Эвелина Каравай - Танго и Треш

Но мы, женщины, – такие противоречивые… Когда это не романтично, не удобно и нельзя поломаться, не хочется. И я сказала Артему «нет». А он, видимо, к отказам не привык, потому что решил выкинуть меня из машины прямо посреди поля. Как иначе идентифицировать эту местность, я не знала.

Но я была против. Артем осознал, что адвокаты могут говорить «нет» и лучше не нарываться, и утратил ко мне интерес. На телефоне нарисовалась дорожка в рай, и, прежде чем Артема вперло, я сдула все, как будто мне сто, у меня юбилей и надо задуть свечи.

– Ты только что сдула весь свой гонорар.

– Я не думала, что ты такой жадный.

– Ты знаешь, что это?

– Да, это статья. А если мой гонорар измеряется в дозах кокаина, то я запрошу у наркодилера прайс и внесу в договор правки: «сумма в гривнях по курсу кокса на дату расчета».

Артем хотел что-то сказать, но с двух сторон нас зажали черные, как адская ночь, «Бентли».

– Папа приехал.

– Вот видишь, я тебя спасла. Так что ты мне должен премию.

Из машины нас никто не позвал. Нас просто извлекли без церемоний и кинули пред ясны очи папы Артема.

Александр Дмитриевич стоял со скрещенными руками и раздражением во взгляде.

– Ты кто?

Я оглянулась по сторонам. Так как сложно было представить, что папа забыл имя сына, вопрос явно был адресован мне.

– Я адвокат.

– У шалав появились новые ролевые игры?

И тут я поняла, что разговор не получится. Меня учили на курсах по переговорам, что надо или говорить на равных, или уходить. Они не сказали, что иногда с переговоров могут уносить.

– Да, вам каталог забыли прислать. Там шалавы-политики, геи-олигархи…

Продолжить мне не удалось, так как папа намотал мои волосы себе на руку.

– У меня сын – придурок. Два придурка – перебор.

Я извлекла из нагрудного кармана адвокатское удостоверение.

– Ты смотри, придуркам уже удостоверения дают, – заявил папа.

– Да, проверяют только судимость и психику, а потом люди на «Бентли» шьют себе криминал, избивая адвокатов.

Папа скупо улыбнулся.

– Ты не в себе?

– Да. Поэтому мне все можно, а вас накажут.

Я впилась зубами папе в руку, и ему пришлось отпустить мои волосы.

– Я лишу тебя лицензии.

– А я вас – сына.

Папа облокотился о «Бентли» и начал хохотать, чем не на шутку испугал охранников.

– Как это?

– Я не знаю, но даю слово.

Я взяла за руку стоявшего в ожидании Артема.

– Мальчик находится под моей защитой.

Папа пальцем коснулся подбородка Артема и заставил смотреть на себя.

– Что за цирк ты устроил? Ты сказал ей, что все твои деньги – мои?

Я убрала руку папы от лица Артема.

– А вы законы, конечно, похерили? Вы и есть закон, да?

Папа демонстративно вытер руки влажными салфетками и кинул под ноги.

– Ты, – папа ткнул в меня указательным пальцем, – сделай так, чтобы я никогда больше о тебе не слышал.

– А тебе, – теперь палец уткнулся в Артема, – советую включить мозги и сделать то, что я сказал.

Папа повернулся спиной, дав знак, что разговор окончен.

– Папа, – выпалила я.

Папа повернулся в недоумении.

– Скоро я буду так вас называть.

Он хлопнул дверцей, успев прошептать в проем – «Идиотка».

Артем сник.

– Теперь он нас убьет.

– Всех?

– Ну, если еще кто-то успеет присоединиться. А почему ты его папой назвала?

– Потому что ты на мне женишься.

– Это обязательно?

– Если хочешь жить и забрать бабло, да.

Артем прошелся взглядом по моей фигуре.

– Даже не думай.

– А в чем прикол?

– Брак будет фиктивным, но результаты – реальными. Поехали к тебе домой. Будешь рассказывать правду.

Мы сидели на большой кровати и предавались откровениям. Я слушала Артема, и во мне зрело преступление. В то время как я мечтала о смартфоне, он менял машины среднего класса. Я в Одессу, он – на Мальдивы. Я пыталась хоть куда-то пристроить свою задницу, а его задницу хотели все.

Если бы мы поменялись полами, логичным выходом было бы его трахнуть и объявить папе от бэбике. Но трахнуть могли только меня, и то в экспериментальных или воспитательных целях. Поэтому я сочувственно кивала Артему и пыталась определить, какого размера его достоинство.

– Куда ты пялишься?

– Понимаешь, Артем, – доверительно сказала я и обняла моего клиента за плечи. – Телки, терки – это все прекрасно. Но ты ведь понимаешь, что на самом деле всем нужно только твое бабло.

– В смысле???

– Вот ты на самом думаешь, что если у тебя забрать папу, «Ламборгини», недвижимость и бабло, то все эти Вали, Тани, Марины и прочая будут тебя добиваться? Хотя…

Артем посмотрел на меня с надеждой, как пес на сардельку в руках хозяина.

– Если ты хорошо трахаешься, то в условиях хронического нестояния тебя возьмут на постой, будут хорошо кормить и пользовать.

– И все?

– Так ты ж нифига больше не умеешь. Работать не можешь. Семью содержать… Да какую там семью… Ты себя содержать не можешь. Ты даже мусор вынести не в состоянии!

– Почему?

– А я почем знаю? Папу надо спросить, почему он не научил тебя выносить, сука, мусор.

Артем сбросил мою руку со своего плеча.

– Не трынди. Завидуешь, так и скажи. Хочешь доминировать – понятно. Как самоутвердиться женщине за 35, как не за счет молодого богатого…

– Отморозка.

Артем встал и вернулся с бутылкой «Мартини» и бокалами.

– Я не пью на голодный желудок.

– А я пью.

Артем налил в бокал «Мартини», зачем-то сделал в бокале шторм и выпил залпом. Затем упал на кровать и раскинул руки.

– В этом доме есть еда?

– Только бухло. Я ем не дома.

Я не поверила, что дома может не быть пропитания. Нашла холодильник, а в нем – только огурцы, бананы и фаршированный сыром итальянский острый перец.

– Артем, открыл курсы по минету?

Тот резко поднялся с кровати.

– Ты вообще думаешь, когда говоришь?

Я поставила на стол тарелку с огурцами, взяла один и откусила.

– А ты зачем интересуешься? Хочешь поучиться?

Артем следовал взглядом за моими попытками откусить огурец.

– Что ты делаешь?

– У тебя крутые способности. Если с работой не заладится, можешь переключиться на оральный секс.

На последних словах я почувствовала, как огурец просится наружу и побежала к умывальнику.

Обеспокоенный Артем пришел на кухню.

– Тебя тошнит?

– Уйди. Если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы меня неожиданно стошнило, пароль – «оральный секс».

На лице Артема появилось нечто похожее на сочувствие.

– Я чем-то могу помочь?

Видимо, на моем лице отразилось сильное удивление, потому что Артем снова стал прежним.

– Да пошла ты!

Когда я снова вернулась в комнату, он снова валялся на диване, но как-то беспокойно.

– Слушай, я общаюсь с тобой всего два дня, а у меня уже нервный срыв. Давай как-то по-быстрому все это порешаем и адьес.