Мила Че - Книга рецептов жизни

Она набрала номер Макса – абонент вне зоны доступа, металлическим голосом ответил автоответчик. Еще раз – то же самое. Света, вздохнула, посмотрела на телефон и отложила его в сторону. Попробую через час, а если не возьмет трубку, то еще через час, а потом еще и еще, пока он трубку не возьмет. С этими словами Света уснула.

Снились ей ее тетя Поля и дядя Леша. Стоит она на берегу реки и смотрится в свое отражение в воде. Волосы у нее каштановые, отливают золотом в лунном свете, распущенные, длинные, ниже поясницы, одета на ней белая длинная то ли старинная рубаха, то ли современная ночная сорочка – не разобрать. Босая, руки холодные и мокрые. А на другом берегу стоят они – тетя Поля и дядя Леша. Только тела их наполовину в земле и они тянутся руками вверх и к ней и просят, чтобы она помогла им, вытащила их из земли, а земля, засасывает их все глубже и глубже, вот уже и груди не видать, плечи опускаются, точно кто-то вдавливает их со страшной силой в землю. Шея, голова, растопыренные пальцы вытянутых вверх рук тети Поли исчезают под землей, а за ней пропадает и дядя Леша. Как вроде и нет никого, одна она здесь стоит. И ни моста, ни брода, как попасть на тот берег. Может их можно еще спасти. И внезапно внутри своей головы женский визг выкрикивающий слова: «Нельзя! Поздно! Беги! Беги!» Светка разворачивается спиной к реке и оказывается лицом к лицу с высоким кустарником, а голос в голове подгоняет, и вот она бежит прямо в кустарник, колючие, голые, цепкие ветки кустарника вырывают у нее куски из рубахи и клочья волос, царапают руки и ноги, норовят выколоть глаза. Светка, закрыв глаза руками, бежит, не разбирая дороги, в спину начинает дуть резкий холодный ветер и вдруг земля под ногами заканчивается и она летит в обрыв. Умерла, в страхе думает Света. Но нет, она удачно приземляется на мягкую сырую почву и видит, что снова она стоит у края реки, а на берегу напротив тетя Поля и дядя Леша в земле по пояс, зовут ее на помощь. Света кинулась в реку, вода холодная, слишком холодная для лета, как в прорубь нырнула, ноги свело от холода. Когда вода достала до груди, Света задохнулась, холод сжал ее легкие в маленький сдувшийся шарик. Света легла на воду и поплыла. Дыши, дыши, – приказывала себе самой Света. Пока она доплыла на противоположный берег, тетя поля и дядя Леша скрылись под землей. Несмотря на то, что земля сырая, никаких следов, кроме своих, Света на том берегу реки не обнаружила. Она очень замерзла, мокрая тонкая ткань рубахи налипла на голое тело, подол развевался как парус, она обхватила себя руками, надеясь согреться, но тонкие холодные руки не грели. Она чувствовала, что слабеет, отдавая последнее тепло тела во враждебное пространство вокруг нее, опустилась на землю, свернулась калачиком и умерла.

Света проснулась внезапно, как от толчка, ей даже почудилось, что кто-то стоит рядом и трясет ее за плечо. Но в квартире, кроме нее, никого не было. Света лежала в своей кровати, и неприятные ощущения одолевали ее. Описалась что ли, со стыдом подумала Света. Она откинула одеяло и уставилась на темное пятно растекшееся вокруг нее. Матрац был мокрый, как и простыня, и одеяло которым укрывалась Света и летняя пижама, в виде маечки и шортиков с расшитыми узором бурыми мультяшными мишками. О, блин, – выругалась Света, – только этого не хватало. Хорошо, что дома никого нет. Покидав все мокрое в стиральную машинку, Света вытащила на балкон матрац, пусть сохнет на вечернем солнце.

