Александр Черенов - Заговор против заговора: ГКЧП-3. Книга вторая

И всё же, плюсы заметно перевешивали минусы. Сейчас, накануне решающей схватки за власть, «рядовой» член ГКЧП был для Ельцина куда полезнее всех маршалов, вместе взятых. Выгода для российского президента и «интересов демократии» была столь очевидной, что не подвергалась сомнению даже отпетыми демократами из окружения российского президента.

Так, вчера «наш человек» бальзамом пролился на израненную душу Бориса Николаевича сообщением о том, как мастерски он сумел преодолеть сопротивление коллег по ГКЧП. Те вздумали противиться вводу в Москву бронетехники, прежде всего, танков! А ведь танки были одним из ключевых звеньев в совместном плане двух президентов! Без этого элемента пришлось бы пожертвовать не только моральным фактором, но и «мучениками большевизма», баррикадами, «ежами» и прочей бутафорией. ГКЧП танки в Москве не были нужны – зато как они были нужны демократии! Кровь из носу, нужны! А лучше – кровь из жизненно важных органов! И «наш человек в Гаване» в очередной раз «спас демократию»: продавил танки!

Мысленно продолжая тему «обратной стороны медали», Борис Николаевич в очередной раз соглашался с собой в том, что не доверял этому человеку… даже будучи вынужден доверять ему. Увы, не требовалось быть чекистом для того, чтобы понять: товарищ работает на два фронта.

А с учётом ГКЧП, где он также проявлял служебную и внеслужебную активность – даже на три! Разумеется, в двусторонних отношениях этот момент был классической «фигурой умолчания», но лишь такого плана: «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Тот факт, что Горбачёв был в курсе не только дел ГКЧП, но и планов демократии, Борис Николаевич целиком относил на счёт «нашего человека». Этот гэкачепист не собирался уповать только на одного хозяина: большой жизненный опыт не позволял ему такого легкомыслия. Поэтому он был готов к любому их трёх исходов – и любой встретил бы в качестве одного из «героев незримого фронта».

«Скромный член ГКЧП», как хотя бы не дурак, обязан был ставить одновременно на нескольких «лошадей». Здесь главным был вопрос, на кого сделана самая большая ставка. «Наш человек» должен был её сделать: для иных предположений он был слишком умён и потёрт номенклатурной жизнью. Отрабатывая и «и вашим, и нашим», он должен был определиться с приоритетами: считать и просчитывать этот человек умел. Он наверняка давно уже разобрался с расстановкой сил на политической доске Кремля.

И наверняка он был в курсе совместного плана двух президентов. Об этом свидетельствовал и характер информации, явно выборочной, умело сгруппированной и целенаправленной, и отдельные фразы, как бы случайно оброненные информатором в разговорах с Ельциным.

Продираясь сквозь путаные мысли, Борис Николаевич пришёл к отчасти утешительному выводу: «двойной агент» больше склонялся в его сторону. Он не только отдавал предпочтение указаниям Ельцина «по дезорганизации тыла противника», но и проявлял в этом деле чудеса изобретательности. Уже одно это свидетельствовало о том, что планам Горбачёва, даже согласованным с Ельциным, он предпочитал более «тверёзые» планы «нетверёзого» российского президента. Значит, Горбачёвым и даже ГКЧП он только страховался – но работал на Ельцина! Любой, только ещё намечающийся тактический успех Ельцина, он старался превратить в победу стратегического характера – правда, всегда оставляя себе лазейку «на другую сторону».

Подведя баланс «плюсов» и «минусов», Борис Николаевич решил повременить со списанием информатора со счетов. Ведь, даже если их планам с Горбачёвым – не говоря уже о его сольных планах – не суждено было сбыться, на период «междуцарствия» «наш человек» в Гаване оказался бы весьма полезен. Он стал бы «засланным казачком» в «штабе» Горбачёва. Разумеется, Михаил Сергеевич это «просёк» сразу, отчего ещё три недели тому назад предложил убрать «ненадёжного человека». Но у Бориса Николаевича уже были свои виды на товарища – и он предложил отложить принятие решения. Михаил Сергеевич, хоть и скрипнул зубами – но вынужден был согласиться…

– Кстати – насчёт генералов…

Борис Николаевич вышел из раздумий так же скоропостижно, как и вошёл в них. Разумеется, Кобец тут же принял стойку «Смирно!» – и даже сидячее положение не стало препятствием. Под руками генерала зашуршали листы бумаги.

– Разрешите доложить, Борис Николаевич?

– Докладывай!

– Значительная часть высшего генералитета…

– Говори по-русски! – недовольно поморщился Ельцин. – «Значительная часть»! Что это значит?

– Виноват, – покраснел Кобец: забыл, что не следует забываться. Ведь даже для своих у Бориса Николаевича под рукой всегда были не только «пряники». – Не поддержат ГКЧП Главком авиации генерал-полковник Шапошников, Главком РВСН генерал армии Максимов, и с большой долей вероятности – Главком ВМФ адмирал флота Чернавин.

– Это – хорошо, – потеплел голосом Ельцин, и тут же «обратился в вождя». – Полагаю, что всё это – не голые домыслы?

– Никак нет, Борис Николаевич!

Кобец не по уставу обложился руками.

– Все люди прозондировали и отработаны! Так, что – никаких фантазий!

– Продолжай, – частично подобрел Ельцин. – Только «спустись с высот». Меня больше интересуют люди, которые примут непосредственное участие в событиях.

– Слушаюсь, – больше, чем требовалось уставом, прогнулся Кобец. – Итак, Грачёв – наш однозначно…

Кобец вопросительно посмотрел на Ельцина – но тот лишь молча кивнул головой: «продолжай».

– Его заместитель генерал-майор Лебедь… Мы с ним провели определённую работу, Борис Николаевич…

– Точнее!

– Мужик он – с претензиями, хотя и по службе, и «по жизни» – типичный солдафон. Но – не дурак: сразу понял, что к чему. Поэтому, если он и введёт десантников в Москву – то лишь для того, чтобы «дезорганизовать тылы» ГКЧП и ввести их в заблуждение. Стрелять в демократию он не будет. Конечно, попытается корчить из себя миротворца – но стрелять не будет. Это точно.

– Принято, – «утвердил» президент. – Дальше!

– Из ключевых фигур остались две, Борис Николаевич: командующий Московским округом генерал-полковник Калинин, и командующий Ленинградским округом генерал-полковник Самсонов.

– ??? – «запросил» Ельцин.

Кобец тут же выдернул из папки лист бумаги, и с готовностью протянул его президенту.

– Своими словами! – поморщился Борис Николаевич

– Слушаюсь.

Бумага вернулась в папку: этот текст докладчик обязан был знать наизусть.

– Итак: Калинин Николай Васильевич. Тридцать седьмого года рождения. В Советской Армии – с пятьдесят пятого года. Окончил Ленинградское высшее общекомандное училище, Академию Фрунзе. Академию Генштаба. Прошёл от командира взвода до командующего войсками округа. Был первым замом в Прикарпатском ВО, в ГСВГ, командовал Сибирским округом. С января восемьдесят девятого – командующим Московским ВО. Генерал-полковник.