Мила Че - Книга рецептов жизни

Макс заварил свою утреннюю чашку кофе и закурил сигарету. Первая затяжка – самая вкусная . «Хорошо, что меня Светка сейчас не видит, получил бы нравоучение на тему как вредно натощак пить кофе и курить. Но пока организм держит, буду себя баловать, а как откажет, тогда и думать буду» , – с юношеской беспечностью думал Макс. Сыпанул в чашку три чайных ложки сахара и отхлебнул сладкий горячий кофе. И тут же по венам ударил электрический ток и побежал к сердцу, к кончикам пальцев рук, ног, к головному мозгу. Еще одна долгая затяжка усиливает сердцебиение, кончики пальцев рук начинает пощипывать и покалывать, в голове ощущается приближение атомного взрыва, глаза давит изнутри, но глоток холодной воды возвращает глаза на место и утихомиривает так и не случившийся атомный взрыв.

Мозг Макса после такой утренней зарядки просыпается окончательно, он бодр и готов действовать. Докурив в несколько глубоких затяжек сигарету почти до фильтра, он в один глоток допил кофе, посмотрел на крупинки сахара, которые не успели раствориться в кофе, и стал указательным пальцем елозить по дну чашки, собирая сладкую массу на палец и облизывая его.

– Ты что это делаешь? – услышал он за спиной женский голос.

Блин, Ларка что ли? Или Инка? Макс обернулся. Спросить у незнакомой девушки, с которой, похоже, провел ночь « ты кто?» Макс посчитал невоспитанным, поэтому молчал и смотрел на нее, ждал, что она скажет.

Девушка была высокой. Одета в его футболку и, похоже, что прямо на голое тело. Худощавая, руки тонкие, кисти с узкими пальцами, без колец. Из-под футболки, видны стройные ноги, на одной из них маленькая тоненькая цепочка с небольшим медальончиком желтого цвета. То ли золото, то ли нет, пойми-разбери, сейчас такие металлы делают, на вид золото – а на деле медяшка. Под очертаниями футболки просматривалась небольшая грудь.

«Любимый размер» не к месту подумал Макс. Он, хоть убей, не помнил девушку, а самое обидное, что и грудь ее не помнил. Поэтому сейчас смотрел на нее, стараясь не останавливать взгляд на ее груди, но у него это не очень получалось. Любопытство и мужское желание брали постепенно верх, и Макс решил отвлечься, подробнее рассмотрев ее лицо. Узкое, с высокими скулами, в глазах цвета графита, мелькали искорки веселья. Казалось, девушка наслаждается тем, что ввела Макса в замешательство своим появлением. Губы маленькие и узкие, лоб высокий, лицо слегка припухшее со сна. « Сколько же ей лет», – лихорадочно думал Макс. « Надеюсь, что восемнадцать уже есть. А лучше бы лет двадцать – двадцать два», – надеялся он, но как узнать поточнее не знал. Волосы белого цвета, не русого, не пшеничного, а белого как снег или простыня, очень коротко подстрижены, кончики выкрашены в ярко фиолетовый цвет.

«Ох, и напился ж я вчера», – с ужасом думал Макс. Взгляд девушки дрогнул, оторвался от глаз Макса и, опустившись, посмотрел на его указательный палец, все еще засунутый в кофейную чашку.

– А, – отмер Макс, – это… ну это так… помыть надо чашку.

С этими словами он сунул чашку в мойку, открыл кран, сполоснул палец и опять уставился на девушку.

– Ну?

Девушка села на табурет, закинула ногу на ногу и достала из пачки, брошенной на кухонном столе, сигарету. Она вертела ее в длинных пальцах с длинными ярко-красными ногтями и вопросительно смотрела на Макса.

– А…, – спохватился Макс.

Взял со стола зажигалку, щелкнул ей и поднес маленькое, дрожащее на сквозняке, пламя к кончику сигареты.

Девица слегка затянулась и выпустила дым тоненькой струйкой. Выглядела она обалденно, решил Максим. Ему даже было обидно, что он ничего не помнит.

– Кхм… Э… может кофе? Или чай?

« Надо же хоть что-то спросить» , подумал Макс.

– Кофе, пожалуйста, без сахара и со сливками.

Как в ресторане заказала девушка.

– Сливок нет, есть молоко, – ответил Макс, открывая холодильник и доставая из дверцы картонный пакет молока. Если оно не прокисло, подумал он по себя. Попытался вспомнить, когда он его открывал. Вроде Светка заезжала пару дней назад и привозила молоко, значит тогда и открыли. Или может она привезла другое молоко, а это открыли раньше. « А, ладно, прокисло так прокисло. Я ей не ресторан по заказу», – решил Максим и налил молоко в чашку. Прокисшим оно не выглядело. Максим украдкой понюхал и глянул на девушку, та из-под длинных искусственных ресниц, с улыбкой, наблюдала за ним.

– Давай сюда, – со смехом сказала она.

Взяла чашку, отпила глоток, подержала во рту и проглотила.

– Нормально, сойдет, – и опять примостилась на табурете, закинув нога за ногу.

Макс сварил кофе, перелил его в большую чашку, добавил молоко из пакета и поставил перед девушкой. Та, докурив сигарету до половины, затушила окурок, очень аккуратно, поставив сигарету столбиком и слегка постучав этим столбиком о дно пепельницы. Макс внимательно наблюдал за уверенными неторопливыми движениями девушки. Та, затушив сигарету, поднесла чашку к губам и, делая глоток, внезапно подняла взгляд и очень пристально посмотрела на Макса. Тот не ожидал такого подвоха и отвел взгляд в сторону, почувствовав как щеки стали горячими. « Неужели я покраснел? Но я никогда не краснел ни перед кем, тем более перед девчонками, а если и краснел, то это было так давно что уже и не помню» . А всем нам известно, что если мы что-то не помним, значит смело можно говорить, что этого не было.

Девушка поставила чашку на стол без единого стука и произнесла звонким голосом:

– А ты ведь меня не помнишь.

Прозвучало не как вопрос, а утверждение.

– Почему не помню? – встрепенулся Макс.

Ну не признаваться же ему, что последнее, что он помнит, это как вчера или точнее сегодня ночью, уже под утро, садился в такси возле клуба, в котором они с ребятами гудели всю ночь. В голове у Макса замелькали картинки калейдоскопа: вот такси приехало, Макс открыл дверь и слегка заплетающимся языком уточнил у водителя адрес, по которому вызвано такси, убедившись, что адрес его, похлопал Ванька по плечу, чмокнул Ирку в щечку и загрузился на заднее сиденье. Его нижняя часть спины помнила мягкое сиденье автомобиля в которое он погрузился, он вспомнил сейчас, что в автомобиле пахло хвоей, но не дешевым освежителем в виде елочки, которой болтается на зеркале водителя, а хвоей самой настоящей как в зимний морозный вечер, когда приносишь с улицы живую елку, ставишь ее на балкон, а вечером выносишь ее в комнату и комната через полчаса, как елка отогреется, начинает наполняться запахом еловой смолы. Вот запах елки и мягкое сиденье Макс помнил очень отчетливо, а остальное осталось в расплывчатом тумане. И вот утром он просыпается с неведомой девицей, красивой, что скрывать, но не помнит, ни откуда она взялась, ни было ли у них что-то.