Приняв душ и накинув легкий халат в розовых фламинго, Света пришла на кухню и прислушалась к себе. Не тошнило, голова не болела, только небольшая слабость. Света подошла к зеркалу, внимательней присмотрелась и отпрянула. Из зеркала на нее смотрела Света, но не такая, какой она себя помнила. Теперь она выглядела почти красавицей, цвет глаз потемнел: из серо-зеленого стал цвета темного янтаря, взгляд более выразительный, волосы будто выросли за ночь и стали более насыщенного каштанового цвета. Такой себе Света нравилась больше.

«Макс», – молнией пронеслось в ее мозгу. «Абонент не доступен», все также талдычил механический оператор в телефонную трубку.

Надо ехать к Максу. Как? Вызвать такси. Обрывочные и неясные мысли теснились у нее в голове. Случайно взгляд Светы упал на кулинарную книгу. Нет, не может быть. Она же выглядела старой. Книга как побывала в типографии: чистенькие беленькие страницы, никакой плесени, никаких пятен, края страниц ровные, бумага плотная, картинки четкие. Света присмотрелась. А это что? Пометки какие то… палочки…точечки…Света взяла книгу в руки и поднесла ее к свету настольной лампы чтобы лучше разглядеть пометки, и тут кто-то или что-то ударило ее сзади по затылку.

– Блин, давай, шевелись, скорее, пока они не очнулись.

– Да хоть бы и очнулись, похер, руки-ноги связаны, что они нам сделают.

Света ощущала на глазах давящую повязку, наложенную так туго, что ей казалось, что глазные яблоки сейчас лопнут как гнилые сливы и потекут по щекам. Из под плотной повязки никак не разобрать, день сейчас или ночь. Рядом кто-то ворочался, стонал и кряхтел. Во рту Света ощутила вкус пыльной затхлой тряпки. От этого вкуса ее затошнило. Руки и ноги связаны.

Совсем рядом разговаривали шепотом трое, две женщины, одна постарше, другая помладше и один мужчина. Разговаривали они тихо и неразборчиво. Света почувствовала, как ее взяли за руки и за ноги и понесли. Голова Светы, свесившись вниз и безвольно болтаясь, ударилась обо что-то твердое, похоже, что ее, не сильно церемонясь, перенесли через порог и внесли в помещение.

Свету довольно грубо опустили на пол. Бетонный пол? Подвал? Не похоже. Пахло деревом, сыростью и чем-то еще, с металлическим привкусом. Рядом с собой Светка услышала звук возни, а потом глухой стук, стон и хриплый мужской голос выругался:

– Лежи, не рыпайся! Ишь ты, резвый какой.

Через несколько минут все стихло. Света принялась оценивать ситуацию, насколько это возможно в ее положении. Надо чем-то занять голову, твердила она самой себе. Несколько раз она думала, что ее сейчас накроет белой волной паники и она начнет дергаться и извиваться, безуспешно пытаясь остановиться и понапрасну теряя силы. В такие моменты она начинала твердить про себя таблицу умножения, причем не дважды два четыре, а то, что она так и не смогла толком запомнить еще со школьных уроков – умножение на семь и восемь. « Надо освободить глаза, рот, руки и ноги. Ага, ну это понятно, непонятно другое – как это сделать », спорила она двумя голосами у себя в голове.

Для начала понять – чем и насколько сильно она обездвижена?

Руки сведены за спину, локти прижаты друг к другу и крепко связаны, отчего сильно ломило лопатки и болели плечи. Она попыталась пошевелить руками – тщетно. Так же стянуты и опутаны чем-то ноги от колен до лодыжек. Света пока не могла понять чем ее связали, если веревкой, то можно будет попытаться развязать или разорвать ее, она видела, как так делали в кино. Если руки и ноги связаны полиэтиленовой пленкой, то можно будет попытаться расковырять ее ногтями. Но что-то подсказывало ей, что не все так радужно. Света попыталась пальцами дотянуться до кистей рук, сильно вытянула средние пальцы, чуть не выдернув их из суставов, и нащупала нечто тонкое и холодное. Металлическая проволока.