Эвелина Каравай - Танго и Треш

Я воспользовалась моментом и прошерстила все папки. Все было хорошо, пока не стало плохо. В цепочке явно угадывались следы папы Артема. И он был явно не терпилой, пардон, пострадавшим.

– Вова… Владимир. А что, если нам просмотреть информацию по компании «Захаров»?

Артем выразительно посмотрел на инспектора.

– Можно. Но…

– Артем компенсирует.

Инспектор повеселел.

– Без проблем.

Пока Артем и Вова терли за жизнь, я наполняла телефон интересными картинками. Наконец телефон и досье заполнились до предела.

– Вова… Владимир. Вам спасибо. Вы просто… Если я могу чем-то…

Инспектор покраснел от удовольствия.

Артем наблюдал за нашей беседой, как счастливый отец, пристроивший дочь замуж.

Когда мы вышли, я решила уточнить, как Артем собирается рассчитываться.

– Не переживай. Я знаю, что ты обо мне не очень высокого мнения. Но не настолько…

– Так как?

– Наличка через банкомат на карточку.

– Личную?

– Безличную. Ты совсем? Зачем ему Антикоррупционное бюро? А что ты там нарыла?

– Скажи, Артем, а если попытки вывести папу на чистую воду приведут к тому, что ты останешься без папы, тебе станет легче?

– Чего?

– Это я так, в общем.

– Ты так не шути. Папа нужен живым, здоровым и…

Артем задумался.

– И на свободе.

– А ты хороший сын.

– Не стебись.

Артем по-дружески обнял меня за плечи и поцеловал в шею.

– Ты пахнешь полем…

– Чем?!

– У нас на даче ростут розовые такие… на гвоздику похожи. Они пахнут медом и «Дживанши».

– Дача, мажоры, гвоздики и «Дживанши». ЖиваншиФеерия подсмыслов.

Артем не дал мне договорить и коснулся своими шелковыми мягкими губами моих. Я попыталась отстранить его рукой, но Артем взял меня за руку. Мальчик по сути – мужчина по факту. Друг-клиент-воспитанник… Я забила на этику и окунулась в ощущения. А ощущения были фантастическими.

Поцелуй – это разговор на особом языке. Пожалуй, даже более интимная часть отношений. Потому что мы не можем врать, глядя в глаза друг другу. По логике жанра и современных отношений все должно было закончиться постелью.

Но, влюбляясь, человек становится более осторожным. Он предпочитает смаковать удовольствие секундами, урывками, прикосновениями, взглядами. Вечер действительно закончился постелью. Но спали мы, как брат и сестра: девственность движений, скрывающая вулкан желаний.

Артем делал вид, что спит, но движение теплых губ по волосам выдавало намерения с головой. Достаточно было только развернуться лицом друг к другу – и романтика уступила бы место физиологии. Но этого допустить было нельзя. Я резко встала с кровати, словно опаздывала на поезд.

– Почему ты такая?

Артем уткнулся лицом в подушку.

– Потому что «не сотрется» – не про меня. Еще дети пойдут, и тогда папа лишит меня прав на ребенка – и я его застрелю. Или заставит жить с тобой… и я его застрелю.

– Или ты просто пойдешь нафиг.

– Артем, я на нем живу. Так что не страшно.

Пока я делала бутерброды с красной икрой, Артем нарочито долго принимал душ. Выйдя из ванной, посвежевший и грустный, уселся за стол и начал рассматривать икринки.

– Не понимаю я вас, баб… женщин.

– А хочется?

– Хочется. И понять, и просто… хочется. Вот какая разница? Нравится мужик – чего телиться? Получил удовольствие, совместил приятное с полезным.

– Ты сейчас выдал свой алгоритм поведения в стандартных условиях?

Артем взял одну икринку и засунул в пасть коту Василию.

– Нет. Я просто считаю, что не надо усложнять жизнь. Ты же не девочка. У тебя есть потребности? Отец – не священник? Не даешь – не значит, что женюсь.

Я забрала у Артема бутерброд и села на колени.

– Какой-то форшмак у тебя в голове. Где ты набрался этой пошлости?

Артем улыбнулся.

– Разве я не прав?

– Артем, когда сильно хочется – это хуже, чем болит.

Улыбка мгновенно сползла с лица Артема, а я успела спрятаться с обратной стороны стола.

– Есть вещи, за которые можно получить в…

– Табло?

При виде беспомощности Артема, который не мог определиться с линией поведения, меня пробило на истерический хохот.

– Чего ты ржешь, как дура?

– Потому что звезда цирка не каждый день приезжает ко мне домой.

Артем направился в мою сторону, но внезапный звонок на его мобильный прервал недоступные моему пониманию планы.

– Да. Конечно. Сейчас приеду. С адвокатом.

Артем взял вешалку с моим деловым костюмом и запустил в меня.

– Одевайся, любительница форели. Мой друг попал в ДТП.

– А ты тут причем?

– На моей машине. И походу все печально.

На месте ДТП мы были через полчаса. Ситуация была печальная. 500 000 брендового железа, потерявшего ориентиры, снесли малыша по имени «Хюндай Гетц» и помяли физиономию «Шкоде». Все это было неприятно, но поправимо. За исключением перепуганных владельцев авто, среди которых была девочка лет четырех и мальчик лет двух. Но самое мрачное в ДТП было явление в лице молодого мужчины 25+, который не видел и не понимал ничего вокруг. Не от стресса – от кайфа. Судя по реакции, вперло его конкретно, давно и где-то на горизонте маячила в лучшем случае клиника, в худшем – зона. Я дотронулась до его плеча и чуть не уронила лицом на дорогу.

– Алё, гараж? Ты меня слышишь вообще? Артем, он как тебе звонил?

Вперед вышел молодой светловолосый парень.

– Это я звонил. Виталик – мой брат.

Брат Виталик кое-как поднял себя с дороги и облокотился о колесо.

– Что можно сделать?

– А что надо, Артем?

– Папа однозначно расстроится по поводу машины. Но он еще больше расстроится, если машина будет фигурировать в уголовке.

Я посмотрела на пострадавших и Виталика.

– Ну, уголовка – понятие растяжимое… Материальный ущерб, нарушение ПДД, вождение под кайфом… Эй, брат брата Виталика, как тебя там?

– Егор.

– Егор, Виталик возит дурь с собой?

– Понятное дело.

– Невероятно… Ему понятно…

Я вынула из портфеля, который предусмотрительно захватил Артем, перчатки и полезла в карманы Виталика. В одном из карманов обнаружился чистый кайф цвета первого снега.

Я высыпала содержимое в канализационный люк и отправила пакет следом. Виталик пытался протестовать.

Завыли полицейские сирены, и на место происшествия выгрузился десант стражей порядка.

Веселый полицейский с видом, больше подходившим для ролевых игр в порнофильме, потянулся и с улыбкой подытожил:

– Мажоры, наркоманы, брендовый металлолом.

– Бабло, благодарность, перспективы сотрудничества.

Полицейский повел бровью и протянул руку:

– Марат.

– Марта.

– И Сатана, – вставил Артем.

– В смысле? – полицейский окатил Артема недоумением.

– Марат, не обращайте внимание. Это прозвище. Так как? Поговорим, как взрослые платежеспособные люди?