Султанбек Ибрагимов - Долгая дорога в никуда. Том 3

Живя одна, она не хотела возиться в огороде, да и силы были уже не те. Когда был жив ее муж Александр Иванович, он занимался хозяйством, а после его смерти она пробовала несколько лет сажать картошку, помидоры и другие овощи, но со временем она поняла, что это ни к чему: урожай, полученный с участка, часто сгнивал. Одна она не могла все это употребить. Сын, когда она звонила ему с просьбой забрать картошку, отвечал, что скоро заедет за ней, но так и забывал об этом, пока она не портилась. Выгоднее ей было все это купить на базаре. Слава богу, пенсии ее хватало на это, и сын регулярно отправлял ей деньги, хотя она много раз просила этого не делать.

И главное, что прельстило Касыма и Уктама в доме у бабы Тони, это была банька, русская баня. Баня была построена отдельно от дома, слева от калитки, с предбанником и даже с маленькой комнаткой для отдыха. Отапливалась она дровами, хотя в доме было и газовое отопление.

Единственное условие, которое она поставила перед ними, был запрет водить в дом девушек. В первый же день их заселения она в категорической форме сказала: —Ребята, я от вас много денег не требую. Но у меня есть одно условие: никаких девок вы ко мне не будете водить, тем более вы парни женатые. Я не хочу, чтобы у меня дома творился разврат. И вам следует остерегаться. Мало ли сейчас болезней. Дома вас ждут жены, дети. Если вас это устраивает – живите!

– Хорошо, – согласились оба. Это в данный момент меньше всего волновало их.

Но прошло не много времени, и ее настороженное отношение стало меняться, особенно, после того, как с наступлением теплых весенних дней, Касым от скуки вместе с Уктамом стали заниматься огородом.

Возвращались они с рынка обычно после четырех часов, до ужина оставалось довольно много времени и, чтобы как-то провести его, Касым начал приводить в порядок огород. Сначала стал выкорчевывать сорняк, Собирать его в кучу и сжигать. К нему присоединился и Уктам. Вдвоем работа пошла веселей, за несколько дней они полностью освободили огород от прошлогоднего сухого сорняка. Потом понемногу стали перекапывать огород, убирая при этом корни сорняков.

Антонина Васильевна, сперва критически отнесшаяся к этому, увидев, как заладились дела у ребят, и как похорошел ее огород, возрадовалась этому. Еще вчера говорившая, зачем, мол, это только лишний труд, сегодня сама стала помогать им. Оба они просили ее, чтобы не утруждала себя, сами управятся. Нет, теперь она не могла усидеть.

– Как же так? Вы на моем огороде трудитесь, а что я должна сидеть и смотреть? Нет, я тоже буду помогать вам, тем более мне полезно размять свои старые косточки. Чувствовать себя я стала намного лучше, как стала вам помогать, дополнительно аргументировала она свои действия.

Мало-помалу они в течение месяца раньше соседей посадили на огороде и картошку, и помидоры, и морковку, и болгарский перец, даже отвели небольшой участок под несколько видов зелени.

Само собой так получилось, что с первых дней она стала готовить им ужин. На второй или третий день их заселения Касым, накупив продукты, начал готовить что-то на ужин. Почему-то в тот день настроение у него было неважное, поэтому начал он готовить спустя рукава, не спеша разрезал лук, во всю заливаясь слезами. Увидев это, Баба Тоня подошла к столу, отобрала нож у Касыма, а самого его выгнала, и взялась за готовку. Не прошло и часа времени, как она приготовила им великолепное жаркое. С тех пор она каждый вечер, не дожидаясь их прихода, начинала готовить им ужин. Ну и скуку она убивала заодно.

Но как-то однажды, примерно в то же время, когда они начинали заниматься огородом, Касым вызвался приготовить плов. Попробовав его плова, она теперь в неделю раза два уступала место за плитой Касыму, чтобы он приготовил пловили домламу. Через некоторое время она сама прекрасно научилась готовить домламу, а плов так и не смогла осилить. Попробовав несколько раз и каждый раз неудачно, она отказалась от этой затеи.

Добрейшей души она была женщина, по матери – украинка, по отцу —русская. Владела она обоими языка в совершенстве, но предпочитала говорить по-русски, как почти все люди, проживающие на Донбассе. Ее муж, Александр Иванович, наоборот, был по матери русским, а по отцу – украинцем. Через месяца два-три она настолько привыкла к ребятам, что не могла представить себе жизни без них. Души она не чаяла в них. После первого же месяца она не стала брать с них денег за квартиру.

– Как же так, сказала она. Вы покупаете продукты, кормите меня, а я еще деньги должна брать с вас. Нет, денег мне платить не надо, это я вам должна буду. Сколько бы они не уговаривали ее, она категорически отказывалась.

Нет, если будете предлагать, обижусь, сказала баба Тоня. Я что, жлоб какой-нибудь. Чтобы с вас за все, что делаете для меня, еще и деньги брать? – поставила она точку.

На рынке дела у них шли также неплохо, если не сказать отлично. За месяц работы они вполне освоились, а через два-три стали вполне своими людьми. Прибыли тоже стали расти. Раз в неделю или в десять дней ездили за товаром. За ним ездили или в Харьков, или в Одессу. Харьков был ближе: всего в пяти-шести часах езды на микроавтобусе. Но оптовые цены там были выше, чем в Одессе. Рядом со станцией метро, на огромной площади располагался Харьковский оптовый рынок. Кто-только не торговал на этом рынке: русские, украинцы, азербайджанцы, узбеки и очень много было вьетнамцев. И в Одессе точно такой же, а может и побольше, оптовый рынок, на седьмом километре назывался. До Одессы надо было ехать около десяти часов и более. Зато там было дешевле, особенно у китайцев, которых там было очень много. Иногда они могли за бесценок отдать остатки большой партии товара.

И в Харькове, и в Одессе были установлены свои негласные законы, особенно в делах, касающихся приезжих. Местная милиция, зная, что у каждого второго отсутствует постоянная или временная прописка, ищет к чему можно придраться, устанавливает и негласно распространяет такой порядок, при котором каждый приезжий, если он не гражданин Украины, платит им определенную сумму и за это она закрывает глаза на их присутствие. Сумма эта была в пятьдесят гривен, что составляет десять долларов. Получив данную сумму, он отдает взамен небольшой календарик со своей закорючкой. Следующий страж порядка, остановив того человека и увидев календарик с закорючкой коллеги, беспрекословно отпускает его. Так что двойного сбора никогда не было. В Харькове такой же тамгой служил номерок-визитка от какого-нибудь контейнера-оптовика.

К этому времени и у Руслана дела пошли как нельзя лучше. Как он и обещал Оксане, через две недели он вызвал ее к себе, и теперь они жили и работали вдвоем. Раз или два в месяц они приезжали к ним в гости или они ездили к ним. Встречались в Горловке и с Бахтияром, но вскоре он с другом перебрались в другое место, в Шахтерск, объяснив это тем, что в малых городах удобнее работать и жить. После этого встречи с ним стали совсем редкими.