «политического мужества», о чём так прямо и заявил на двадцать седьмом съезде партии, на этот раз устоял против искушения, героически воздержался и превозмог себя. Правда, это наверняка обошлось ему в пару лишних морщин – а то и отметин на сердце.

– Ну, этим ребятам можно верить… Особенно – Грачёву: добрый малый…

Судя по ясно выраженному предпочтению, второму источнику – «нашему человеку в Гаване» – Борис Николаевич доверял несколько меньше, даже несмотря «на разность потенциалов»: один – всего лишь генерал-лейтенант, другой – член ГКЧП. А ведь последний буквально вчера отчитывался перед российским президентом в проделанной работе.

Отчитывался по телефону и не совсем по форме, но де-факто это был отчёт: что сделано, что не сделано, и что должно быть сделано. У этого человека была огромная власть, огромные ресурсы… и такие же аппетиты. Он сам предложил сотрудничество – хотя движение навстречу было обоюдным. Помогло и участие Горбачёва: пытаясь усыпить бдительность врага – а ещё больше под давлением обстоятельств – Михаил Сергеевич распорядился знакомить Ельцина, только что избранного российским президентом, со всем перечнем документов, с которым прежде знакомили только его.

И будущий «наш человек» не пошёл на принцип – зато пошёл гораздо дальше того, на что готов был согласиться президент СССР: начал знакомить его российского коллегу «сверх плана», как по срокам, так и по объёмам. Разумеется, это не могло не подвигнуть Бориса Николаевича навстречу такому «хорошему человеку». А как иначе: вовремя предать – не предать, а предвидеть! Тем более что Борис Николаевич этого человека знал давно, и верно оценивал потенциал товарища. Человек был не только полезным, но и нужным. «Мы от него ещё много добра могли бы поиметь» – как сказал бы один киношный персонаж, пусть и по другому адресу.

Как и всякий нормальный вождь, Ельцин ценил людей лишь до поры, до времени: пока не начинал понимать, что использовал их «на все сто», а дальнейшее сотрудничество превращается в обузу. Поэтому с людьми он расставался легко и просто, не тратясь даже на то, чтобы игнорировать обиды и претензии. Расставание происходило в рабочем порядке, без сожалений, выяснения отношений – а потому, чаще всего, заочно. Отставник получал «уведомление о расчёте» «по почте» – на том «любов» и кончалась.

Такая же судьба ожидала и члена ГКЧП. И это – в лучшем случае. При крайней необходимости Борис Николаевич мог пожертвовать не только этим человеком, но и любым иным, досрочно. Но сейчас «наш человек в Гаване» был нужен Ельцину. Именно потому, что – «наш человек в Гаване». В стане политического врага он был много больше, чем просто глазами и ушами «демократии»: он был единственным организующим началом в ГКЧП – этом сборище трусливых и слабовольных болтунов. Он не только информировал Ельцина о каждом шаге ГКЧП: он ещё и проводил в жизнь инструкции «демократического штаба». Де-юре возглавляемый никчёмным Янаевым, де-факто Комитет находился в руках «нашего человека».

Но, как известно, у всякой медали – две стороны. Это сотрудничество не стало исключением: оно было, хоть и выгодным, но далеко не безвозмездным. Ельцин вынужден был обещать «нашему человеку» полный иммунитет от судебного преследования в соответствии с тем сценарием, который тот разработал для своей реабилитации. Человек оставлял пост – а человека оставляли в покое. Это, конечно же, снижало эффект от запланированных Ельциным разоблачений, судов и реформаций.