Ричард Фримен - Послание со дна моря

Не в силах сдвинуться с места, мы молча наблюдали, как это видение медленно к нам приближалось. Вдруг детектив-сержант проскользнул обратно в комнату и вернулся через несколько мгновений, держа в руке бумажный пакетик; переглянувшись с инспектором, он положил пакетик в нагрудный карман.

— Джентльмены, это моя дочь Мириам, о которой мы сейчас говорили, — сказал мистер Гольдштейн. — Мириам, эти джентльмены — полицейские и судебные врачи.

Девушка смотрела на нас, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Значит, вы ее видели, — произнесла она сдавленным голосом. — Она ведь не умерла, нет?

Мириам задала вопрос тоном в равной степени умоляющим и безнадежным — так бы говорила потерявшая голову мать над трупом ребенка. Я почувствовал смутное беспокойство и невольно обернулся, ища Торндайка.

К моему удивлению, он исчез.

Тихо отойдя назад к ступеням, откуда был виден весь коридор, я посмотрел вниз и увидел, как мой друг пытается дотянуться до полки у входной двери. Встретившись со мной глазами, он поманил меня рукою; никем не замеченный, я спустился к нему. Когда я подошел, Торндайк заворачивал в папиросную бумагу три маленьких предмета, каждый отдельно, и я заметил, что обращается он с ними с необыкновенной осторожностью.

— Не хотелось бы, чтобы эту девицу арестовали, — сказал он, бережно кладя три маленьких свертка в свою коробочку. — Пойдемте.

Он бесшумно открыл дверь и подвигал задвижку туда-сюда, тщательно изучая засов.

Я взглянул на полку за дверью. Там стояли два плоских фарфоровых подсвечника, в одном из которых, когда мы входили, я случайно заметил огарок свечи, и мне хотелось посмотреть, не его ли забрал сейчас Торндайк. Но нет, огарок был на месте.

Я вышел вслед за моим коллегой на улицу, и некоторое время мы шли, не заговаривая друг с другом.

— Вы, конечно, догадались, что́ сержант завернул в бумагу, — сказал Торндайк наконец.

— Да. Волосы, которые были в руке убитой; я подумал, что было бы лучше оставить их на месте.

— Несомненно. Вот так благонамеренные полицейские и уничтожают улики. В данном случае это не имеет большого значения, но в любом другом это стало бы роковой ошибкой.

— Вы собираетесь участвовать в расследовании? — спросил я.

— Зависит от обстоятельств. Я собрал некоторые улики, но пока не знаю, пригодятся ли они. Также не знаю, отметила ли полиция те же факты, что и я, но, само собой, сделаю все, что требуется, чтобы оказать помощь властям. Это мой гражданский долг.

Поскольку приключения этого утра отняли у нас немало времени, нам требовалось незамедлительно отправляться каждому по своим делам; пообедав на скорую руку в кафе, мы расстались, и я увиделся с моим коллегой, только когда вернулся домой к ужину после работы.

Я нашел Торндайка за столом. Мой друг работал: перед ним стоял микроскоп, на предметном стекле которого лежал какой-то порошок, подсвеченный через конденсорную линзу; открытая коробочка для образцов лежала тут же, и Торндайк был занят тем, что выдавливал из тюбика густую белую замазку на три крошечные восковые отливки.

— Полезнейшая вещь этот «Фортафикс», — заметил он. — Дает отличные слепки без возни с гипсом, что особенно удобно, если предмет маленький, вроде вот этих. Кстати, если вы желаете узнать, что же было на подушке у погибшей девушки, просто посмотрите в микроскоп. Прекрасный образец.

Я заглянул в микроскоп. Действительно, образец был прекрасен, и не только с точки зрения качества препарата. В нем были перемешаны прозрачные кристаллики кварца, иголочки будто бы из стекла, источенные водой кусочки кораллов, а также множество прелестных крошечных раковинок; одни напоминали тонкий фарфор, другие — венецианское стекло.

— Это же фораминиферы! [6] Фораминиферы (Foraminifera) — тип организмов царства простейших, которые отличаются наличием внешнего скелета в виде своего рода раковины. Размер их обычно меньше 1 мм. — воскликнул я.

— Да.

— То есть это все-таки не белый песок?

— Безусловно, нет.

— А что же?

Торндайк улыбнулся.

— Джервис, это послание доставлено нам со дна моря — со дна восточной части Средиземного моря.

— И вы можете его прочесть?

— Думаю, да, — ответил Торндайк, — а скоро, я надеюсь, буду в этом уверен.

Я снова посмотрел в микроскоп и задумался: что же за послание эти крохотные раковинки передали моему другу? Глубоководный песок на подушке убитой женщины! Что может быть более неуместным? Какая может быть связь между омерзительным преступлением, совершенным в восточном Лондоне, и дном «моря без приливов [7] «Море без приливов» — название, закрепившееся в литературе за Средиземным морем из-за того, что в нем действительно практически отсутствуют приливы и отливы. »?

Тем временем Торндайк выдавил еще замазки на свои кусочки воска (я решил, что именно их он на моих глазах так осторожно заворачивал в бумагу); затем положил один из них на стеклянную пластину замазкой вверх, а два других поставил вертикально по обе стороны первого. После этого, выдавив новую порцию своей смеси — видимо, чтобы соединить все три предмета, — он осторожно поместил все это в шкаф, положив туда же конверт с песком и предметное стекло микроскопа с препаратом.

Он как раз запирал шкаф, когда раздался резкий стук дверного молотка, и мой друг поспешил к двери. На пороге стоял мальчишка-посыльный с грязным конвертом в руках.

— Я не виноват, что так долго, сэр, — сказал он. — Мистер Гольдштейн столько возился.

Торндайк раскрыл конверт и, вытащив листок бумаги, быстро, нетерпеливо просмотрел его под лампой; и, хотя лицо его осталось невозмутимым, словно каменная маска, я был совершенно уверен: в этой бумаге содержался ответ на какой-то его вопрос.

Посыльный удалился, довольный вознаграждением, а Торндайк, повернувшись к книжным полкам, задумчиво пробежал по ним взглядом и остановился на томике в потрепанной обложке в самом углу. Он снял книгу, раскрыл и положил на стол; я заглянул в нее и с удивлением обнаружил, что напечатана она на двух языках: с одной стороны на русском, а с другой, как мне подумалось, на древнееврейском.

— Ветхий Завет на русском и идише, — пояснил Торндайк, видя мое изумление. — Надо дать Полтону сфотографировать пару страниц в качестве образца шрифта… Это почтальон или посетитель?

Оказалось, пришел почтальон, и Торндайк, посмотрев на меня значительно, вынул из ящика для писем синий казенный конверт.

— Думаю, это ответ на ваш вопрос, Джервис, — сказал он. — Да, это повестка на дознание от коронера, и весьма вежливое письмо: «Прошу извинить за беспокойство, но в сложившихся обстоятельствах иного выбора не оставалось…» Конечно, не оставалось. «…Доктор Дэвидсон назначил вскрытие на завтра на четыре часа пополудни, и я был бы рад, если бы вы могли присутствовать. Морг находится на Баркер-стрит, рядом со школой». Что ж, полагаю, мы должны пойти, хотя Дэвидсон наверняка будет возмущаться, — и он удалился в лабораторию, захватив с собой Ветхий Завет.